Натаров Валерий Алексеевич – выпускник Института стран Азии и Африки при МГУ, профессиональный японовед, в течение ряда лет работал корреспондентом «Литературной газеты» в Японии. Автор книг «Записки япономена» (1999), «Осс!» (2001) и «Японская энергетическая гимнастика „Кэнсо тайдзюцу“ (2002). Обладатель черных поясов по трем школам каратэ – Вадо-рю, Дзёсинмон и Конно-дзюку. Чемпион Японии по каратэ Дзёсинмон в разделе кумитз 1996 г. В 2001 г. основал „Исследовательский центр окинавских боевых искусств «Кьян“, подробную информацию о деятельности которого можно найти на сайте www.shorinryu.ru

Октябрь 1982 года. Наша группа, наконец, выезжает на стажировку в Японию…

Когда нас привезли на автобусе к общежитию, уже было темно… Университет располагался в префектуре Канагава, в 50 км от Токио…

Нас разбудили в 9 утра, сказав, что через час нас ждут в учебном корпусе, расположенном через дорогу.

В октябре в Японии прекрасно: еще очень тепло, солнечно, безветренно. При свете дня удалось немного осмотреться. Трехэтажное здание общежития находилось за основной территорией студенческого городка (кампуса). Второй и третий этажи были жилыми, его обитателями, помимо нас, были японцы, китайцы, филиппинцы, корейцы, болгары и даже один новозеландец.

На первом этаже находились кухня – одна на всех, две душевые с ваннами в японском стиле и конференц-зал с цветным телевизором. В жилых комнатах – минимум удобств: большие железные кровати, когда-то бывшие двухъярусными, а теперь верхний ярус снят, железные шкафы канцелярского типа, столы и стулья. Тогда общежитие было свежевыкрашенно в белый цвет и смотрелось неплохо. Спустя много лет, в августе 1999 года, я побывал в «Токае». Похоже, что общежитие со времен моей стажировки так больше и не красили: стены приобрели уже не серый, а черноватый оттенок, и здание как-то скукожилось, пострашнело.

Рядом со входом висела иероглифическая надпись: «Кокусай кайкан» – «Международное общежитие». Из-за того, что сразу за общежитием располагалась свиноводческая ферма (через несколько лет ее снесли и сделали продуктовый рынок), ветер порой приносил в комнаты довольно неприятные запахи, за что общежитие в студенческой среде получило название «Кусай кайкан» – «Вонючее общежитие». Зимой свиньям было холодно, и их громкое жалобное хрюканье по ночам мешало спать.

Перед входом в общежитие росло несколько пальм, а рядом была небольшая поляна, на которой мы потом много раз играли в футбол. Учебный корпус для иностранных студентов также находился за территорией основного кампуса, рядом с университетской столовой, своей формой напоминавшей здание цирка на Ленинских горах.

Сама территория кампуса была большой, ухоженной, очень зеленой, с мощеной булыжником пешеходной зоной, фонтаном и прудиком с рыбками.

Но больше всего меня поразило здание, которое находилось сразу за учебным корпусом для иностранцев.

Это был зал для занятий восточными боевыми искусствами. Попробуйте представить себе ощущения человека, который в течение четырех лет ездил через пол Москвы на занятия каратэ и возвращался домой к полуночи и который вдруг оказался в Японии перед входом в настоящий додзё (зал) – всего в двух минутах ходьбы от общежития!

Это даже был не додзё, а будокан – храм боевых искусств. Перед входом – деревянные ворота в традиционном японском стиле, за ними – брусчатая дорожка и каменная лестница, местами поросшая мхом. Рядом с воротами – большая раскидистая сакура, весной полюбоваться ее цветением приходили японцы со всей округи. Архитектура будокана сродни японским храмам – покатая крыша с загнутыми вверх краями, массивные деревянные столбы, веранда, раздвижные боковые стены. На шестах вдоль стен зала с внешней стороны сушились спортивные кимоно – «доги».

