Наконец они снова стали продвигаться вперед с приемлемой скоростью.

— Говори с нами, Сэм, — попросил Приятель. — Чтобы мы не засыпали.

Сэм спросил, что случилось с Никки и Калкариилом, и Дин рассказал ему подробности. На эту историю ушло какое-то время, и Дин от этого немного проснулся. По окончании Сэм долго молчал.

— Я подумал… — произнес он наконец медленно. — Пока я там висел… Мог ли Калкариил быть прав?

— Что? — переспросил Дин.

— Что если Калкариил был прав? — повторил Сэм. Они добрались до редкого участка ровной земли на поляне с тусклыми осенними дикими цветами и некоторое время могли просто нормально идти. Сэм пояснил: — Он ведь пытался прекратить страдания на Земле. То есть не то чтобы мне хотелось быть принесенным в жертву, но… что если бы все могли просто… отправиться в Рай прямо сейчас? Оказаться вместе с близкими прямо сейчас, навсегда. Больше не страдать. Может, в этом и был смысл апокалипсиса? В том, чтобы прекратить страдания? А я все испортил, и теперь все еще страдают?

— Знаешь, сейчас просто идеальный момент, чтобы об этом поговорить, — заметил Дин. — Давай присядем и это обсудим.

— Это справедливый вопрос, Сэм, — заговорил Приятель впереди. — Но ответ на него «нет». Калкариил был неправ. Да, здесь есть страдание. Но жизнь того стоит. Потому что в ней есть и настоящая радость. Есть красота, есть любовь.

— Но в Раю мы могли бы быть с теми, кого любим, вечно, — заметил Сэм.

Приятель остановился совсем и повернулся к Сэму, качая головой.

— Сэм… Полагаю, что теперь Рай — это просто… можно сказать, театр марионеток. Почти все души там — по сути, в плену. Одни, в своих маленьких мирках. Они на самом деле не с любимыми, а только с их проекцией. С галлюцинацией. С марионетками. — Он взглянул на Дина. — Здесь, на Земле, вы можете быть с теми, кто вам небезразличен, можете быть с ними по-настоящему. Это на самом деле они. Все реальное.

— Но, — возразил Сэм, — ведь есть и страдание… Хорошего, кажется, довольно мало. А плохого много.

Приятель смотрел на него долгое время.

— Представь… — сказал наконец Приятель. — Сэм, представь, что кто-то был один на Земле очень долгое время, и испытывал… много трудностей, но наконец смог провести немного времени с… в общем, с людьми, с которыми очень хотел бы быть. — Приятель сделал паузу, глядя на них. — Это стоит того, Сэм. Даже если это всего… на несколько дней. И даже если после он никогда их больше не увидит. — Какое-то время Приятель молчал. — Это все равно того стоит, — сказал он твердо. Потом повернулся и предупредил: — Тут бревно. Перешагните.

Они пошли дальше.

Дин потерял нить происходящего. Бревна, темнота, холод, ветки… То лезть, то идти. Сначала Сэм тащил его вперед, потом Приятель, потом Дин сидел на бревне и снова смотрел на золотистую ниточку, потом Сэм тащил его снова.

В конце концов Дин заметил, что больше не двигается. Они с Сэмом лежали, прижавшись друг к другу, на куче сосновых иголок рядом с огромным булыжником, дрожа. Приятель ползал возле булыжника, чертыхаясь про себя.

— Нашел, — сказал он наконец. Он поднялся на ноги. Раздался скрежет ключа, вставляемого в замок. Булыжник вдруг зажегся светом: это оказалась Импала.

Приятель усадил их в машину, затащив Сэма на заднее сиденье (Сэм снова был без сознания), затем затолкав Дина, которого подводила координация, на переднее пассажирское. Сам Приятель забрался в водительское кресло, завел машину и вывел ее на грунтовую дорогу.

Дин лежал, привалившись к пассажирской двери, и дрожал. Он хотел повернуться и проверить, как там Сэм, но двигаться оказалось невозможно. Невозможно было даже повернуть голову. К счастью, он сидел лицом к Приятелю, поэтому просто смотрел, как тот ведет машину. Приятель сосредоточился на дороге, держа руль обеими руками.

— Не волнуйся, — сказал он Дину. — Я теперь умею водить.

Он резко обогнул выбоину, машину опасно повело, и потом они все равно попали колесом в яму.

— Хотя опыт мне бы не помешал, — добавил Приятель. — Дин, разве у нее впереди не должно быть огней?

