— Скорее!
Рон подхватил с земли свою палочку, сунул ее в глубь сумочки:
— Акцио, бадьян!
Из сумочки вылетел коричневый пузырек. Он поймал его в воздухе и торопливо вернулся к Делии и Гарри, веки которого приоткрылись, показав белизну глазных яблок.
— Не выдержал. Обморок, — задыхаясь, продолжая всхлипывать. — Вынь пробку, Рональд, у меня руки трясутся.
Рыжий откупорил пузырек, отдал его девушке, и она уронила на кровоточащую рану три капли зелья. Взвился зеленоватый дымок, а когда он рассеялся, Уизли увидел, что кровь из раны идти перестала. Да и сама рана выглядела теперь так, точно она заживала вот уже несколько дней – ее затянула свежая кожа.
— Я боялась воспользоваться чем–то другим, — дрожащим голосом произнесла Делия. — Есть заклинания, которые могут исцелить его полностью, но я не решилась прибегнуть к ним – вдруг ошибусь и сделаю только хуже, а он и так потерял много крови.
— Как он поранился? И вообще… — Рон потряс головой, чтобы прояснить ее, понять, что происходит.
— Мы переместились почти на сто лет назад, наверное, его организм просто не выдержал, — шепчет она, сжимая губы. — Путешествуя во времени, невозможно предугадать, как все пройдет. Этот процесс слишком непредсказуем. С каждым из нас могло случится что угодно. Я считаю, Гарри легко отделался.
Ответить ей Рон не успел – Гарри приоткрыл глаза и тихо застонал. Лицо его все еще оставалось серым и поблескивало от пота.
— Как ты? — пальцами, которые наконец–то начинают ее слушаться, она обхватывает его холодное лицо. А он смотрит. То ли в попытке что–то сказать, то ли в попытке сохранить свое сознание. Она лихорадочно гладит его щеки, будто в попытке согреть. — Ты слышишь меня, Гарри? Пожалуйста.
— Паршиво, — еле хрипит он и морщится, ощупывая покалеченную руку. Поттер откидывает голову и закрывает глаза, тяжело вдыхая в себя воздух. Сознание вновь заволакивает, медленно и неотвратимо. Словно туманом. Даже сердца почти не слышно.
— Рон, помоги мне, — она всхлипывает. Отчаянно и громко. Из темноты закрытых век. Но он видит. Сознание рисует ее растрепанные волосы и зеленые глаза. Таких огромных не было ни у кого в Хогвартсе. Ни у кого в мире.
— Кажется, кто–то идет сюда. Нас не должны видеть, — и это уже крик, направленный, злой. — Скорее, Рон, надо оттащить Гарри. Достань мантию–невидимку.
Уизли дрожащими руками передал ей серебряное одеяние, и она, прошептав Гарри на ухо: «Лежи тихо и не шевелись», накинула на него мантию.
Воспользовавшись Левитационными чарами, друзья бегом ушли вглубь леса, а Поттер, в свою очередь, летел по воздуху на носилках, что соорудила для него Делия.
Расположившись под густой кроной деревьев, Рон вдруг предложил:
— Давай пока останемся здесь.
Гарри все еще выглядел слабым и еле живым. Он даже сесть не пытался, похоже, ему не хватало для этого сил.
Немного поразмыслив, девушка вскочила на ноги.
— Ты куда? — тут же спросил Гарри, пытаясь опереться на локоть, но только хрипит, заходясь позорным кашлем.
— Если мы остаемся, нужно окружить нас защитными заклинаниями, — сообщила она и, подняв повыше палочку, начала описывать вокруг Гарри и Рона большой круг, бормоча на ходу магические формулы. Друзья увидели, как зарябил вокруг них воздух, словно нагреваемый чарами Делии.
— Сальвио Гексиа… Протего Тоталум… Репелло Маглетум… Оглохни… Достань палатку, Рон.
— Палатку?
— Да из сумочки же!
— Из… а, ну да…
На этот раз рыться в ней он не стал, а сразу воспользовался Манящими чарами. Появилась палатка – беспорядочная куча, состоящая из брезента, веревок и кольев. Уизли узнал ее – главным образом потому, что от нее попахивало кошками, – та самая, в которой они спали в ночь Кубка мира по квиддичу.
— Разве она не Перкинсу принадлежит, помнишь его, Гарри, он из Министерства? — поинтересовался Уизли, начиная выпутывать из этой кучи колышки.
— Да он вроде не стал просить, чтобы ее вернули, — тяжело дыша, отозвался Поттер, а Блэк уже рисовала в воздухе какой–то сложный узор в виде восьмерок.
— У него радикулит разыгрался, и мистер Уизли сказал, что я могу ее взять. Воздвигнись! — воскликнула она, ткнув палочкой в брезентовую кучу. В одно плавное движение палатка вспорхнула в воздух и с гулким ударом встала на землю, полностью собранная. Ронни немного испугался, когда колышки сами собой вырвались из его рук.
