Новых фрейлин устроили в других крыльях, девушками строго управляли прибывшие с ними наставницы. Они появлялись только тогда, когда королева принимала посетителей. Без сомнения, все это было сделано для того, чтобы никто не сказал, будто теперь, когда король живет отдельно от королевы, он содержит ее с меньшей пышностью.

Существование было комфортное, но Джейн все равно чувствовала, что они находятся в изгнании. Принцессе Марии было запрещено навещать мать, так же как и верным подругам королевы леди Эксетер и герцогине Норфолк. Герцогиня жила отдельно от герцога, который был дядей Анны Болейн. Он поддерживал племянницу, а его супруга – королеву. По крайней мере, леди Уиллоуби и леди Парр позволили остаться, так что у Екатерины не было недостатка в компаньонках, близких ей по рангу. А леди Эксетер прислала свою служанку Элизу Даррелл, чтобы та исполняла роль фрейлины королевы и связующего звена между ними. Хотя Джейн и Элиза были кузинами – бабушка Джейн происходила из семейства Даррелл, – они никогда не встречались, но понравились друг другу с первого взгляда. Элизе было девятнадцать; красивая девушка со светлыми волосами и зелеными глазами, она завоевала сердца всех, кроме Нан Стэнхоуп. Нан в эти дни была не в духе. Ей не нравилось, что она живет вдали от Эдварда, и отчаянно хотелось вернуться ко двору.

Осенью Джейн была при королеве вместе с леди Уиллоуби, когда в Истхэмпстед для встречи с Екатериной явилась депутация лордов Тайного совета.

Говорил архиепископ Йоркский. Он сообщил опальной королеве, что университеты Европы постановили: у папы не было ни полномочий, ни оснований для того, чтобы давать разрешение на ее брак с королем, и, следовательно, он ничтожен.

Джейн ужаснулась, когда королева упала на колени и просительно воздела вверх руки.

– Я истинная жена короля! – воскликнула она. – Он поддался страсти, и я не могу представить, чтобы суд Рима и вся Церковь Англии согласились с таким незаконным и ложным утверждением. Повторяю вам, я его жена и буду молиться за него.

Лорды были неумолимы.

– Мы обязаны предупредить вашу милость о том, что может сделать король, если вы станете упорствовать в неповиновении, – сказал архиепископ.

– Я взойду на костер, если король прикажет! – крикнула Екатерина.

– Может дойти и до этого, – раздраженно бросил архиепископ, и они ушли, оставив свою жертву дрожащей и не имеющей сил подняться.

Дамы и фрейлины поспешили прийти на помощь своей госпоже. Джейн трясло от возмущения, она принесла влажное полотенце, чтобы положить на лоб королевы. Как можно так ужасно обходиться с ее любимой госпожой! Браками королей распоряжается папа, а не какие-то университеты!

Через несколько дней от короля пришел приказ: королева и ее двор должны переехать в поместье Мор рядом с Эшером, которым когда-то владел кардинал Уолси. Особняк был великолепный, и Екатерина, как и прежде, жила здесь в подобающем ее статусу достатке. Приезжали гости, среди них – венецианский посол со свитой из тридцати элегантных джентльменов. Джейн оказалась среди восьмидесяти фрейлин, которые прислуживали королеве, когда посольство явилось присутствовать при ее обеде. Джейн всегда удивлялась, как короли и королевы могут есть на глазах у большого скопления людей, для которых это почти что развлечение. «Я бы не смогла, – думала она, – и кусочка бы не проглотила от смущения».

После этого подали гиппокрас[12] с вафлями, и все гости перемешались. Перед Джейн возник темноглазый молодой человек с оливковой кожей.

– Bella signorina![13] – обратился он к ней, целуя руку. – Английские дамы так прелестны.

Джейн не знала, что на это ответить. Ее ошеломило и приятно удивило столь восторженное обращение молодого мужчины.

– Благодарю вас, сэр, – сказала она. – Надеюсь, вам нравится в Англии.

– Мы встречаем здесь много удивительного, – ответил он, – но ничто не сравнится с прекрасными английскими леди! Скажите, вы служите королеве? Она милая женщина?

– Она самая милостивая госпожа, – ответила Джейн. – Где вы живете в Италии?

