Она рассказала мне о разнице между индивидуальным и общинным сознанием человека, о страшной власти многочисленных табу и суеверий. Древние колдуны отлично умели пользоваться людскими слабостями. Они сами способствовали возникновению нужных для них обычаев и суеверий, так обильно разбросанных в бытовых сказках разных народов.

Вера человека во что бы то ни было, сама по себе способна творить чудеса, облегчая колдунам работу. Достаточно вспомнить о вере в целительное прикосновение святого или лица королевской крови. Когда-то мне довелось прочитать о действии вуду – магической смерти в одном африканском племени. Племя приговорило человека к смерти. Собрались люди, привели приговоренного. Колдун племени сказал простенькое заклинание, потом подошел к приговоренному и сломал над его головой небольшую палочку. И все. Через несколько дней человек умер. Не было физического насилия. Просто тот человек был убежден, что после процедуры с палочкой, он должен умереть. И он умер.

Хороший пример работы подсознания, заставившего умереть совершенно здорового человека. Внушение или самовнушение может заставить человека выздороветь от неизлечимой болезни, активизировать защитные силы организма, почувствовать ожог, которого не было, может свести человека с ума, и многое другое.

Екатерина Ивановна продолжала втолковывать мне понятия добра и зла. Напоминала при каждом удобном случае – бывают белые колдуны и ведьмы, но бывают и черные, Юрий. Шабаш справляют только черные колдуны и ведьмы! Когда рождается младенец с даром, то дар у него – белый. Только потом он может стать черным. Все зависит от воспитания, а еще больше от характера и склонностей самого человека. Падение человеческой души всегда начинается с самого первого проступка. Потом будут укоры совести, стыд, раскаяние и… второй проступок, третий… И вот уже возник в мире черный дар. Дар, который стремится к злу.

Я спросил, что такое шабаш, и Екатерина Ивановна неохотно ответила, что шабаш – это мистерия, посвященная темному богу или антибогу. У Сатаны много имен. Люди избегали произносить это имя, находили замены: враг, козлоногий, козел, лукавый, дьявол, Люцифер и так далее.

Сатана Меркатриг до сих пор является воплощением самого плохого, что есть в человеческой душе, страшным врагом человеческого рода. Человек не способен выстоять перед вкрадчивым коварством черного бога. Слишком изощренный ум противостоит человеку, пробуждая в нем низменные инстинкты.

Екатерина Ивановна рассказывала о Сатане, а я думал, что Сатану, как и Бога, придумали люди, чтобы переложить ответственность со своих плеч на чужие, за совершаемые поступки. И Бог и Сатана мирно уживаются в душе большинства современных людей. Они настолько тесно переплелись в ней, что порой невозможно отличить – где в человеке добро, а где зло.

Людская фантазия наделила Сатану очень своеобразной внешностью: смуглая до темноты кожа, крючковатый нос, тонкогубый жесткий рот, острый подбородок с козлиной бородкой, маленькие рожки, почти скрытые шевелюрой, демонический разлет бровей и глаза с щелевидными зрачками. Когти вместо ногтей, вместо ступней – копыта и длинный хвост с кисточкой.

Воображение предков настойчиво вводило в облик Сатаны звериные черты, забывая о той истине, что самым жестоким хищником является сам человек. Порукой тому история безжалостного истребления многих видов живых существ говорящим видом животного, гордо называющего себя «Хомо сапиенс».

Добро и зло – это чисто человеческие понятия морального плана. Причем, понятия добра и зла медленно меняются со временем. Природа не вписывается в эти категории нравственности. Она существует по своим собственным законам целесообразности. Разберем самый простой пример: Кем является тигр, который подкараулил на водопое легкомысленную лань и ударом лапы сломал ей шею?.. Потом тигр потащил лань к своему логову, где его ждут голодные тигрята. Злое или доброе дело совершил тигр?

В человеческом обществе, в отличие от природы, общественные интересы вступают в конфликт с личными устремлениями индивидуума. Личный эгоизм всегда противостоит законам добра. Отсюда все наши беды. С каждым десятилетием человечество богатеет и получает больше информации об окружающем мире, но становится ли оно от этого лучше?

