— Это не я и не мой голос, — раздался шёпот у самого уха. — Это твоё тело. Ты хочешь спать, а я просто оказался рядом, чуть-чуть воздействуя на тебя.

— Значит, ты не скрываешь, что воздействуешь на меня, пуская волшебные чары? — Улыбнулась я и прижалась к Ингу.

Объятия парня были нежными и приятными, в них хотелось раствориться. Целиком и полностью.

— Я бы не сказал, что это чары, — усмехнулся Хэддок.

Вдруг мои ноги что-то опутало. Вскрикнув, я хотела отстраниться, но не смогла — Инглинг прижал меня к себе крепче. Только я хотела посмотреть, что же опутало мои ноги, как перед собой я увидела чёрную кожу. Такая кожа была у дракона.

Инглинг накрыл нас своими крыльями. Хорошо. Сразу стало так тепло и уютно, как никогда раньше.

— Мне так хорошо, — прошептала я через несколько минут тишины.

— Я знаю, — раздался голос у самого уха. — Если я не чувствую эмоции, это не значит, что я не умею читать мысли.

— Так вот почему я иногда в школе слышала чужой голос в своей голове, — усмехнулась я и развернулась в объятиях парня, чтобы прижаться к нему ещё сильнее.

— Да, это был я, — рука Инглинга прошлась по моей голове, снова возвращаясь к талии.

Несколько минут мы стояли молча, каждый из нас думал о своём, но никто не хотел нарушать тишину между нами.

Вскоре я начала конкретно засыпать, а мои ноги уже переставали держать меня. Инглинг, видимо, почувствовав, что я уже на грани, раскрыл кокон и поднял меня на руки.

Перехватив меня так, как было удобно парню, он понёс меня в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где была моя комната.

Последнее, что я помню, это как Инг, прижав меня к себе ещё крепче, открывал дверь в мою комнату. После мои глаза закрылись.

POV Инглинг [День]

Это утро было для меня, как никогда, тяжёлым. Я не мог дать точного ответа «почему», но сегодня вставать было крайне тяжело.

Так же сегодня с утра пораньше (в первый раз я проснулся где-то часов в пять утра) я вдруг вспомнил свою жизнь до того, как во мне открылся Дар.

Я всегда был хилым мальчишкой, меня все и всегда задирали, кто-то даже говорил, что я и не доживу до восемнадцати, а, если и доживу, то девушку точно не найду. Да, было неприятно всё это выслушивать, но одно я знал точно: моему отцу всё равно какой я. Будь я грудой мышц или таким хилым, каким был, отец всё равно любил меня, а не моё тело.

После смерти матери он остался один воспитывать меня. И дядя Пит (лучший друг моего отца всегда разрешал мне так его называть, но всегда повторял, что это сокращение только за пределами школы, или, если мы одни в классе или другом кабинете) всегда мне говорил, что отец делал для меня всё.

И я готов сказать ему за это «спасибо», потому что благодаря ему я вырос сильным не внешне, а духовно. Я всегда смело смотрел в глаза обидчику, повторяя себе, что я ещё смогу доказать всем, что я ещё чего-то стою.

Время шло и мне стукнуло пятнадцать. Отец тут же перевёл меня на домашнее обучение. Причин такого решения я тогда не видел. Но через почти полгода я смог увидеть.

На моём теле начала появляться чешуя. Сказать, что я испугался, это ничего не сказать. Я был просто в ужасе. Но потеря контроля — это было не про меня.

Я был жутко напуган, но решил, что лучше всего будет, если я расскажу об этом отцу. На моё удивление, он был рад тому, что у меня на теле начинает расти настоящая чешуя, как у рыбы.

Тогда-то я в первый раз и услышал легенду о Мирикле Великом, «о викинге-драконе, сумевшем остановить почти столетнюю войну». Я много раз до этого слышал, как дети в школе перешёптывались, говоря об этой легенде, но мой отец мне её почему-то не рассказывал.

До моих пятнадцати. Тогда-то я и узнал истинную легенду, узнал, кто я. Сначала, это жутко пугало, но потом место испуга заняла другая эмоция — боль. Мне было ужасно больно.

Чешуя прорезалась ежеминутно, поэтому на следующий день я уже был полностью покрыт чешуёй. Дальше было самое главное, но и самое трудное — у меня должны были появиться крылья и хвост.

