Родственные связи всё усложняют, считал Локи. Несмотря ни на что, Тор оставался привязанным к семье, к брату, хоть и понимал, что его поступки далеко не самые благородные, а сам Бальдр лишь притворяется достойным сыном Одина. Локи знал, что вёл себя не лучше, но давно перестал сомневаться. У него не было семьи, он вырос один, прекрасно понимая, что никто не станет трястись над его переживаниями и болью. Никто не усадит за стол и не выслушает, не даст совет — будут лишь упрёки и жёсткие указания на то, что он сделал не так.

На ум пришла Фригга. Как жаль, что она не его настоящая мать…

— Ранняя пташка, — поприветствовал Брок, украдкой заглядывая за спину. Тор так и не появился, поэтому всё внимание было устремлено на Локи. — Он хоть живой? Вчера выскочил разъярённый как Хель, долго метался на улице, выпустил пару молний. Я уж думал, не успокоится.

Локи миролюбиво улыбнулся, но получилось кисло.

— Мы немного повздорили.

— А сначала обнимались, прямо идиллия, — хмыкнул Брок, на что Локи уничтожающе глянул. — Ладно, ваши личные дела, ребята, меня не касаются. А вот цепь готова.

Синдри занимался финальной проверкой звеньев. Цепь действительно впечатляла: мощная, прочная, тяжёлая. Однако она была слишком массивной и при любом движении громко гремела — острый слух Фенрира такое не упустит. Присев на корточки, Локи потрогал звенья. Сплав тот же, что и у Мьёльнира — крепкая, ничего не скажешь.

— Слишком приметная, для охоты не подойдёт, — вынес вердикт Локи, на что Брок развёл руками.

— Мы кузнецы, а не швеи, нити прясть не умеем.

— Поправить сможешь? — раздался низкий голос.

Подняв голову, Локи наткнулся на Тора, который нехотя смотрел на него. Он даже не заметил, когда тот появился, да ещё и в такой близости! Мысленно Локи отругал себя, что стал терять хватку. Будь это враг, ему пришлось бы несладко.

— Возможно, — ответил он, не отрывая ладони от цепи. — Попробую сохранить прочность, но изменить размер.

— Помощь нужна?

Локи удивлённо вскинул брови. Тор всё ещё злился, но не убегал и не огрызался — хороший знак.

— Сам справлюсь.

На том и порешили. Локи колдовал до вечера, когда свартальвхеймское солнце, скрытое за облаками, уже начало клониться к горизонту. С помощью магии он сжимал каждое звено цепи, стараясь изменить лишь внешнюю оболочку без вреда для свойств. Получалось неплохо, но долго. Когда работа была завершена, Локи держал на коленях тонкую, словно нить шёлка, цепь, почти невесомую, но по-прежнему крепкую и нерушимую.

Брок и Синдри долго изучали финальную версию их совместного труда.

— Недурно, — сказал Синдри. — Весьма недурно. Никогда не думал, что магия может быть столь полезна.

— Весьма польщён, — шутливо склонил голову Локи.

Распрощавшись с братьями-цвергами, они вернулись в Асгард, представив оружие против Фенрира Одину.

— Эта цепь зовётся Глейпнир, — сказал Локи, пока Всеотец внимательно рассматривал тонкую серебристую нить. — Порождение умений цвергов и моей магии.

— Фенрира удержит?

— Безусловно.

— Что ж, — выдержав паузу, Один поднял голову. — Если выполнишь условие — выслушаю твоё желание. Такая плата тебе ведь куда больше по душе, чем деньги?

Локи почувствовал, как в сердце разгорается пожар. Желание, которое исполнит сам Один? Ха! Можно столько всего пожелать, но он не дурак, не потерпит дерзости, в любой момент откажется от своих слов и сошлёт обратно в Йотунхейм. Понимая это, Локи должен был тщательно взвесить всё и получить наивысшую выгоду.

Было решено выдвигаться на закате. На краю Асгарда, возле охраняемой границы, располагался густой лес, где в последнее время участились появления волков. Никто не мог отыскать тропу, по которой они попадали в Асгард, да никто и не рискнул бы — заблудиться в лесу было проще простого, а стать ужином голодного хищника — ещё легче.

