Хёггель надежды не терял и каждое своё появление в замке Варгода начинал одинаково: «Ну что, ещё не надумал выдать за меня принцессу?»

Настойчивость его королю тоже нравилась.

— Ты, Хёггель, всем хорош, — говаривал, бывало, король василиску. — Вот не был бы ты драконом, я бы тебя хоть сейчас зятем назвал. Но не могут, ты пойми, люди с драконами жить вместе. Отступись уже.

Хёггель отступать не собирался.

— Нигде это не написано, — возражал обычно он, — что нельзя людям жить вместе с драконами. Даже в Драконьей книге ничего подобного нет.

Варгод, заинтересованный, начал расспрашивать про Драконью книгу. Зря он это сделал. Хёггель книгу знал наизусть и пересказал её королю полностью. К концу его пересказа у Варгода волосы дыбом встали!

— Драконам предписано пожирать людей? — в ужасе переспросил он. — И ты… ты…

— Пф! — отозвался Хёггель. — Не ем я людей. Алистер бы меня за это в лягушку превратил. Или во что похуже. Да и от Эмбервинга бы досталось, это уж точно.

Варгод вздохнул с облегчением. Не то чтобы он не знал о привычках драконов, но думать о том, что и Хёггель мог убивать и пожирать трупы своих врагов… Только не он!

Хёггель задумчиво подпёр голову рукой:

— Я бы до буквы Драконьей книге следовал… Но, в конце концов, следовать или нет — это личное дело каждого. Я выбрал иной путь. Эмбервинг, вроде бы, тоже людей не ест. Во всяком случае, теперь. Он-то древний, ему уж точно больше нескольких тысяч лет!

— А другие? — спросил король.

— А других нет, — со вздохом ответил Хёггель. — Мы последние драконы на свете, так Эмбервинг сказал.

— Последние? — поразился Варгод.

Хёггель кивнул и рассказал ему что знал, в том числе и о кладбище драконов, и о том, что девы рода Драгдара рожали сыновей драконам (умолчав, правда, о том, что приключилось в Драконьем городище с ним самим).

С того дня Варгод призадумался. Если драконов осталось на белом свете всего два, то… неплохо было бы залучить одного — будущего Южного королевства ради. Если на их стороне будет самый настоящий дракон, то другие короли со своими королевскими ратями к ним не сунутся: поостерегутся! Южное королевство было маленькое, каждый норовил его завоевать, отбивались с трудом. Если бы к военной мощи королевства прибавился и дракон… Но Хёггель, понятное дело, согласился бы лишь при одном единственном условии: получив принцессу Юрму в жёны. Варгод вздыхал и качал головой, но мысль о союзе со столь могучим существом не покидала его с тех пор.

«В самом деле, — начал подумывать он, — а почему бы и не поженить их? Юноша он красивый, сильный, верный. Такого не полюбить — сердце из камня должно быть. А если и дети народятся, наделённые хотя бы толикой драконьей силы, то от них пойдёт род славных витязей, которые Южное королевство прославят. Пожалуй, отдам ему Юрму в жёны».

Прежде он решил поговорить с принцессой. Та наотрез отказалась выходить за дракона.

— Чтобы я пошла за нечистую тварь? — протянула Юрма, и её лицо потемнело. — Я выйду только за принца Голденхарта.

— Юрма, — увещевательно сказал Варгод, — принц Голденхарт помолвлен с кем-то ещё. С ним надеяться не на что. А Хёггель…

— Вижу, нечисть и тебя обольстила, — едва ли не злобно воскликнула принцесса.

— Не сто́ит так о нём говорить, — расстроенно возразил Варгод, — Хёггель — юноша порядочный, рассудительный, с головой на плечах. И он так крепко любит тебя…

— Он дракон! — отрезала Юрма.

Сколько король-отец ни разговаривал с дочерью, она так и не смягчилась. Вообще после возвращения она была сама не своя, Варгод поклясться был готов. Он пытался уговорить дочь хотя бы из вежливости выйти и поговорить с Хёггелем, ведь он был её спасителем, но Юрму ничто не трогало. С непонятной и невиданной доселе чёрствостью она отвергала все предложения отца. Её нисколько не волновало будущее Южного королевства. В её мыслях был только принц Голденхарт.

— Хоть парой слов с Хёггелем перекинься, — увещевал Варгод, — а то неудобно получается.

Юрма смерила отца долгим взглядом, пото́м неожиданно согласилась.

— Хорошо, — сказала она, — я, пожалуй, выйду к нему и послушаю, что он скажет.

