— София была старше меня на восемь лет, — сказал Реми после закончившейся партии.

Собрав карты в ровную стопку, он принялся тасовать их.

— Поэтому я не рассказывал о ней. Никому не рассказывал, даже родителям. Чувствовал, что она им не понравится.

Эстель взглянула на ноутбук — там крутились титры под бодрую рок-н-рольную композицию.

— Я пришёл в тот клуб, куда ходишь теперь ты, — нашёл в интернете — и вывалил всё, что творилось на душе. К тому моменту мы с Софией встречались уже около семи месяцев. Знаешь, что мне там посоветовали? Поделиться с родителями, если это меня так беспокоит. Взять и пригласить Софию на совместный ужин. Всё равно рано или поздно пришлось бы рассказать, если бы отношения у нас были бы долгими.

— А дальше? — осторожно спросила Эстель, наблюдая, как Реми всё медленнее и медленнее тасует карты.

— Когда-то она была замужем. Осталась с девятилетней дочерью. Когда мама узнала, то сказала, что я не смогу заменить отца взрослой девятилетней девочке, так как мне самому на тот момент было всего двадцать два. Сказала, что я сам ещё ребёнок, — Реми сделал раздачу как раз в тот момент, когда закончились титры. — Потом мы поссорились. Не хотелось признавать, но мама в чём-то была права. Мне нравилось быть с Софией именно потому, что она всегда оставалась на голову выше, вела меня за собой, а я, принимая это за первые настоящие шаги во взрослой жизни, пытался чем-то гордиться. В общем, глупо получилось. И для отцовства я ещё не созрел.

Было время, когда Эстель считала Реми забавным добрым мальчишкой, что навсегда останется её другом из детства. И даже если они перестанут общаться, не пройдёт ни дня без воспоминаний об их дружбе.

Но не только сама Эстель так отчаянно двигалась вперёд к призрачной цели, наивно полагая, что смелые самостоятельные шаги приведут к обязательно хорошему концу. Реми, оставаясь не зацикленным на работе, сделал первые смелые шаги в совершенно другую сторону.

***

Эстель никогда не видела маму с подругами. Всю жизнь, что она провела рядом, мама посвящала себя семье. Мир мамы вращался только вокруг Эстель и её отца, а потом и вокруг Леона. Центром вселенной стал их дом, а всё остальное было второстепенно. Если задуматься, за пределами стен тоже что-то происходило. Везде были люди, каждый к чему-то стремился, чем-то занимался.

Мир не ограничивался пределами дома. Мир не ограничивался пределами города.

Эстель хотелось это почувствовать, вырвавшись в другое место, где не будет родных и вообще никого из знакомых. Но постепенно новый мир, показавшийся огромным, тоже сжался до маленького квадрата стен съёмной квартиры и работы.

Зачем люди ищут другие вселенные и планеты с жизнью, если и на Земле есть столько разных миров?

Новым миром, который открыла для себя Эстель, было кафе Инграма. Внутри всё было в тёмных тонах, преимущественно в коричневых и бежевых, но с добавлением белых пятен. Создавалась очень уютная тёплая атмосфера. Небольшие деревянные столики, крошечная сцена в дальнем углу, где стояла микрофонная стойка. Много мест было занято — видимо, Инграм потрудился над тем, чтобы о его маленьком концерте узнали.

Микаэль работал официантом. Он сновал туда-сюда, передвигаясь бесшумно, как тень, и постоянно что-то записывал в блокноте. Увидев Эстель, он поспешил подойти, оставив на мгновение остальных посетителей.

— Надо же, — улыбнулся он, — Инграм говорил, что пригласил тебя, но я не думал, что ты всё же придёшь.

Эстель и сама не думала, что придёт. Она была не из тех девушек, что зря давали ложные надежды парням только из-за того, что хотелось внимания или попросту было скучно. Подвернувшийся шанс выглядел способом вырваться куда-то дальше.

Эстель ждала Рейну. Конечно, она прекрасно отдавала себе отчёт, что вряд ли такие места Рейне по душе, но в конце концов за прошедшие пару дней после договорённости никакого отказа так и не поступило.

— Должна прийти ещё и Рейна, — ответила Эстель, украдкой оглянувшись вокруг.