Один не поскупился хорошо накормить и напоить не только своих сыновей, но и Локи. Такой щедрости он не ожидал, но и отказываться не стал. Поэтому Локи, сидя за одним столом с Бальдром и Одином, делал вид, что безумно увлечён едой, которая, нужно признать, была вкусной. Почти всё время они ели в молчании. В самом начале Тор коротко объяснил план действий, Бальдр с ним согласился, пусть и с удивлением воззрился на Локи, когда понял, что они много времени проведут вместе. Судя по холодности между братьями, прошлый их разговор закончился на тревожной ноте. Все трое находились в напряжении, и Локи это крайне не нравилось. Он не привык прятать неудобство за молчанием, но травить гнусные шуточки сейчас хотелось в последнюю очередь.

Тор больше не заикался о выходке Локи, но постоянно держал молот при себе, чтобы кто-нибудь ненароком не дотронулся до него. Поняв, что теперь он считал молот опасным для всех окружающих, Локи не стал его разубеждать. Стоит только заикнуться об этом, как ссора возобновится с новой силой, а им ещё работать вместе.

Увидев Глейпнир, Бальдр поначалу расхохотался как сумасшедший.

— И это удержит Фенрира? Да он её даже не заметит! — зло хохотал он пуще прежнего. — Похоже, отец переоценил способности Локи — они как были никчёмными, такими и остались.

Волна ненависти окатила Локи с ног до головы. Крепко сжав кубок, он бросил уничтожающий взгляд на обидчика, но удержал себя в руках. Если сорвётся, всё пойдёт прахом.

— Следи за языком, брат, — отрезвил его Тор. — Мы уже не юнцы, многому с тобой научились. Локи не исключение. Мой молот тому доказательство.

Смех оборвался, и Бальдр, скользнув оценивающим взглядом по Мьёльниру, лишь коротко кивнул, то ли соглашаясь, то ли делая какие-то свои выводы. Молот его интересовал сильнее, чем Локи представлял раньше. Когда-то Бальдр частенько утаскивал молот, но постоянно всё оборачивал в шутку. Молот молотом, но даже с его помощью способностей Тора ему не получить. В каком-то роде Бальдр был в семье белой вороной: Тору достались молнии, а ему — ничего полезного, лишь высокая способность обучения военному искусству. Этим он и занялся. Другой сильной стороной стала его способность шагать по головам, в которой Бальдр нашёл отраду — издевательства над теми, кто был слабее. Локи считал, что этот комплекс до сих пор является направляющим для него.

Когда-то Локи даже бросил шуточку о бесполезности младшего царского сына, за что получил такую трёпку, от которой отходил ещё долго. Ссадины болели, но рассказать кому-то было стыдно — собственная физическая слабость тяготила и унижала. Тор тогда ничего не заметил, а на разбитую губу пожал плечами и не придал значения. Мало ли с кем мог повздорить Локи, он и сам частенько красовался синяками.

— Ты всегда любил защищать девочек, так и не изменяешь себе, — с садистской ухмылкой изрёк Бальдр, красноречиво посмотрев на Локи.

С грохотом отодвинув стул, Локи вскочил на ноги, стиснув зубы с такой силой, что услышал их скрип. Тор рванулся следом: схватил за руку и удержал на месте. Локи чувствовал, как магия кипит в нём, просится наружу. Пальцы занемели от хватки Тора, но всё его внимание было направлено на голубые глаза Бальдра — такие же, как у брата, но выражение их всегда оставалось другим.

— Надеюсь, ты не обиделся, — притворно расстроился Бальдр.

— Конечно, нет, — сквозь зубы прошипел Локи. — Просто мы засиделись, пора седлать лошадей и отправляться к границе.

Вырвавшись из захвата, он первым покинул стол, а когда вышел в пустой коридор, дал волю эмоциям: магия вырвалась на свободу горячей волной, разбив стоящую поблизости большую искусно сделанную вазу.

***

Локи нервничал, пусть и не подавал вида. Тор же замечал чересчур резкие движения, тихие ругательства, сказанные сквозь сжатые зубы, и старательно отведённый взгляд. Возможности поговорить на холодную голову так и не представилось — Бальдр постоянно находился рядом.

Чтобы избежать несчастного случая, Тор не выпускал Мьёльнир из виду. Он понимал, почему Локи сделал молот погибелью для Бальдра — ненависть и обида всё равно брали своё. Огорчал факт лжи, когда Тор, окрылённый новыми чувствами и жаждой встреч после долгой разлуки, отбросил сомнения и полностью доверился Локи. Хотелось поговорить в спокойной обстановке, но случай уже был упущен.