Варгод обрадовался и поспешил к ожидающему в тронном зале Хёггелю.

— Юрма сейчас придёт, — сообщил король, поспешно усаживаясь на трон.

Глаза Хёггеля разгорелись. Наконец-то он увидит её снова! Юрма вышла из боковой двери, сделала реверанс и села на её трон, стоявший подле отцовского. Лицо её было холодно, но василиска это ничуть не смутило. Она казалась ему ещё прекраснее, чем раньше: долгое ожидание встречи значительно приукрасило запечатлённый в памяти образ.

— Ты, я слышала, просил моей руки? — спросила Юрма прямо.

— Просил, — согласно кивнул дракон.

— Значит, жениться на мне хочешь?

Хёггель снова кивнул. Юрма прищурила глаза:

— Но ты ведь знаешь, что просто так на принцессах не женятся? Конечно, ты был одним из тех, кто спас меня, но заклятие всё-таки снял не ты, а принц Голденхарт.

— Юрма, — предупреждающе начал король Варгод, — опять ты за своё…

— Я всего лишь говорю, что Хёггелю нужно прежде совершить какой-нибудь подвиг в мою честь, — объяснила принцесса и улыбнулась. От её улыбки Варгод вздрогнул.

— Подвиг? — растерянно переспросил Хёггель.

— Да, так полагается, чтобы рыцарь совершил подвиг во имя прекрасной дамы. Если ты сделаешь это, то я подумаю над твоим предложением, — пообещала Юрма.

— Хм? — выгнул бровь Хёггель. — И что я должен сделать? Какими бывают подвиги? Я не слишком хорошо знаю мир людей и здешние обычаи.

— Например, разделаться с заколдовавшей меня ведьмой, — сказала Юрма, и её голос стал хриплым и злым. — Было бы только справедливо, если бы кто-то отомстил ведьме за мои страдания.

— Юрма, — испуганно воскликнул король-отец, — да ведь с ней не справиться! Она подчинила себе целое королевство! Под её началом войско из тысячи чародеев!

— Принести тебе голову ведьмы? — поморщился Хёггель.

— Или другой твари, — неожиданно смягчилась Юрма. — На свете полно чудовищ. Принеси мне голову… скажем, того дракона из Серой Башни.

Варгод издал невнятное восклицание и в ужасе уставился на дочь. Хёггель застыл на месте, зрачки его вытянулись стрелами.

— Ты хочешь, чтобы я принёс тебе голову дракона? — медленно переспросил он, переводя мёртвый взгляд на принцессу.

Юрма кивнула и повторила, что если он сделает это, то она подумает над тем, чтобы стать его невестой.

На самом деле она думала так: «Если избавиться от дракона, то Голденхарт достанется мне! Уж как-нибудь непременно достанется!»

Хёггель постоял, глядя на Юрму прежним мёртвым взглядом, пото́м развернулся и вышел из тронного зала. Варгод поспешил за ним.

— Хёггель! — тревожно воскликнул он, хватая василиска за плечо. — Не знаю, что на неё нашло. Ты ведь не думаешь…

Хёггель тряхнул головой, взглянул на короля. Глаза у него были обычные, человеческие.

— Я, пожалуй, какое-то время не появлюсь здесь, — проговорил он, вымучив улыбку.

Он снял руку короля с плеча и выбежал из за́мка, а секундой спустя в небо взмыл дракон и исчез в облаках.

Варгод вернулся в тронный зал и обрушил на принцессу град упрёков. Та глядела так, будто и не слышала его слов.

— Все нечистые твари должны сгинуть! — сказала она злобно. — Все до одной!

Хёггель полетел в Серую Башню. В голове было пусто, гулко, закрадывались отзвуками слова принцессы и тут же пропадали, сменяясь какими-то обрывочными образами и мыслями. Принести голову ведьмы… принести голову дракона… любой твари или чудовища… дракона… дракона… Он яростно разинул пасть, продираясь сквозь наложенные чары, и полыхнул огнём в облака, преграждавшие ему путь. С губ медленно истаяли золотые эльфийские письмена. «Надо же, — безразлично подумал Хёггель, — я настолько силён, чтобы разрушить наложенные на меня Алистером чары?»

Серая Башня уже была под ним. Василиск сделал в воздухе «бочку» и обрушился на луг позади башни. Да, над приземлением ещё стоило поработать: он едва не прочертил мордой по земле. Он поспешно обратился человеком и, не устояв на ногах, свалился в траву. В воздух полетели одуванчиковые пушинки. Хёггель дунул на них, и они осыпались вокруг тлеющими искрами.