Дальше. Пропуская ненужные слова. Скажи, что это не правда. Скажи мне.

«…к сожалению. Я знаю абсолютно все, до единой мелочи, Делия. Мне больно это говорить. Но ты должна. Ради нашей безопасности. Ради твоей собственной безопасности, дочка. Умоляю, сделай то, что Сама–Знаешь–Кто просит. Ради Мерлина, Делия, и он оставит нас в покое. Живыми.»

Нет, мама, ты ведь несерьезно. Спасибо, что разрешила стать убийцей.

Сердце бьется все сильнее, как заведенное–дочка, дочка, дочка,–почти разрываясь, сбиваясь с ритма с каждым прочтенным словом. Еще прыжок через несколько строк.

«…Мне очень жаль, что ты узнала все вот так. Я хотела тебе рассказать, правда. Но до последнего оттягивала момент. Однако, в подтверждение твоих мыслей, я скажу точно и еще раз: Сириус Блэк – твой отец. Прости меня.»

Делия не чувствует боли – лишь жар в губе, отголосок металла на языке и теплая змейка крови по подбородку.

Еще раз… какого хера?

Как ты могла, мама?

«…Северусом Снейпом дан Непреложный Обет. У меня не было выхода, я не могла позволить тебе действовать в одиночку. Снейп должен помочь тебе в этом деле. А если не получится – умрем мы все. Но если ты сможешь, Сама–Знаешь–Кто оставит нас. Лучше потерять одного человека, чем десять, не так ли? Я не должна была говорить тебе ни о чем. Боюсь, что нам придется прервать связь – не пиши, пока я не сообщу тебе о том, что посылать письма безопасно. Не дай Мерлин Пожиратели во главе с Сама–Знаешь–Кем заявятся в манор, они могут увидеть. Поэтому постарайся уничтожить это письмо, как только прочтешь его.

Все будет хорошо, милая.

Еще раз прости меня.

Мама.»

Взгляд застыл на последнем слове. Дыхание остановилось еще на середине, и теперь легкие разрывало от недостатка кислорода.

Но, господи, пусть лучше девушка расползется на части, задохнется, исчезнет прямо сейчас, чем позволит прочитанному проникнуть в сознание.

Однако…

Слова впитывались в мозг. Неотвратимо. Медленно. И больно, отчего смотреть вдруг стало почти невозможно. Исписанный лист расплывался перед глазами. Горло саднит так, будто она долго орала, задрав голову. Выкрикивалась в темноту неба. О, как она хотела сейчас заорать. Но не могла. Все, на что хватило сил, это:

— Инсендио, — губы не слушаются, но пергамент все равно начинает медленно сжиматься. Прямо в центре проявляется черная тлеющая дыра, равномерно поедающая бумагу.

Делия сжимает письмо в руках, пока огонь не начинает жечь пальцы.

Выпускает. Лист исчезает прежде, чем достигает соломы, а очередной порыв ветра сметает пепел в ночную глотку.

Стоит. Оглушенная.

Пытается дышать приоткрытым ртом.

Так хотелось выжечь эти слова из своей головы. Так, как бумагу только что. Каждое слово.

Но нет.

Они перед глазами.

Смотреть было все тяжелее – сидящий перед Делией Гермес начал терять очертания. Что–то душило изнутри, заставляя шире открыть рот. Зажмуриться. Сползти на пол, уткнувшись коленями в жесткую солому.

С момента похода в гости к Волан–де–Морту прошло четыре дня. Ужасно долгие, мучительные четыре дня. Слизеринка вела себя отстраненно, ни с кем не разговаривала, даже с лучшими друзьями, что уж говорить о Поттере, который при каждом удобном случае пытался вывести девушку на серьезный разговор, но Делия без слов давала ему понять, что сейчас не время для откровений. Она не хочет. Не сейчас.

На уроках по Защите Снейп пристально наблюдал за ней, чем вызывал у блондинки невольную дрожь в коленках. Время беспрепятственно близилось к субботе, а это означало, что ей предстоял нелегкий разговор с профессором, который откроет ей глаза на всю правду. Но Блэк боялась. До ужаса, сковывающего гортань, боялась этой правды. И эта неопределенность чертовски напрягала.

А еще ей приказали убить собственного отца. Темный Лорд велел. И родная мать.

— Я не смогу… — хриплый шепот сорвался с губ.

Сдавленный. Дрожащий.

Перерастающий в глухой вой. Пальцы выронили палочку.