Внутри – два больших зала, площадью где-то 30 на 40 метров: тот, что справа от входа – для занятий дзюдо и айкидо, покрыт татами. Слева – для каратэ, кэндо, иайдо – пол деревянный, покрыт лаком и блестит так, что видно собственное отражение. На один уровень ниже располагались раздевалки, душевые и тренировочный зал со спортивными снарядами, маленьким пятачком для занятий вольной борьбой и боксерским рингом.

Я сразу понял, что в основном это вотчина дзюдоистов: при входе – портреты чемпиона мира Ямаситы и его учеников. Оказалось, что этот зал является базовым для тренировок национальной сборной Японии по дзюдо и для проведения сборов и стажировок для иностранных команд.

Великого чемпиона по дзюдо Ямаситу я увидел уже в первый день, когда он, здоровый и крепкий, весом хорошо за 100 килограммов, подкатывал к будокану на маленьком мопедике, которого и видно не было под этим богатырем.

Я решил, что через неделю-другую, освоившись, надо будет записаться в секцию каратэ…

Через три недели, уже заметно освоившись, втянувшись в занятия, перезнакомившись с обитателями общежития и уже небрежно закидывая необходимые продукты в корзинку в супермаркете, я решил, что пора заняться и каратэ.

Начал действовать по-простому. Зашел в учебную часть и спросил, как можно устроиться в вашем университете в спортивную секцию. Ответ был невнятным: какие-то общие фразы о том, что это непросто, что непонятно, кто будет нести ответственность… Какую ответственность, за что? Я так и не добился четкого разъяснения. От меня явно хотели отделаться и сказали, чтобы я зашел еще через пару недель.

Прямое обращение в секцию каратэ не дало результата. Смысл ответа был примерно таков: все вы, иностранцы, поначалу хотите в каратэ, потом бросаете занятия, а кто за это будет нести ответственность? Опять эта ответственность! Ничего не понятно!

Но, все-таки, получить разъяснения можно было только у самих японцев, поэтому я решил обратиться к одному из студентов, жившему в том же общежитии. Это был довольно упитанный, улыбчивый японец по имени Хироси. Он изучал русский язык, а в комнате на полке держал труды Маркса и Ленина, на которые обращал внимание всех своих гостей, при этом почему-то смущенно хихикая.

В первые дни нашей стажировки Хироси активно искал пути к более тесному знакомству с советскими студентами, и во время одной из вечеринок даже подбил наших ребят на соревнование – кто больше выпьет алкоголя. Хироси продержался минут сорок. Сильно покачиваясь, он удалился к себе в комнату, сопровождаемый укоризненными словами: «Хироси! Ты куда? Стакан давай!»

На следующий день Хироси никто не видел, а в дальнейшем на вечеринках при словах «Хироси! Стакан давай!» он сразу исчезал. Потом еще долго его пугали этой русской фразой, которую он, похоже, запомнил намертво.

Я ввалился к Хироси с пятью бутылками пива, кучей каких-то чипсов и сказал: «Слушай, Хироси! Надо поговорить!» Увидев пиво, японец явно обрадовался и изобразил готовность меня выслушать.

Без прикрас я рассказал о своих безуспешных попытках попасть в секцию каратэ и попросил Хироси помочь. Японец к концу моего не очень продолжительного рассказа уже допивал третью бутылку.

Он задумался на некоторое время, а потом сказал: «Варери-сан! („л“ японцы, даже русисты, не выговаривают). Я готов за тебя поручиться! Но и ты пообещай мне, что не бросишь занятий через месяц-другой!» «Обещаю, – сказал я с недоумением. – А почему так все сложно?!» «У нас в Японии так принято: без поручителя-японца с незнакомым иностранцем не будут иметь дела. Теперь понимаешь, что я за тебя буду отвечать?» «Понимаю, понимаю!» – поспешил заверить я, пододвигая Хироси четвертую бутылку.

«Ладно! – сказал японец покровительственно. – Завтра я все узнаю и тебе расскажу».

Хироси свое слово сдержал. Уже в обеденный перерыв между занятиями он подошел ко мне и сказал, что в 5 часов вечера нас с ним будет ждать Сэнсэй.

Оказалось, что Сайто-сэнсэй в основное время работает главным менеджером магазина для студентов, в котором продавались всякие мелочи – от канцелярских товаров и книг до маек с символикой университета «Токай».