Острой боли уже нет, что означает, что факт дефлорации состоялся, но об удовольствии речи идти не может. Все слишком туго, как будто размер Кейна для меня велик, слишком мучительно обжигающе.

Чувствую, как его ладонь вклинивается между нашими телами и ложится мне на клитор. Распахиваю глаза и испуганно смотрю на Кейна: он хочет выжать из моего тела это снова?

– Ты кончишь, – хрипло сообщает он, очевидно прочитав мои мысли во взгляде. – Не пытайся сопротивляться.

Его пальцы так правильно касаются меня, что, даже несмотря на ноющую боль внутри, тело не может противиться новой волне наслаждения. Всхлипнув, я впиваюсь пальцами во влажные от пота плечи и, непроизвольно подавшись бедрами вверх, насколько позволяет вбивающееся в меня тело Кейна, принимаю на себя неумолимый апокалипсис.

Кажется, я снова кричу, но мои возгласы гасятся ладонью, сдавливающей мне скулы.

– Продолжай сжимать его, Эрика, – глухо шипит Кейн, приблизив ко мне лицо. – Сильнее.

Толчки внутри меня становятся еще суровее, и когда мое тело готово распасться на атомы от изнуряющего испытания болью и наслаждением, требовательный рот накрывает мой, жадно толкая язык мне навстречу. Мой первый поцелуй, от которого каждая клетка начинает звенеть счастьем. Я целую его в ответ, вкладывая всю свою страсть и будущую тоску, но Кейн почти сразу же разрывает наши рты и начинает так агрессивно вбивать меня в кровать, что та бьется изголовьем в стену.

Внезапно внутри становится так тесно, что кажется, меня разорвет на части, слышится сдавленный хрип Кейна, и в то же мгновение промежность обжигает расплавленной магмой. Движения во мне не прекращаются, но становятся более сбивчивыми и постепенно замедляются, и я ощущаю, как из меня вытекают горячие струи, орошая ягодицы.

Упершись локтями в кровать, чтобы удержать себя на весу, Кейн замирает, и сквозь собственное истеричное сердцебиение я ловлю его прерывистое дыхание. Это случилось. Моим первым поцелуем и моим первым мужчиной стал Кейн Колдфилд, парень, которого я люблю до ломоты в грудной клетке.

Через несколько секунд влажный жар его тела покидает меня, и Кейн, ничуть не стесняясь своей наготы, направляется в сторону ванной. Я сажусь на кровать и, опустив глаза вниз, рассматриваю расплывшееся по хлопку красное пятно со следами вытекшей спермы.

– Собери свои тряпки и постельное белье и уходи из моей комнаты, – несется из приоткрытой двери ванной металлический голос. – Мы с тобой закончили.

– Эрика, ты не знаешь, куда запропастилось мое черное платье с вырезом на спине? – Кристин появляется посреди нашей крошечной гостиной и смотрит на меня, по-детски надув губы. Подруга остается верной себе в упорстве в достижении поставленной цели: ее печальная мордашка безошибочно транслирует немую просьбу: «Помоги мне, ибо самой мне ни за что не справиться».

Уже три недели я и Крис арендуем двухкомнатную квартирку в недорогом районе Нью-Йорка, куда переехали после окончания университета. Дома меня уже ничего не держало: спустя несколько месяцев после моего поступления Артур объявил, что в нашем захудалом городишке ему не светит сколотить приличную карьеру, и переехал на заработки в Нью-Йорк; а отец, так и не справившись с пагубным недугом, скончался от почечной недостаточности в прошлом году. Его смерть вызвала во мне смешанные чувства: горечь утраты и постыдное облегчение. Еще до окончания учебы я знала, что уеду из дома, и меня точили угрызения совести за то, что придется бросить отца одного.

– Э-э, нет, мелкая хитрюга, – изобличительно тычу в хрупкую фигурку Кристин пальцем, – со мной этот номер не пройдет. В твое кукольное платьице моему заду все равно не влезть, так что все подозрения в том, что я его коварно запрятала себе в ящик, считаю необоснованными. – Глядя, как лицо подруги стремительно скисает, говорю уже более серьезно: – Не дуйся, Крис. В любое другое время я была бы рада тебе помочь, но у меня через полчаса собеседование в одной фирме неподалеку. Кажется, им нужен специалист в бухгалтерию.

