— Если вы действительно любите Делию, то сможете ее отпустить, — Дамблдор и Снейп вместе подошли к огромному окну, из которого открывался вид на Гремучую Иву и большие холмы во дворе школы. Вглядываясь в темноту, директор продолжил более твердым тоном: — Вы дали Непреложный Обет Розалине Викандер.

— Не лезьте в мою голову, Альбус, — Снейп почти что цедил.

— Я вижу лишь то, что лежит на поверхности, — сказал директор, слегка пожав плечами. — Девочка не сможет убить собственного отца, чем бы ей не грозил Волан–де–Морт. Вы должны сделать это сами, Северус.

— Если Делии суждено умереть, — резко произнес Снейп, — почему бы не предоставить это ей?

— Ее душа еще не настолько повреждена, — объяснил Дамблдор. — Я бы не хотел, чтобы она раскололась из–за этого.

— А моя душа, Дамблдор? Моя?

— Только вам известно, потерпит ли ваша душа ущерб от того, что вы поможете девочке избавиться от боли и унижения, которую она испытает, убив родного человека, — он говорил легким тоном, но его синие глаза пронизывали декана Слизерина насквозь, словно душа собеседника была видна ему как на ладони. И Снейп снова коротко кивнул. — Я прошу вас об этой великой услуге, Северус, потому что смерть Сириуса Блэка, – такое же решенное дело, как то, что «Пушки Педдл» займут в этом сезоне последнее место в лиге. К тому же, вы сможете ненадолго отсрочить гибель Делии.

— Знаете, Дамблдор, я часто подумывал о самоубийстве, — декан Слизерина резко перевел тему. Громко сглотнул, вновь смаргивая предательски выступившие слезы. — Это казалось мне единственным выходом. И кажется таковым сейчас, потому что я не смогу поднять палочку на лучшего друга. Не смогу пережить смерть близких мне людей, хотя эта участь в скором времени коснется и меня самого. Скажите, Альбус, зачем мне жить сейчас, когда гибель все равно неминуема?

— Не говорите глупостей, мой друг, — понимающий взгляд Дамблдора столкнулся с «темными тоннелями» Снейпа. Северус одним движением руки убрал волосы со лба и лишь на секунду зажмурился. — Вы должны жить ради той, которую любите. Ради той, что у вас вот здесь… — на лице Дамблдора выразилось удовлетворение. Он коснулся большой ладонью шершавой ткани мантии, и его глаза слегка расширились, когда он почувствовал, как бешено бьется сердце Снейпа.

— Уже в эту субботу, Дамблдор, — декан Слизерина выдохнул. — Я обещал рассказать ей.

— И вы правильно поступаете, Северус, — заключил директор, согласно кивнув. — Она обязана знать. А сейчас идите, выспитесь, вам это необходимо. А завтрашний день все расставит на свои места.

— Доброй ночи, — Снейп резко развернулся и, махнув мантией, скрылся за дверью кабинета директора школы.

***

— Вы чувствуете этот запах?

Блейз скривился.

— Может, это первокурсники испортили зелье? — пожав плечами, предположила Ребекка.

Делия вдохнула полной грудью и тут же ощутила, как на секунду потемнело в глазах.

— Ни на одном курсе нет зелья, которое бы так отвратительно пахло, — Блэк вздернула подбородок, сложив руки на груди.

— Ты так уверена в себе? — Блейз хмыкнул, когда они завернули в узкий коридор на пятом этаже, направляясь на урок Истории Магии.

— Я дополнительно занималась с профессором Снейпом перед СОВ, мы повторяли программу всех пяти курсов, а так же успели пойти на опережение, и насколько мне известно, зелья, входящие в школьную программу, не могут иметь такой специфический аромат.

— У тебя по всем предметам столь глубокие познания и превосходные оценки за СОВ? — Забини с недоверием взглянул на блондинку.

— Нет, по Магловедению у меня «выше ожидаемого», ибо я не уверена в необходимости изучения данного предмета для ученицы Слизерина, — Делия упрямо сжала губы.

Они зашли в класс к профессору Бинсу, где уже находилась половина Слизеринцев.

Села. Одна. На свое привычное место за второй партой. Уставилась в чернеющий квадрат классной доски, и так старалась не давать своему взгляду пройти сквозь написанную волшебным мелом тему предстоящего занятия, что против воли сжимала руки в кулаки.

