— Но хоть как–то применение пыток для того, чтобы выяснить, где Гарри, они объясняют? — звенящим голосом спросила Делия.

— Ну… — неопределенно произнес Люпин. Он помялся, потом вытащил из–под мантии сложенный в несколько раз номер «Ежедневного Пророка». Через стол подтолкнул газету к Гарри. — Ты все равно рано или поздно узнал бы. Это их предлог для охоты на тебя.

Поттер расправил газету на столе. Всю первую страницу занимала его огромная фотография. Заголовок над ней гласил:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА ОТНОСИТЕЛЬНО ОБСТОЯТЕЛЬСТВ СМЕРТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА».

Рон с Делией гневно вскрикнули, но Гарри промолчал. Он оттолкнул от себя газету, читать статью ему не хотелось – и так было ясно, что в ней сказано. Никто, кроме людей, присутствовавших в миг смерти Дамблдора на вершине башни, не знал его настоящего убийцу, а Рита Скитер уже оповестила волшебное сообщество о том, что через несколько секунд после того, как Дамблдор упал с башни, Гарри видели убегавшим оттуда.

— Прости, Гарри, — выдавил Лунатик.

— Выходит, «Ежедневный Пророк» тоже теперь в руках Пожирателей? — вскинулась Блэк.

Римус кивнул.

— Но люди–то понимают, что происходит?

— Переворот прошел гладко и практически бесшумно, — ответил Люпин. — По официальной версии Скримджер просто подал в отставку, его сменил Пий Толстоватый, а на нем лежит заклятие Империус.

— Но почему же сам Волан–де–Морт не объявил себя Министром Магии? — подал голос Уизли.

Лунатик усмехнулся:

— А он в этом не нуждается, Рон. По существу, он и есть Министр, только зачем ему сидеть в Министерском кабинете? Его марионетка, Толстоватый, занимается всеми текущими делами, позволяя Волан–де–Морту свободно утверждать свою власть за пределами Министерства. Многие, естественно, разобрались в происходящем: в последние дни политика Министерства изменилась очень круто, пошли разговоры, что за этим стоит Волан–де–Морт. Но в том–то все и дело – только разговоры, да еще и шепотом. Никто не осмеливается говорить с другими откровенно, не знает, кому можно доверять, каждый боится раскрыть рот – вдруг его подозрения верны, а родные уже намечены в жертвы. Да, Волан–де–Морт ведет игру очень умную. Обнаружь он себя – и могло бы начаться восстание, а оставаясь в тени, он насаждает замешательство, неопределенность и страх.

— Крутое изменение в политике Министерства подразумевает, что теперь волшебному сообществу говорят, будто опасен не Волан–де–Морт, а я? — прошептал Поттер, чувствуя, как через сетчатку глаз наружу рвется заряд яростных искр.

— Это, безусловно, часть целого, — выдохнул Люпин, — и ее следует признать мастерским ходом. Теперь, когда Дамблдор мертв, ты – Мальчик–Который– Выжил – мог бы стать символом и опорой для любого сопротивления Волан–де–Морту. А внушив всем, что ты приложил руку к смерти героя, Темный Лорд не только получил возможность назначить цену за твою голову, но и посеял сомнения и страх среди тех, кто мог бы тебя защитить. А тем временем Министерство начинает принимать меры против тех, кто рожден от маглов, — и Римус ткнул пальцем в номер «Ежедневного Пророка». — Посмотрите на второй странице.

Делия с отвращением перевернула газетный лист.

— «Регистрация магловских выродков, — вслух прочитала она. — Министерство Магии проводит расследование деятельности так называемых магловских выродков, имеющее целью выяснить, как им удалось овладеть магическими секретами. Недавние исследования, проведенные Отделом Тайн, показали, что магическая сила может передаваться от человека к человеку только при рождении от истинного волшебника. Следовательно, так называемые магловские выродки, не имеющие магической родословной или не способные ее доказать, скорее всего, получили магическую силу посредством воровства либо насилия. Министерство полно решимости искоренить этих захватчиков магической силы и потому предлагает каждому магловскому выродку явиться для собеседования в только что учрежденную Комиссию по учету магловских выродков».

— Люди такого не допустят, — заявил Рон.