— Кавеинимикум, — произнесла напоследок Слизеринка, широким жестом обводя небеса. — Это все, на что я способна. По крайности, если кто–то появится, мы об этом узнаем. Не могу гарантировать, что это остановит Волан…
— Не называй его по имени! — резко прервал ее Рон. Гарри и Делия переглянулись. — Прости, — опомнился рыжий, и, застонав, опустился рядом с другом. — Мне почему–то кажется, что это имя отдает злыми чарами или еще чем. Давайте называть его Сами–Знаете–Кто, ладно?
— Дамблдор говорил, что бояться имени… — натужно начал Поттер.
— Ты, может, и не заметил, но привычка называть Сам–Знаешь–Кого по имени не довела Дамблдора до добра, — с прежней резкостью выпалил Рон. — Надо просто… просто оказывать Сам–Знаешь–Кому хоть какое–то уважение.
— Уважение? — переспросил Гарри, но Делия бросила на него предостерегающий взгляд, полагая, по–видимому, что спорить с Роном не стоит.
Уизли и Блэк наполовину перенесли, наполовину отволокли Поттера в палатку. Внутри все оказалось в точности таким, каким запомнилось Рональду: маленькая квартирка с ванной комнатой и крошечной кухней. Отпихнув в сторону кресло, они уложили друга на нижнюю половину двухъярусной койки. Даже этого, отнюдь не дальнего перехода с одного места на другое хватило, чтобы он побелел, вытянувшись на матрасе, закрыл глаза и какое–то время промолчал.
— Я заварю чай, — шепотом сказала блондинка, обращаясь к рыжему и, вытянув из расшитой бисером сумочки чайник и чашки, направилась к кухоньке. — Пригляди за ним.
Они поставили на стол в палатке вредноскоп, который близнецы подарили Гарри на день рождения, и до конца дня Рональд с Делией поочередно выполняли обязанности часового. Впрочем, весь день вредноскоп сохранял безмолвие и неподвижность. То ли благодаря наложенным Блэк защитным заклинаниям и Маглоотталкивающим чарам, то ли потому, что люди не часто решались забредать сюда, эта часть леса оставалась словно нежилой, только случайные птицы да белки изредка появлялись в ней.
Вечер никаких изменений не принес. В десять часов Рон запалил свою палочку и, сменив на посту у палатки Делию, стал вглядываться в пустынный пейзаж, оживляемый лишь летучими мышами, проносившимися над ним по единственному куску звездного неба, какой был виден с защищенной чарами прогалины. Он испытывал голод и легкое головокружение. Никакой еды подруга в свою волшебную сумочку укладывать не стала, поскольку, наверное, думала, что к ночи они вернутся в Голдэн–Мейнс, и потому за день все трое ничего не ели, если не считать грибов, которые блондинка собрала под ближайшими деревьями и сварила в жестяном котелке. Поттер, пожевав их немного, отодвинул от себя тарелку с таким видом, точно его затошнило, да и Уизли доел свою порцию с трудом и лишь потому, что не хотел обижать Блэк. Лесную тишину нарушали только разрозненные звуки, похожие на хруст сучьев. Рон думал, что звуки эти создаются скорее животными, чем людьми, но продолжал держать палочку наготове. В животе посасывало и от недостатка еды, и от непонятного беспокойства.
Гарри же лежал в своей постели, и в голову его прокрадывались такие ненужные мысли. Он думал, что, когда им удастся хоть немного приблизиться к захвату крестража, его охватит великий подъем, однако этого почему–то не произошло. Глядя в потолок, лишь крошечная часть которого освещалась свечами, он ощущал только тревогу при мысли о том, что с ними будет дальше. Все выглядело так, будто он неделями, месяцами, а может быть, и годами во весь опор несся вот к этой минуте, а теперь вдруг резко остановился, слетев с дороги. Где–то таились и другие крестражи, но где – об этом Гарри не имел ни малейшего представления. Он не знал даже, что они собой представляют. И пока терялся в догадках, как уничтожить тот единственный, какой ему достался от Дамблдора – крестраж, покоившийся сейчас у него в кармане. Он всегда носил его с собой. Кольцо. Когда Гарри впервые прикоснулся к нему, то почувствовал странное жжение, и сразу же все понял: Дамблдор отлучался из школы именно для этого, для поиска крестражей. И он нашел. Только вот ему не успел передать. Странно, но крестраж не перенимал у тела Гарри тепла, а оставался таким холодным, точно его сию минуту вытащили из ледяной воды. Время от времени Поттер думал – или ему только мерещилось, – что он различает еле ощутимую пульсацию, идущую вразнобой с ударами его собственного сердца. Безликие дурные предчувствия закрадывались в его душу, пока он лежал в полумраке палатки. Он пытался не поддаваться им, отгонять их прочь, но они неумолимо возвращались.