Это дело не одного дня, поэтому в течение недели я чувствовал, как у меня внутри кости двигались, изменялись, некоторые даже срастались. Это было больно, очень больно.

Через несколько недель я уже смог увидеть свои крылья и хвост. Они были такие же чёрные, как и чешуя.

И вот в ночь на первое июня я смог, сложив руки на груди, как когда-то говорил отец, перевоплотиться в дракона. Я был действительно огромным существом.

Отец, человек, который всегда был рядом со мной, — увидел меня первым. Я прилетел к нему.

Сначала было сложно. Мне казалось, что мои крылья не рассчитаны поднимать такую массу моего тела, но потом мне всё удалось. Методом проб и ошибок мне всё же удалось взлететь и остаться висеть в воздухе.

Но, когда я приземлился на заднем дворе нашего загородного домика, где отдыхал в гамаке отец, я его очень сильно напугал. Он, конечно, струсил, но не убежал и в обморок не упал.

— Инглинг? — Неуверенно произнёс отец, вытягивая вперёд руку.

— Да, это я, — ответил я, хотя был целиком и полностью уверен, что он меня не услышит.

— Какой ты стал, — протянул отец, поглаживая меня по морде. — Я всегда знал, что мой сын будет необычным человеком. Было больно?

— Нет, — ответил я, но на всякий случай покачал головой.

— Не нужно, — остановил мою голову отец. — Я слышу тебя.

Так, благодаря отцу, я узнал, что могу спокойно разговаривать с людьми в образе дракона. Следующим, кто узнал обо мне, стал дядя Пит.

Этот мужчина долго изучал меня, стараясь замерить меня, узнать мою скорость, температуру тела и огня, который я выдыхаю. Он затащил меня в лабораторию и не выпускал оттуда в течение нескольких дней.

Потом я начал тренироваться. Тренироваться для себя, потому что мне это нужно, иначе мой внутренний Дракон умрёт. В начале было сложно, очень сложно. Но потом, наверное, через месяц после начала тренировок, я смог разбудить Его. Разбудить Дракона, сила которого спала во мне.

Дальше тренироваться было одно удовольствие. Тело было послушным, поэтому гимнастика стала для меня лёгкой дисциплиной. Параллельно с тренировками я начал стремительно расти.

За два месяца лета (июль и июнь) я вырос на двадцать три сантиметра. И моим потолком стало один метр девяносто девять сантиметров. «Без сантиметра два метра», как заметил однажды Ральф.

С этим парнем я познакомился, когда ещё не знал, что он Чёрный Лев. С Торстоном мы довольно быстро сдружились, потому как оба любили баскетбол. Это было, наверное, в августе месяце, когда я учился закидывать мяч в кольцо.

Раф помог мне, научил, как правильно надо кидать, чтобы мяч всегда попадал в кольцо. Можно сказать, что Торстон стал моим личным тренером, учителем.

Вырвавшись из воспоминаний только к семи утра, я встал с кровати. Вчера вечером, когда я уложил Астрид, то улетел домой. Я не хотел пользоваться гостеприимством Ас, которое она ко мне не проявляла.

Когда я прилетел домой, то поговорил с отцом и рассказал, что Астрид теперь всё знает. Он же ответил, что теперь просто обязан познакомиться с ней.

— Доброе утро, сын, — ко мне в комнату вошёл отец и прошёл к окну, открывая тёмные занавески.

— Доброе, — потягиваясь и принимая сидячее положение, улыбнулся я. — Ты сегодня допоздна?

— Я не знаю, как будет с работой, но постараюсь приехать к ужину, — отец ответил мне улыбкой на улыбку и пошёл на выход из комнаты, но остановился в проходе. — Завтрак на столе, ну, а мне уже пора.

— Счастливо, пап, — крикнул я, потому что отец уже закрыл дверь моей комнаты. — Что ж, пора вставать.

Когда я, приняв душ и собравшись, спустился вниз, то увидел на столе мой обещанный завтрак. Восемь отварных яиц и кружка с ещё дымящимся какао. Всё, как я люблю. Да, для некоторых может показаться, что восемь яиц это много, но для моего организма это в самый раз, потому что мой внутренний Дракон требует много пищи.

Позавтракав, я вымыл чашку и пошёл на выход, захватив с дивана собранный рюкзак. Возле дома стоял тёмно-фиолетовый суперкар. McLaren P1, любовь всей моей жизни.