История была последней на сегодня. Девушка тяжело вздохнула. После урока ей придется позаниматься Травологией с Невиллом Долгопупсом, закончить чертов доклад о Момордике. А это означает, что из библиотеки она выйдет ближе к ужину, не раньше.

Делия разжала ледяные пальцы и вытерла влажные ладони о юбку. До начала пятнадцать минут. Еще несколько Слизеринцев зашли в класс. За ними профессор Катберт Бинс вылетел прямо из классной доски, положив на гладкую поверхность большую папку с бумагами. Затем он занял свое рабочее место, окинул строгим взглядом учеников и принялся что–то быстро записывать на листке пергамента.

Волноваться не о чем. Было еще немного времени, чтобы поразмышлять, но… черт возьми, нет. Хватит. Тогда нужно было размышлять. А сейчас уже поздно! Ты же так любишь думать, Делия. Что с тобой случилось в эту субботу? Ну, и ладно, что тебя понесло. Ну, и ладно, что твои мозги были напрочь выключены из–за этого… Малфоя.

Закрыла глаза.

Хорошо, все. Ничего не случилось. Ты жива. Все еще дышишь. Пусть остальное будет не так важно. Осталось не принимать случившееся слишком близко к сердцу.

«Совсем ебнулась, блять? Я знаю, какое Он дал тебе задание. Убить родного человека…»

Слова закрутили ее в новом водовороте ноющей боли, невесть откуда взявшейся. Глаза слегка защипало. От усталости, конечно же.

Делия снова почти не спала. Не потому, что ее беспокоили неприятные ощущения, теперь уже едва заметные – вокруг шеи, а потому, что голову разрывала на части мысленная резь. Будто каждый образ, всплывающий в памяти, был изодран тонким лезвием. Даже просто думать было мучительно. Просто думать о нем. О предстоящем разговоре со Снейпом. А не думать она не могла.

Блэк раскрыла перед собой книгу. А затем снова уставилась на доску, свято веря, что если смотреть в одну точку, то надоедливые мысли сами собой улетучатся.

Блондинка боялась момента, когда придет к Черному озеру. Боялась своей реакции на слова правды. Однако сейчас она спокойна. Спокойна ведь? – и уверена в себе.

Делия шумно сглотнула. У нее не было проблем с принятием того факта, что случилось. Она пообещала себе когда–то, что не будет жалеть о своих поступках. Даже самых сомнительных. Но… если это не сожаление, тогда что?

Временное помутнение рассудка. Которое пришло к ней сразу же после удачного визита к Волан–де–Морту. Не самые приятные мысли начали копошиться в голове, но сумка Дафны Гринграсс с грохотом приземлилась прямо перед девушкой на парту, прихлопнув своей тяжестью томик по Истории Магии и заставив Делию подскочить на месте. Довольная физиономия брюнетки засунула обратно в глотку всю рвущуюся наружу ругань. Блэк лишь раздраженно посмотрела на нее. Гринграсс рухнула рядом с ней, едва не распластавшись по стулу.

— Зря не пришла на обед, было вкусно, — сыто поглаживая живот, выдохнула она. — Или гранит науки вкуснее отменно прожаренного стейка? Ха–ха–ха.

— Ха–ха, — уныло проблеяла Делия в ответ, силясь не закатить глаза, чтобы не испортить Дафне настроение своим расстроенным видом. — Где Теодор?

— Я здесь, — Нотт как раз проходил мимо блондинки и легко коснулся ее плеча. Бросив на парту сзади свою сумку и какую–то тетрадь, он плюхнулся на стул, и тот со скрипом покачнулся.

— Все нормально?

— Да, — Блэк постаралась искренне улыбнуться, и у нее получилось, судя по кивку Теда. Нотт устало зевнул, отвернулся и устроил голову на сложенных на парте локтях. Дафна в свою очередь почесала лоб и принялась копошиться в своей сумке. Она вечно теряла там что–то.

Делия ощутила, как боль в висках медленно начала сдавливать голову.

— Салазар, только этого не хватало…

— М? — Гринграсс не отвлекалась от копошения в сумке.

— Голова болит.

— М… — брюнетка еще на несколько секунд исчезла почти по самые плечи, а потом вынырнула, взъерошенная. — Где мое долбанное перо?