— Рейна? — Микаэль выглядел удивлённым. — Та самая Рейна, из клуба? Я от неё всего пару слов слышал, хотя одно время мы пересекались довольно часто на собраниях.

— Ты тоже был не особо разговорчивым, когда я пришла в первый раз, — напомнила Эстель.

Микаэль согласно кивнул.

— Проблемы делают нас неразговорчивыми.

О проблемах она знала не понаслышке. Эстель с самого возвращения в родной город искала толчок, который бы избавил бы её от сомнений по поводу принятого решения. Она старалась спрятаться за домашними заботами, попробовать себя в роли домохозяйки с ребёнком, пусть и в родительском доме с братом, старалась честно воспользоваться предоставленным судьбой перерывом, чтобы всё обдумать. Но мысли покидали голову, стоило только начать пробовать строить дальнейшие планы. Так может, выбраться куда-то помимо прогулок с братом или Реми не такая плохая идея?

Микаэль проводил её за столик, и она была благодарна за то, что выбранное место не находилось прямо около сцены, а чуть сбоку. Чуть позже он принёс стакан воды и меню, которое ограничивалось напитками, сладкими закусками и салатами.

Инграм появился спустя несколько минут вместе с ещё двумя парнями с акустическими гитарами, которых Эстель видела впервые. Они о чём-то долго разговаривали, пока подкручивали стойки с микрофонами и по миллиметрам вымеряли пространство.

— Чёрт возьми, он и правда собрался петь. — Эстель так увлеклась наблюдением за Инграмом, что не заметила подошедшую сбоку Рейну. Та наклонилась к её плечу и неожиданно шепнула без приветствия, чем сильно напугала.

Отпрянув и уже готовясь выругаться, Эстель вдруг заметила то самое красное платье. Выпрямившись, Рейна не без удовольствия сделала шаг назад и, отняв руки от боков, медленно повернулась, завершив всё эффектной позой.

— Мне идёт? Вижу по твоему лицу, что идёт.

Отрицать было бесполезно. Впрочем, именно поэтому Эстель и отдала ей это платье, прекрасно понимая, что Рейна в нём будет выглядеть на все сто процентов. Если бы Эстель выпал шанс стать известным дизайнером, она сделала бы Рейну своей главной моделью.

— Я действительно не думала, что ты променяешь штаны на платье.

— Я говорила, что люблю платья.

— Да, но… — рассмеявшись собственным сомнениям, Эстель с трудом отвела взгляд от красивой фигуры, которая теперь подчёркивалась, а не пряталась в свободной одежде, делая Рейну куда агрессивнее, чем сейчас. — Если честно, я даже не была уверена, что ты придёшь.

Рейна села на соседний стул, тут же взяв в руки покоившееся на столике меню.

— Ну, я же не могла пропустить минуту славы Инграма, — с лёгким сарказмом ответила она. — К тому же ты так и не рассказала, от чего бежишь.

Эстель вспомнила неоконченный разговор на последней встрече клуба. Тогда Астрид ещё несколько раз меняла пары, давая новые темы для бесед. В последний раз она даже попала в пару с Олафом, но тогда говорил в основном он. Эстель узнала, какая Грета замечательная, как хорошо она готовит, как хорошо поддерживает чистоту и как хорошо она целуется. Только вот с семьёй и характером Грета подкачала.

Из колонок раздалась тихая гитарная мелодия. Эстель увидела, что один из спутников Инграма уже подключил инструмент и был готов начать выступление. Вокруг всё моментально стихло.

— Всем привет! — выкрикнул он в микрофон и помахал рукой пришедшим. — Если кто не знает, то я здесь главный, — по залу прошлись смешки, и Инграм, поняв, что поймал нужную волну, продолжил в том же духе: — Поэтому я могу и хочу использовать свою кофейню, которая, конечно же, досталась мне усилиями отца, для своего выступления. Но не бойтесь, пою я не так плохо, как делаю всё остальное. И я рад, — он повернулся к столику, за которым сидела Эстель, — что сегодня сюда пришёл один важный человек.

Инграм никак не прокомментировал присутствие рядом Рейны, но Эстель заметила мелькнувшую в его глазах грусть.

— Надеюсь, ты не пожалеешь, что сейчас здесь, — закончил он вступительную речь.