Когда Венди и Велма вернулись, дом закипел работой. Квентин помог установить Глэдис в дом Венди, и та поприветствовала всех, вновь. Ева уселась за работу, Квентин и Велма заняли спальню, за закрытыми дверьми которой девушка оказывала парню первую помощь, а сама Венди удалилась на веранду. Не долго думая, Дезмонд устремился за ней.

Велма, не торопясь, старалась, аккуратно, развязать руку Квентина. Тот, не обращая особого внимания на раны, смотрел на Велму, что сидела в длинной футболке, скрестив ноги, напротив Квентина. Она разматывала кровавую повязку, с трепетом осматривая руку Квентина, что покрылась сухой кровью. Осмотрев её девушка скривилась, извлекая из аптечки всё нужное. Очистив рану с помощью небольшого приспособления, что больше напоминало крохотное медицинское клеймо, что высасывало всю грязь и бактерии через специальную присоску, что была на кончике приспособления, Велма продезинфицировала раны, нанося антисептик в виде шипящего геля, после чего нанося другой, более густой, что помогал ранам затянутся быстрее.

— Забавно, да? Озвучил свои мыслил, вслух, Квентин. Велма не отвлекалась от процесса, но поинтересовалась в чём дело.

— Всю жизнь я бегал от прикосновений других людей. Постоянно, десятки учёных внушали мне это табу. Квентин посмотрел в окно, на свет, что заливал комнату.

— Будто бы я сам внушил себе, что мне нельзя никого касаться. Его раненная рука стала сжиматься, но Велма выпрямила её.

— А сейчас, ты так свободно держишь меня за руку. Это так…

— Помолчи, Квентин. Приказала Велма, нанося заживляющий аэрозоль. Он стал шипеть, и, по привычке, пениться. Велма взяла в руки две маленькие пластмассовые скобы, с небольшими микросхемами внутри, и зацепила из по обеим сторонам от раны на руке, приводя их в действие. Микросхемы и диоды побелели, затягивая белым цветом скобы, что стали протягивать из небольших отверстий белоснежную материю, что потянулась друг к другу через рану Квентина, образовывая бандаж будущего, крепко переплетаясь между собой, посредине. Медиум посмотрел на руку, что теперь была перебинтована бинтами Эдена.

— Снимай кофту. Приказала девушка, поправляя очки. Квентин, не отводя глаз, снял кофту и оголил раненое плечо. Действие повторились. После того, как Медиум был реанимирован, Квентин взял её руку в свои.

— Спасибо тебе. Поблагодарил Квентин. Велма, вопросительно, посмотрела на Квентина и на сплетение их рук.

— Думаешь, есть за что меня благодарить? Велма, заметно, потускнела. Квентин сжал её руку крепче и выдохнул.

— Уверен. Кивал Медиум. Губа девушки затряслась.

— Вокруг меня, лишь смерть, и ваши страдания. Почему всё так? Велма озарилась слезами. Квентин приобнял девушку, которая стала плакаться ему в плечо.

— Из-за меня все страдают. Ты страдаешь. Никто этого не заслужил. Неужели, жизнь так как тебе хочется — невозможно? Почему все так происходит, Квентин? Заплаканная, она посмотрела на Медиума. Квентин посмотрел на свои руки. Когда-то, он тоже задавался таким вопросом. Бренность жизни — она такая.

— Прежде всего — ты должна понять, что никогда не будет так, как тебе хочется — до конца. Всегда найдутся люди, которым будет непонятна твоя точка зрения. Непонятны твои действия. Они будут осуждать. Навязывать лучшую жизнь, прикрываясь какими-то благими намерениями и говорить тебе то, что тебе нужно делать. Квентин приподнял голову девушки за подбородок и произнёс: — Запомни: никто не имеет права указывать тебе, как тебе надо жить и что делать. Борись за свою жизнь, даже если весь мир против тебя. Велма всхлипнула, глядя Квентину в лицо. Он, слегка, улыбнулся, и добавил: — Уверен, тебе грустно, но я постараюсь оказаться рядом, чтобы помочь тебе. Они посмотрели друг на друга. Сердца, казалось, взяли одинаковый ритм биения. Ладони стали гореть, а дышать стало немного трудновато. Обоим показалось, будто они знают, что должны сделать. Их головы стали сближаться. Дыхание участилось. Руки сплелись. Внутри горел пожар, что циркулировал вместо крови. И больше ничего не имело значения. Их губы приближались друг к другу.