— Уже допустили, — обреченно объявил Люпин. — Пока мы тут разговариваем, идут облавы на тех, кто родился от маглов.

— Но каким, интересно, образом они могли «уворовать» магические способности? — не понимал Уизли. — Это же духовная сила, ее нельзя украсть, иначе бы и сквибов никаких не было, ведь так?

— Согласен, — ответил Римус. — И однако же если ты не можешь доказать, что с тобой состоял в близком родстве по меньшей мере один волшебник, считается, что магическую силу ты получил незаконным путем и потому заслуживаешь наказания.

— Рон, мы же в бегах вместе с Гарри Поттером, главным находящимся в розыске преступником страны, по–моему, для нас все это не важно. Среди нас нет грязнокровок. Кстати, а как Волан–де–Морт собирается поступить с Хогвартсом? — Делия слегка хмурится, глядя на Римуса.

— Учеба стала обязательной для любого юного волшебника и волшебницы, — прохрипел тот. — Об этом объявили вчера. Серьезная перемена, раньше никого учиться не заставляли. Конечно, почти каждый чародей и чародейка Британии заканчивали Хогвартс, однако родители имели право обучать их и дома или посылать, если им так больше нравилось, за границу. А теперь все волшебники будут находиться под присмотром Волан–де–Морта с самого раннего возраста. Помимо прочего, это еще одна возможность устранять тех, кто рождается от маглов, поскольку ученики школы, прежде чем попасть в нее, будут получать сертификат о Статусе Крови – то есть доказывать Министерству, что они происходят от волшебников.

Гарри ощущал отвращение и гнев – именно в этот миг одиннадцатилетние дети с восторгом роются в только что купленных учебниках по волшебству, не зная, что они никогда не увидят Хогвартса, а может быть, и своих родителей.

— Это… это… — выдавил он, пытаясь найти слова, способные выразить охватившие его ужас и ярость, однако Люпин негромко произнес:

— Я знаю, — он как будто поколебался немного, а затем сказал: — Гарри, я пойму тебя, если ты ничего мне не ответишь, но у Ордена сложилось впечатление, что Дамблдор поручил тебе некую миссию.

— Поручил, — кивнул Поттер. — И Рон с Делией знают о ней и идут со мной.

— Ты можешь посвятить меня в подробности?

Гарри взглянул в его изрытое преждевременными морщинами лицо, обрамленное густыми, но уже поседевшими волосами, и пожалел о том, что может дать Люпину только один ответ.

— Не могу, Римус, простите. Если Дамблдор не сказал вам этого, значит, не вправе сказать и я.

— Я знал, что ты так и ответишь, — разочарованно бросил Люпин. — И все–таки я могу оказаться полезным вам. Ты знаешь, кто я и на что способен. Я могу отправиться с вами и защищать вас. А говорить мне, что вы собираетесь сделать, не обязательно.

Гарри заколебался. Предложение было очень соблазнительным, хотя, как они смогут не посвятить в свою тайну Люпина, если он постоянно будет рядом, представить себе было трудно. Зато Делия пришла в недоумение.

— А как же Тонкс?

— А что Тонкс? — переспросил Люпин.

— Ну, — насупилась Блэк, — вы ведь женаты. Как она отнесется к тому, что вы уйдете с нами?

— Тонкс в полной безопасности, — заверил он. — Она сейчас у своих родителей.

Что–то непонятное чуялось в его тоне, почти холодное. Да и мысль о том, что Нимфадора будет сидеть у родителей, тоже казалась странноватой, как–никак она состояла в Ордене и, насколько знала Делия, предпочитала находиться в самой гуще событий.

— Римус, — неуверенно окликнула его девушка, — у вас все в порядке… ну, вы понимаете… между вами и…

— Спасибо, все хорошо, — с подчеркнутой резкостью ответил Люпин.

Слизеринка порозовела. Повисла еще одна неловкая пауза, а затем Лунатик сказал с видом человека, признающегося в чем–то ему неприятном:

— Тонкс ждет ребенка.

— Ой, как здорово! — взвизгнула Делия.

— Великолепно! — с восторгом добавил Рон.

— Поздравляю, — немного нервно отозвался Гарри.

Люпин соорудил натужную улыбку, больше походившую на гримасу, затем поинтересовался: