––Я, конечно, могу показаться бабником и даже хуже, потому что хватаю девчонок на улице, тащу в ресторан, заговариваю им зубы, но все это я делаю для работы, чтобы найти натуру, подходящую для съемок. Ты это знаешь. Но такого, чтобы домой приглашать, со мной такого не бывало, а ты…мужика.

––Ты же Павел лучше всех знаешь, что совесть моя чиста.

––Конечно, Люда, пригласи еще раз и я ему подтвержу.

Случая в дальнейшем, правда, не представилось. Наблюдал ее мужа по работам в нескольких кинофильмах, но так и не встретились.

Возникшая граница между Россией и Латвией и течение времени размыли воспоминания и растворили в бескрайнем море жизни и Люду, и Нестора, и Павла. И когда остались только воспоминания о них, он лицом к лицу столкнулся с Нестором на улице. Нестор улыбался, и, как и Павел рад был встрече. Обычные взаимные опросы давно не видевшихся людей, касавшиеся, работы, семьи было коротким, и каждый рассказал о наиболее существенных событиях, случившихся с ним в жизни.

Нестор снова побывал в круизе по Черному морю на том же пароходе “Адмирал Нахимов” в конце августе 1986 года, который закончился на этот раз трагически. Началом круиза была Одесса, в продолжении – Ялта, потом пришли в Новороссийск, из которого должны были плыть в Сочи и Батуми. Пароход был заполнен чуть ли ни полутора тысячами пассажиров. Вторую половину дня гулял по Новороссийску, а в десять вечера должны были отойти. Прощаясь с огнями Новороссийска, многие стояли на палубах, и я в том числе, другие, в особенности, имевшие детей и люди пожилые, сошли в каюты. Раздались прощальные гудки, унесенные еле-еле чувствовавшимся легким дуновением теплого ветерка ввысь, в морскую даль и к порту. Замелькали многие машущие руки с борта в ответ на редкие вялые помахивания рук гуляющих по набережной. Отход большого парохода не был редкостью и на это обращали немного внимания, разве что на мощные басистые три гудка, звавшие куда-то в душе, наверно, каждого. Отходили медленно, поворачивая носом на два огня впереди, звавшие в открытое море. Нестор рассказал, что не стал спускаться в каюту уж очень приятен был этот южный вечер, уменьшались огоньки Новороссийска, чернели вдали холмы окружавшие бухту, в небе появились первые звезды. Он стал всматриваться в них, подумав – не увидит ли он августовский звездопад. Но – нет, ни одна звезда не упала ему на счастье. Тогда прошел по верхней прогулочной палубе в нос, и увидел вдали огни идущего навстречу парохода. Он шел, пересекая их курс. Нестор долго стоял и наблюдал, что оба парохода сближаются, и видимо вот- вот начнут маневр, чтобы разойтись. Но сближение продолжалось, и Нестор, решив, что столкновение неизбежно, в испуге побежал с носа на левый борт, с желанием спрятаться от надвигавшегося судна, добежать до каюты и успеть взять документы, деньги и найти спасательный жилет. Но не успел, как палуба под ногами содрогнулась от удара, и стала наклоняться в сторону правого борта, к сухогрузу, врезавшемуся в “Адмирал Нахимов”. Свет на всем пароходе погас, через некоторое время появился, но снова выключился. Крен увеличивался, пришлось ухватиться за поручень, чтобы не скатиться по палубе на стену кают. Нестор перебрал мгновенно варианты спасения – найти шлюпку, найти спасательный круг, но темень, ничего не видно. Слышны крики людей из кают снизу, видны руки из иллюминаторов и отдельные лица, искаженные ужасом. И тогда он решает спасаться вплавь. Перекидывается через поручень, вытягивается на руках и, скользя по борту, летит вниз, и перевернувшись непонятным образом несколько раз, оказывается в воде. Выныривает, сбрасывает туфли и брюки, и плывет от корабля, ища хоть какой-нибудь плавающий предмет, чтобы ухватиться за него и держаться на поверхности. Рядом плавают, барахтаются в воде люди, покрытой почему-то мазутом и краской, тонут, воздевая руки с криком “помогите”. Наконец, увидел надувной плот с людьми, подплыл к нему и его втащили. Протер глаза от маслянистой воды. На веслах отгребали от уходящего под большим креном под воду парохода, боясь водяной затягивающей воронки. И вот он скрылся весь под водой. Вскоре подошлите два буксира, которые сопровождали наш пароход, и люди с плота поднялись по лестнице на его борт. Мои светлые волосы были перекрашены красками разного цвета и в мазуте.