– В Венеции, signorina, – La Serenissima![14] Вам надо побывать там. Это прекрасный город. Я заберу вас туда, а? – Он многозначительно взглянул на Джейн.

И пока она представляла себя хозяйкой палаццо в Италии, рядом с красавцем-мужем и выводком детишек с оливковой кожей, к ее удивлению, молодой человек поклонился и двинулся дальше, мимоходом похлопав свою собеседницу по ягодицам. Джейн возмущенно развернулась, но его уже и след простыл.

– Со мной он поступил так же! – сердилась Дороти. – Вот наглец!

– Первый мужчина за долгие годы проявил интерес ко мне и исчез через две минуты – это обидно! – воскликнула Джейн, потом вдруг они обе расхохотались. – Приятно было услышать, как тебя называют bella signorina, даже если он на самом деле так не думал, – сказала Джейн.

В начале декабря умерла леди Парр, и Мор погрузился в траур. Королева любила ее и была сломлена этой внезапной утратой. Теперь она могла полагаться только на леди Уиллоуби, которая отличалась непоколебимой преданностью королеве, но при этом была въедливой и обладала жгучим испанским темпераментом. Она имела склонность скорее пилить и изводить придирками, чем мягко уговаривать, и Джейн чувствовала, что Екатерине сейчас нужен человек более мягкий. Она хотела бы сама давать королеве утешение, но королева не доверялась настолько своим фрейлинам.

Лучом солнца среди мрака стало письмо от Томаса с сообщением о его возвращении в Англию. Брат хорошо провел время во Франции, но, хотя король Генрих был неизменно любезен с ним, он не предложил ему повышения, поэтому Томас планировал остаться на службе у Брайана. «Благословение Брайану, – мысленно возгласила Джейн. – Мы все ему многим обязаны». Она больше не надеялась, что сэр Фрэнсис попросит ее руки; теперь он не мог бы этого сделать, даже если бы хотел. Ни один из приближенных короля не станет искать себе невесту при дворе отвергнутой королевы.

Скорбное Рождество они провели в Море. Король опять отказал Екатерине в просьбе иметь при себе дочь и запретил ей общаться с послом Шапуи.

Джейн получила письмо от Лиззи, которая наслаждалась жизнью в Йоркшире, хотя и скучала по родным. Сэр Энтони оказался снисходительным мужем и все больше нравился ей. По его просьбе она сшила для короля рубашку с высоким воротником и послала в подарок на Новый год.

Отец прислал Джейн поздравления с праздниками, отчего ей захотелось домой, а Эдвард передал оленину. Джейн поднесла ее королеве вместе с шелковым кошельком, который изготовила сама, и была вознаграждена улыбкой Екатерины.

В рождественский сочельник в дом принесли святочное бревно, в Рождество устроили пир, отмечали и Новый год, и Двенадцатую ночь, но на всех торжествах лежала тень печали, и, конечно, они не шли ни в какое сравнение с теми, что устраивались в их отсутствие при дворе короля и в Вулфхолле. Екатерина старалась поддерживать веселье, но отсутствие леди Парр накладывало на все отпечаток грусти. Джейн была рада, когда фрейлины организовали игру в охоту за сокровищем и все носились по дому с криками и визгом.

1532 год

Элиза Даррелл помогла тайно доставить королеве письмо от мессира Шапуи. Екатерина просматривала его, сидя в кресле у открытого окна, где могла наслаждаться майским солнышком. Придворные дамы и фрейлины находились рядом, они слушали, как Бесс Чеймберс читает вслух старый роман.

Наблюдая за Екатериной, Джейн догадалась, что новости получены невеселые. Королева подняла глаза от письма, лицо ее было встревоженным.

– Духовенство отказалось от своей власти утверждать законы Новой церкви без согласия короля. Это само по себе плохо, но есть новости и похуже. Когда епископы явились на собор, его милость обратился к ним и сказал, что считал священников в своем королевстве полностью подвластными ему, но теперь понял, что они были его подданными только наполовину, потому что все они клялись в верности папе вопреки клятве, данной королю. Поэтому у них нет иного выбора, кроме как отказаться от своей лояльности к Риму. Отныне и впредь они будут отвечать только перед королем, но не перед папой. – Голос королевы звучал сдавленно.