Два вечера и ночи я разбирался с подаренными Екатериной Ивановной тетрадями. В тетрадях были записаны подробные рецепты многих лекарств, составов, отваров и мазей. Были в тетрадях тексты старинных заговоров, присушек, заклинаний, молитв и проклятий. Это меня заинтересовало. Я садился за стол и терпеливо разбирал почерк со старой орфографией. Пытался выяснить механизм воздействия текстов на человека или животное. Екатерина Ивановна не могла помочь, потому что многие понятия воспринимала как аксиомы, не задумываясь о способе влияния.

Почему, например, действует заговор против злого глаза, что чувствует человек защищенный заговором? А не защищенный? Екатерина Ивановна не могла дать определенного ответа. Чувствовалось, что мои бесконечные «зачем» да «почему» начали раздражать старую женщину.

Приходилось самостоятельно искать ответы на вопросы. От тетрадей Екатерины Ивановны переключаться на купленные на базаре, расплодившиеся в последнее время, брошюрки частных издательств, в которых печатались популярные статьи о том, что еще недавно считалось запретной темой.

Дни бежали стремительно. С утра я помогал на даче матери. Таскал воду, поливал грядки, полол, занимался плотницкими работами. Пришлось полностью заменить подгнившие столбы в заборе, вкопать новые. Заодно со столбами заменить прожилины, купить штакетник и прибить на пустые места. Вместе с ребятишками собирать ягоды и помогать матери варить варенье. Незаметно прошел август и начал отсчитывать время сентябрь. Я был очень удивлен, когда однажды обнаружил, что наш отпуск подходит к концу и скоро придется собирать вещи к отъезду.

Картошку мы с мамой выкопали за три дня. Я сразу затаривал мешки и увозил к нашей развалюхе-даче, засыпал ее в подпол. Картошка в этом году уродилась на удивление крупной.

Ребятишкам на поле было полное раздолье. Сначала они пытались помогать нам с бабушкой копать. Особенно старался Володя. Мать морщилась, но не решалась прервать трудовое рвение помощников. Я показывал сыну, как нужно правильно копать, но у Вовки хватало усердия только выдергивать из земли подкопанные мною кусты и отбрасывать ботву в сторону. Затем он расковыривал маленькую ямку и с искренним огорчением приговаривал, что опять попался куст без картошки.

Юля поначалу трудилась как положено и громко критиковала трудовую деятельность брата. С похвальным усердием она рыла копалкой большую яму и складывала клубни в маленькое ведерко. Потом она, подражая бабушке, подзывала меня и мы пересыпали картошку в мешок.

Скоро я стал замечать, что копать ей надоело. Мать понимающе подмигнула мне. Я воткнул в землю вилы, которыми подкапывал картофельные кусты, и пошел разводить костер из привезенных с дачи дров. Ребятишки тут же бросили копать и с писком понеслись вслед за мной помогать. С помощью помощничков мне кое-как удалось развести костер.

Дети мешали работать постоянно. То им хотелось пить, то они просили кушать, то Вовка бросил горсть земли и попал дочке в глаза. В такие моменты Юлька умела орать очень громко и пронзительно. Я начинал потихоньку злиться. Выход нашла умудренная жизнью бабушка.

– Дети! Вы знаете, зачем папа развел костер? – спросила она.

– Чтобы печь картошку! – вполне резонно ответил сын.

– Правильно. – согласилась с ним бабушка. – Но сначала костер должен долго гореть, чтобы в нем было много золы. В золу папа потом будет закапывать картошку, чтобы она не сгорела. Вот видите? – бабушка показала на маленькую кучку оставшихся поленьев. – Дров может не хватить. Сходили бы вы лучше в лес и принесли хворост.

До ближайшего леска было около трехсот метров. Дети сразу же ухватились за бабушкино предложение и с визгом понеслись по тропинке. Вернулись они минут через двадцать с маленькими охапками хвороста и тут же стали совать ветки в огонь. Подбрасывать топливо в костер обоим так понравилось, что дети совершили еще несколько походов за хворостом.