— Рычаг, — сказал Дин слабо.

— Что?

— Рычаг… потяни на себя.

Приятель начал тянуть за все рычаги, какие мог найти, и наконец сумел включить фары.

Машину сильно затрясло.

— Ты что делаешь?! — заорал Дин, вдруг проснувшись. — Что ты сделал?! Останови машину!

— Машина уже стоит, Дин, — ответил Приятель, посмотрев на него. — Это мистер Магма.

Импалу трясло из стороны в сторону; кузов подпрыгивал на скрипучих амортизаторах. Далеко позади раздался оглушительный грохот. Приятель чуть-чуть опустил стекло, и они услышали громоподобный взрыв, эхом донесшийся со стороны гор. Эхо долго затихало.

— Спасибо за дополнительное время, — прошептал Приятель в окно. Он снова поднял стекло, переключил передачу и тронулся.

— Что это было? — спросил Дин, совсем взбодрившись.

— Землетрясение, может быть, или оползень? Не знаю. Выясним позже. Думаю, мы выбрались как раз вовремя. — Приятель взглянул на Дина. — Ты молодец, Дин, хорошо прошел через лес. Я знаю, что ты очень устал.

— Что ты сделал с Сэмом?

Приятель какое-то время молча смотрел на дорогу, но наконец ответил:

— Это заклинание. Я дал ему немного своей сущности. Чтобы поддерживать его в живых и разбудить.

— Полезное заклинание, — сказал Дин. — Может, и мне ему научиться?

Приятель возразил:

— Я бы не рекомендовал это заклинание, на самом деле. Цена может быть… проблематична. Но иногда оно пригождается. Это все, что я мог сделать с имевшимися у меня средствами.

— Что… оно опасно для Сэма?

— Не для Сэма, нет.

У Дина ушло несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду.

— Какую цену ты заплатил? — спросил Дин осторожно. — В чем заключалась сделка?

— Нет, дело не в этом, Дин, — ответил Приятель. — Не волнуйся, это заклинание — не сделка. Оно использует райскую силу, это не контракт с демоном. Никакого торга тут нет. Цена просто в том, какая выходит математика.

Приятель говорил уклончиво, но Дин твердо намеревался добиться ответа.

— А какая выходит математика? — спросил он.

Они доехали до конца грунтовой дороги, и Приятель сумел успешно вывести Импалу на главную асфальтированную дорогу.

— Приятель. Какая выходит математика? — настаивал Дин.

Тот вздохнул и ответил:

— Сэм получает час, я теряю десять лет.

Дин моргнул.

— Как я сказал, цена проблематична, — повторил Приятель спокойно. — Это просто очень неэффективная передача. Но иногда и она полезна.

— Сколько часов ты ему дал? — спросил Дин. Он не мог вспомнить.

Пауза.

— Три.

Дин был ошеломлен. Три десятилетия? Приятель отдал тридцать лет своей жизни? Сколько бы он прожил при прочих равных… лет до семидесяти с чем-то? Сколько ему сейчас? Дин изучил его лицо. Под сорок?

— Приятель… — прошептал Дин.

Тот бросил взгляд на Дина.

— Я считаю, что еще дешево отделался, — сказал он. Мгновение спустя он добавил, взглянув в зеркало заднего вида: — Конечно, при условии, что Сэм вообще выживет. Но мы уже недалеко от госпиталя. Думаю, что шансы неплохие.

Дин еще несколько минут наблюдал за ним. В Импале работала печка, и Дин начал согреваться. Адреналин от землетрясения разбудил его окончательно, и, несмотря на изнеможение, он чувствовал, что почти может соображать. Он почти мог мыслить ясно.

Дин наблюдал, как Приятель ведет машину. Смотрел на его профиль в лунном свете, на кровавые разводы на лице, на темные синяки. Смотрел, как тот периодически проверял состояние Сэма в зеркало заднего вида и время от времени поглядывал на Дина. Смотрел, как Приятель осторожно проходил поворот на главную дорогу в Джексон мимо темного ресторана-вигвама.

— Ты сотворил заклинание при помощи перьев, — начал Дин. — Эти перья…

Приятель взглянул на него. Вернув взгляд на дорогу, он сказал:

— Дин. В твоем сознании стена. Прекрати ее трогать. Уж вам-то двоим пора это выучить. — Он покачал головой. — Я должен был знать, что не стоит недооценивать твое упорство. И упрямство. И твое, и Сэма.