Это ад. Это гребанный ужас, пропитывающий насквозь. Перед глазами уже всплыла картинка, как ее отец мнется под прицелом поднятой вверх палочки. Рядом стоит Волан–де–Морт и, гулко посмеиваясь, приказывает уничтожить близкого человека. В один миг ставшего самым родным на свете. Да простит ее Салазар, но лучше она прикончит свою никчемную мать, которая лгала ей всю жизнь, чем невиновного отца.

Стало страшно. Очень страшно.

Она стояла на коленях, уткнувшись лбом в грубый камень стены, и нищенски скулила сквозь зубы. Продуваемая ветром, чувствуя, как по щекам текут слезы. Меньше, чем в метре от нее – черная дыра окна.

Даже на чертов анализ ситуации не было сил. Лишь факты. Тупые, тяжелые, словно скалы, факты рушились в сознание, прибивая. Уничтожая.

Почему это происходит именно с ней? За что?

Судорожный всхлип.

Соленые дорожки одна за другой образуются на лице. Мерлин. Это какая–то ошибка. Это очередной плохой сон. Или все–таки явь?

Она не знала. Она не могла. Она не хотела. Хватит с нее. Хватит. Она слишком слаба. Какая из нее Слизеринка? Жалкая девчонка, неспособная ни на что.

Трясущиеся ноги подняли тело. Блэк опиралась рукой о стену. Слезы все текли по щекам. Она плакала бесшумно. Сама не признавала этого. Она никогда не признавала своих слез.

Делия выждала с полминуты. Медленно выпрямилась. Все будет хорошо.

Ничего. Не будет. Хорошо.

Уже никогда не будет.

Взгляд скользнул к окну. Рукав свитера стер остывающую влагу с лица. Впереди – лес. Внизу – скалы. Над головой – небо. Исполинский мир. Огромный мир. Жестокий, жалящий, избивающий до полусмерти мир.

Вот так ты и сдохнешь, Делия. Сопливой, щенячьей смертью. Не дожив даже до совершеннолетия. Не осуществив свою самую сокровенную мечту – стать мракоборцем. Но как, Делия? Каким образом ты можешь бороться с тьмой, когда она внутри тебя? Ты стала тем, кому должна была противостоять. Ты по горло в этом дерьме.

Медленный шаг к проему окна. Снова горячие слезы. Не может. Она просто не может так.

«Какая же ты слабая», — приглушенный, злой шепот внутреннего голоса.

Замерла, уперевшись ладонями в каменную раму. Зажмурилась.

Под веками тут же всплыли глаза Поттера. Большие два изумруда. Полные желания. Понимания. Жгущей нежности. Страха. Беспокойства. Всего. Всего сразу – для нее. Целого мира – для нее.

Гребанный калейдоскоп.

Столько недосказанности. Столько ревущей тишины было между Делией и этим национальным героем Британии. И столько смысла. От этого почти остановилось сердце.

Подошва кроссовок уперлась в широкий бортик. Удобно–низкий. Не пришлось прилагать усилий, чтобы встать на него, покачнувшись от ударившего в лицо ветра. Руки все сжимались на выступающих из стены камнях по обеим сторонам окна. Блондинка наклонилась вперед, нависая над распахнутой бездной.

Ожидающей бездной. Смеющейся – ей вторил хохот Волан–де–Морта.

Грань, от которой она бежала, летела сейчас прямо в лицо.

…у тебя нет выхода…

Да, у нее его нет. Выхода, на который просто хватило бы сил, просто не существует.

Еще один ледяной толчок – теперь уже в спину.

Прямо за грубым носком кроссовок застыла тьма.

Свобода. Полет.

Чего стоит этот полет?

Всего лишь одного шага.

Отпущенных рук.

— Я так больше не хочу…

Шепот сорвался с обветренных губ.

Прости меня, отец.

Прости меня, Гарри.

Я действительно не смогу.

И дрожащие пальцы разжались.

Комментарий к Chapter XI. On the Edge

спасибо, что читаете, любимые :3 обожаю Вас!

========== Chapter XII. Malfoy-Malfoy ==========

Рывок назад, от которого горловина свитера врезалась в глотку.

Блэк даже не сразу поняла, что не летит вниз. Чьи–то руки затаскивают ее обратно, в полную ветра каменную комнату. Что она едва держится на ногах, задыхаясь, не веря, что все еще жива.

Против воли поднося дрожащие пальцы к душащей материи и пытаясь оттянуть ее от шеи. Не зная, благодарить Мерлина или проклинать.