Павел участливо слушал рассказ об ужасах, пережитых Нестором, участливо поддакивал или делал большие удивленные глаза. Когда же он закончил, Павел спросил:

––Когда плыл на пароходе, наверно, вспоминал свое путешествие с Тамарой?

––Конечно, вспоминал, – ответил Нестор.

––А когда плавал в мазуте, ища спасительную хотя бы дощечку, о чем думал?

––Мысль была одна – не утонуть. Бормотал про себя: Господи, спаси, спаси и помилуй. Пирамидальные кипарисы      

Поезд с довольным инвестором Павлом, весь в мыслях о выгодной комбинации, в которую он вошел, спешит по горячей степи Украины в сторону Кавказа и Черного моря. За окном степь с посеревшей травой, вдали оазисы деревень и сел с пирамидальными тополями, которые нетерпенье Павла превращает их в пирамидальные кипарисы черноморского побережья.

Случай свел его с давним знакомым по работе на одном заводе – Артуром. Он появился на заводе в морозную зиму и удивлял своей одеждой всех встречных, одетых по погоде, даже в шапках с опущенными ушами. Артур же ходил в плаще без шарфа, с открытой грудью и без головного убора. На охи и ахи встречных:

––В такой мороз, а ты в плаще! – Артур смеялся.

––Разве это зима! Не знаете вы сибирской, вот там зима!

Родители с семилетним Артуром были высланные из Латвии в 1945 г., провели многие годы в Сибири, потом прощены и вернулись. Но в памяти мальчика и юноши остались сибирские зимы и уважение к тем морозам. Вернувшись из ссылки, он бравировал в плаще, словно морозы той же силы, что и сибирские, в родной Латвии его только ласкали.

Артур загорался восторгом, описывая пребывание с сыном в укромном пансионате на Кавказе, в “Шепси”, что вблизи от Туапсе.

Как прекрасно когда ты погруженный в плотный, теплый и ароматный воздух, вечером на балконе наблюдаешь восход луны. Вот показался кусочек сегмента, надрезанный зубцом горы, а вот она вся полная и ясная вознеслась над ломаной линией горных вершин. Все ярче проступают звезды. А в ушах звон цикад. Мы с сыном смотрим на луну, мы вместе плывем в ее свете. Мы как никогда близки друг другу, мы родные.

Рассказ Артура вызвал теплые воспоминания о том уже далеком времени, в начале инженерной жизни, когда Павел с двумя коллегами по заводу счастливо провел две недели в трех километрах от Туапсе, в пансионате “Весна”, за несколько перегонов до “Шепси”.

Сложив свое прежнее впечатление и свежее Артура, Павел немедля позвонил в пансионат и заказал место в “Шепси” .

Поезд делает остановки на небольших степных станциях Юга Украины. Земляные перроны вдоль всего поезда оживлены торговым людом с ведрами яблок, груш, банками с солеными огурцами в рассоле с укропом, стеблями чеснока и листьями смородины, корзинками с хлебом и жареными курами, кульками из газеты с черешней и семечками подсолнухов. На полотенцах в поднятых к окнам поезда руках, как на подносах, белеют крутые отварные яйца. В расписанных цветами металлических банках предлагают популярный краснодарский чай „Бодрость”. Знаю, что это самый хороший российский чай. Купил литровую жестянку. Товары подняты на вытянутых руках и чуть ли не вваливаются в открытые окна, из которых выглядывают очумевшие от изобилия предложений пассажиры. Идет бойкая торговля, но поезд трогается, молодухи и старые женщины сначала идут, потом бегут за вагонами в надежде все же продать, торговля продолжается, но они отстают и останавливаются, ставят товары на землю, садятся на рельс, вытирая лица платками, и ждут следующего поезда.

Павел ест груши, смотрит рассеянно в окно, а сам далеко отсюда. Вспоминает встречу с Сергеем, который рассказал о прекрасной возможности заработать, если отдать деньги в одну фирму под процент, а та готова раз в месяц выплачивать на него. Павла заинтересовал рассказ Сергея, и, не откладывая надолго, на следующий же день, они отправились в эту сказочную компанию. У Павла было несколько сотен долларов, полученных недавно за одну разработку для фирмы США.