Дезмонд вышел на веранду, замечая Венди, что курила на навесном диванчике. Она посмотрела на него, затем, снова, на окрестности района.

— Не возражаешь? Спросил Дез, указывая на диванчик. Венди подвинулась. Дезмонд сел рядом, посматривая на жилой сектор.

— Всегда хотел жить в подобном месте. Признался Дез. Венди посмотрела на парня. Странный, чем-то особенный парень, на теле которого, казалось, не было живого места от татуировок. Густая борода, задумчивый взгляд.

— Почему ты здесь не живёшь, если хочешь? Задала вопрос Венди. Дез почесал бороду.

— Наверное, такому как я стоит жить там, где я живу. Откровенно, ответил Дезмонд.

— На помойке? Улыбаясь, спросила Венди. Дезмонд расхохотался.

— Почти. На Дельте.

— Ты тоже из Приюта? Послышалось от Венди. Дез закивал.

— Я знаю, что ты и Квентин познакомились на Лимбо. Венди, немного ссутулилась, будто бы задели ту тему, о которой говорить особого желания не было. Дезмонд перехватил у Венди сигарету и сделал затяжку.

— На его месте должен был быть я. Холодно признался Дезмонд. Венди, с удивлением, посмотрела на Дезмонда.

— Он прикрыл тебя? Дез, вновь, кивнул.

— Глупо.

— Согласен.

— Зачем он это сделал?

Дезмонд напрягся, чтобы поведать эту историю. Будучи тем, кто не привык рассказывать о себе и своей жизни, Дез изливал душу, в подробностях, уже второму человеку, решив что этот человек заслуживает того, чтобы знать всё, вплоть до существования Элисон. Венди слушала внимательно, до самого конца.

— Тяжело терять тех, кого любил. Согласилась Венди. Дезмонд скрестил руки на подбородке.

— Тяжелее смириться с этим и жить дальше. Они переглянулись. Дез задевал те струны, который не удавалось никому. Венди смотрела на этого парня и ей хотелось думать о вещах, о которых никто не думает.

— Я потеряла мать, в юношеском возрасте. Из-за этого попала на Лимбо. Стала говорить Венди.

— Отец колотил её и меня. Типичная и клишированная история, ничего нового На тот момент, я не знала что я Циркач, как и все остальные обездоленные дети, по типу меня. Знали бы мы это раньше — может быть — изменилось бы что-то, я не знаю. Дезмонд смотрел на Венди, что старалась держать слёзы и горечь в себе.

— Я была слишком юна, чтобы понимать, какой силой я владею. Я не знала, как её использовать, и, в одну ночь, что ничем не отличалась от других, когда я смотрела на то, как этот Козёл колотит мою мать. Венди потушила сигарету, извлекая новую. Протянув пачку Дезу, она подкурила сигарету и продолжила: — Я почувствовала, будто могу что-то сделать. Будто бы, у меня достаточно сил, чтобы этому противостоять, понимаешь? Будто бы я сильнее этого. Венди посмотрела себе на колени, и всхлипнула. Так тихо, чтобы Дез этого не услышал, но он услышал.

— Я попыталась остановить его. Но он отбросил меня, будто ненужную вещь. Она стала потирать шрам на руке. Подарок той ночи.

— Мама попыталась противиться ему, отругать его за то, что он причинил мне боль. А он нанес ей удар. Сел сверху и нанес ещё один. И ещё один. И бил до тех пор, пока лицо моей матери не превратилось в кашу. В кучу собачьего дерьма, понимаешь? Венди уткнулась лицом в свои колени.

— Когда я увидела это: я поняла, что я могу что-то сделать. Как будто, свет озарил мое тело. Я почувствовала странные ощущения. Которых раньше не было. Чувство силы. И возможность действий. Почему-то вспомнила Циркача по соседству, который умел управлять металлом.

Дезмонд заметил, как Венди стало трясти. Она всхлипывала, уже не скрывая ничего.

— Ты можешь не продолжать…

— Прости. Помахала головой Венди. — Я не знаю, почему я подумала, будто тебе стоит это знать. Никогда прежде, я не доверяла такие тайны людям, которых вижу, впервые.

— И которые разбивают твои вазы.

Сквозь слезы, Венди посмеялась.

— Я бы хотела, чтобы ты узнал конец этой истории. Сказала Венди, скорее себе, чем Дезу.