В течение двух недель я активно штудирую объявления о работе, рассылая резюме во все офисы в радиусе двадцати миль от нашей квартиры. Когда на немногочисленном семейном совете в лице меня и Артура обсуждался мой будущий переезд, брат пообещал, что подыщет для меня вакансию в фирме своего друга, однако, когда билеты на самолет уже были куплены, и я связалась с ним с просьбой встретить меня в аэропорту, Артур сказал, что у него возникла неотложная необходимость на неделю слетать в Лос-Анджелес, и заверил, что по возвращении мы встретимся, и он обязательно поможет мне обустроиться. С того момента прошла половина месяца, но брат до сих пор не вернулся: он выходит на связь раз в неделю, чтобы поинтересоваться, как у меня дела, и сказать, что в связи с возникшими рабочими сложностями ему придется еще немного задержаться. Потому я решила, что нужно перестать уповать на его помощь и заняться поиском работы самой, тем более что мои небольшие сбережения от студенческой подработки официанткой тают с каждым днем. Все-таки Нью-Йорк – это не Нью-Олбани, где за триста долларов в месяц ты можешь позволить себе арендовать жилье и не умереть с голоду.

При упоминании о вакансии глаза Кристин озорно загораются, и она картинно шлепает себя ладошкой по лбу:

– Дырявая моя голова. Вчера я полдня проторчала на Крейглисте, выискивая вакансию, от вида которой мне не захочется плакать, и нашла кое-что для тебя.

С этими словами она торжественно дефилирует ко мне через всю гостиную и царственным жестом вкладывает в руку листок с выведенным на нем телефонным номером.

– Работа прямо для тебя, Эрика. Помощник главного бухгалтера, опыт не требуется, офис прямо на Манхэттене, а зарплата такая, что я и сама бы не прочь попасть на это собеседование. Жаль, что образование у меня неподходящее.

Если Кристин, чьи родители владеют сетью небольших супермаркетов у нас в Индиане, может еще долгое время привередничать на рынке вакансий, то для меня такая роскошь непозволительна. Поэтому я с готовностью беру листок и вкладываю его в лежащий на диване ноутбук, на случай если сегодняшнее собеседование окажется провальным.

– Ну хоть за это я могу рассчитывать на твою помощь в поиске платья? – играет подкрашенными бровями подруга. – Ведь я такая умница и, возможно, только что обеспечила тебя работой мечты.

– Ты неисправима, ты знаешь? – треплю ее по голове, отчего Кристин начинает недовольно верещать, утверждая, что я порчу ей прическу. – Помогу, как только вернусь с собеседования. Чувствую, сегодня мне повезет.

Но мне не везет даже с учетом того, что я надела свою любимую кремовую блузку, которая помогла мне с отличием сдать экзамены. Потенциальный работодатель, седовласая дама лет шестидесяти с орлиным носом и тонкими губами на угловатом лице, кажется, воспылала ко мне нелюбовью, едва я переступила порог ее пыльного офиса.

– Так у вас совсем нет опыта, мисс Соулман? – спросила она, брезгливо скривив рот, словно выпускники университета, не имеющие пятилетнего стажа работы за плечами, – противоестественное явление, которое должно быть навсегда искоренено.

– Я указала об этом в резюме, мэм, – ответила я, уже предчувствуя тотальный провал.

Мисс Шеппард, как звали эту женщину, задала мне еще пару вялых вопросов, после чего выпроводила за дверь, не слишком убедительно заверив, что в случае положительного ответа мне обязательно перезвонят. А так как с определенного времени розовые очки были исключены из моего эмоционального гардероба, я ей не поверила и по приезде домой вычеркнула эту вакансию из своего списка.

– Ой, да не грусти ты, – фыркает Кристин, плюхаясь рядом со мной на диван. – Ты позвонила по тому номеру, что я тебе дала?

Устало потираю глаза и, вытянув ноги на журнальный столик, расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Нью-йоркское лето невыносимо душное, а кондиционер в нашей квартире не работает с первого дня переезда.