«На крыльях Ангела» – удивительная и непохожая на другие книга. С одной стороны, она, как и многие подобные издания, состоит из нескольких частей. Но, с другой стороны, части эти совершенно не равнозначны и не равнозадачны и даже не принадлежат к одному литературному жанру. Уже с первых страниц читатель попадает в сказку. Казалось бы, какое отношение сказка имеет к психологической практике? Да очень простое. Ее главная героиня, девочка Лика, – собирательный образ каждого из нас. Она – это мы в те моменты, когда проблемы валятся одна за одной, когда болезненные, травмированные части нашей Души возникают словно из ниоткуда и кажется, что уже не выбраться. Именно в такие моменты мы готовы к исцелению. Мне бы хотелось, чтобы читатель, проживая историю Лики, так же, как и она, смог разрешить свои внутренние противоречия и конфликты, наладить отношения с близкими, ощутить и принять силу своего рода, осознать свою изначальную ценность в мире, почувствовать себя более целостно и гармонично.

Вторая часть книги – теоретическая – вполне закономерное и органическое продолжение сказки, поскольку сказка, как метафора, служит иллюстрацией к разработанной мною методологии решения различных проблем. Руководствуясь этим подходом, психотерапевты могут обогатить профессиональный инструментарий, а читатели, интересующиеся самопознанием и развитием, понять, почему возникают жизненные тупики и как находить выход из них.

Я верю, что у каждого из нас есть Ангел, который ведет нас в жизни, поддерживает, любит. Может быть, порой это единственное существо, которое любит человека, и, как бы ни было одиноко, тяжело, страшно, оно всегда рядом и всегда заботится о нас. Своей книгой я хочу помочь читателю услышать Ангела внутри, соединиться с потенциалом свободы, впустить свет в его реальность, позволить любви течь через его жизнь. Вовлекая других людей в такое сотворчество, мы объединяем наши реальности, делая этот мир чуточку лучше, и, может быть, для этого мы здесь.

Я благодарю Лену Олешкевич за помощь в оформлении теоретической части и Лену Олешкевич и Рушану Киселеву за помощь в написании сказки. Лена – прекрасный канал для той энергии, которая в таком чистом виде просилась быть переданной читателю. И отдельно благодарю за иллюстрации Веду Рам.

Козел самовлюбленный! Неужели нельзя по-честному сказать: “Так и так, малышка, нам с тобой не по пути”? Нет, ты же слишком популярен для того, чтобы найти пять минут на свою девушку.

И где же, интересно, сейчас моя дорогая подруга? Очевидно, с ним кувыркается. Мне определенно везет на людей!

На городских часах пробило полночь. Лика шла по пустой улице небольшого города. Она приблизилась к башенке с часами и посмотрела на стрелки.

12… Не позвонит.

Захотелось сесть на мокрый асфальт и разреветься, выть от тоски на весь этот захолустный городок.

Да и плевать мне.

Лика сжала губы и пошла дальше. Тоска моментально сменилась безразличием. Она считала это своей силой – уметь отключатся. Ее лицо стало надменным и холодным. Она даже улыбнулась чему-то. Нахально так, по-злому.

Интересно, открыта ли еще лавка на углу? Может, Макс согласится налить мне пива? Мы послушаем музыку, покурим? Но темно, и туда страшно идти. А если менты заберут, позвонят родителям? Папа опять пропишет по лицу… Урод, бьет тыльной стороной ладони, чтобы следов не оставалось и в школе не поверили… Такой, как я, никто не поверит… Да плевать. Пусть делают со мной, что хотят. Где они сейчас, родители, когда их 14-летняя дочь шляется ночью по улицам? Почему не звонят? Найдут меня утром в канаве мертвую, тогда, может, задумаются. Папа почувствует себя виноватым… Как бы я хотела увидеть их лица, когда они узнают, что после жестокого изнасилования местный маньяк разрезал мне лицо и кинул в канаву подыхать. Им будет больно… А я буду лежать белая-белая. Вся в швах и в красивом платье. Наверное, они меня накрасят. Буду лежать и улыбаться. Хотя… Вряд ли. Всем только легче станет. Мама, наконец, займется учебой, папа купит эту спортивную тачку на деньги для моего обучения. Всем станет хорошо. Да и толку от меня, из школы опять выгоняют…

О! Фонари не работают – то, что нужно.

Лика свернула во мрак.

Страшно, блин… Мамочка, почему ты не звонишь мне?

Мамочка… Ты ведь еще не знаешь, что я всё слышала. И про то, как бабушка не пустила тебя на аборт. И про то, как я тебе жизнь поломала. А папа? Может, он не возил бы домой бухгалтершу, если бы ты, измученная беременностью, не бросила институт? Ты была бы образованная, красивая, сильная… Он бы тебя любил. Лучше бы меня не было, всем сейчас было бы проще.

Лика остановилась на подвесном мосту на окраине города. Подобрала ветку, согнула ее пополам и вставила в нее сигарету. Этой уловке научил ее бойфренд, чтобы руки не пропахли табаком. С третьей спички закурила и перегнулась через перила.

Река с силой билась о камни.

Как хочется раствориться в черной воде… Чтобы она меня сломала и отпустила… В пустоту, в небытие. Так спокойно… Мгновение – и боль уйдет.

Есть там что-то в этой воде? Встречу я тебя там? Бабушка… Я так скучаю, родная моя. Я теперь совсем одна.

Боль опять ворвалась в грудную клетку.

Лика осела на железный холодный мост и затряслась. Плакать не получалось. Только какие-то сдавленные звуки доносились из перехваченного спазмом горла.

Макса в баре не оказалось, и Лика пошла на полузаброшенную летнюю дачу неподалеку. Раньше там жила бабушка, сейчас же домом никто не занимался, и Лика иногда пряталась в нем от мира.

Посуда на полках привычно звякнула от шагов по скрипучему полу. Здесь по-прежнему пахло детством. Деревней, деревом, пылью. Сочетание знакомых звуков и запахов вызывали смешанные чувства. Оставалось что-то очень теплое и родное в этом быте. Не хватало только запаха свеженьких, со сковородки, сырников и банки с чайным грибом на столе.

И одновременно так щемило внутри от обветшалости этого дома, с которым связано все хорошее, что еще жило в памяти.

Писать все, что приходит в голову, просто выписывать поток мыслей на бумагу, какими бы они ни были, Лику научила бабушка. Это была их тайная игра: бабушка говорила, что если исписать, не останавливаясь и не отвлекаясь ни на что, пару листов, то все тревоги останутся на бумаге, она заберет все тяжелые мысли, а внутри полегчает и станет хорошо.

Вспомнив об этом способе справляться с чувствами, Лика достала блокнот. Минуты четыре она стеклянным взглядом смотрела на чистый лист. Наконец, собравшись с духом, написала «Мне больно…» и остановилась. Писать не хотелось.

Бред… Что вообще это может решить?

Она смяла бумагу и кинула ее на пол. Никакие записки не спасут от одиночества.

Она подумала о том, что с полгода назад спрятала на чердаке косячок с травкой, забытый у нее пацанами после очередной тусовки, и, не зажигая свет, на ощупь стала забираться по лестнице вверх.

Низкий скос крыши больно ударил по голове, Лика дернулась, споткнулась обо что-то тяжелое и упала. Черт, черт! Колготки порвались, а на ноге проступила кровь. Лика села, обняв саднящие коленки. В свете фонаря, проникавшем через небольшое окно, теперь стало видно, обо что она споткнулась. Перед ней стоял большой сундук из темного дерева, густо покрытый резьбой. Раньше она его здесь не видела.