Становится тихо, темно. Вечер. Сентябрь. Кино. Дождь стучит мне в окно. Недоступен давно. Я кричу, я молчу – все не то, Ты не спишь и не ждешь никого, У тебя недоступен давно. Дождь стучит мне в окно. Вечер. Сентябрь. Кино. 2014 Любовь. И бьется чаще сердце…
Мы в наших снах блуждаем, Чаще чем гуляем наяву. Мы каждый день скучаем По летним вечерам, по «Я тебя люблю», А сердце чувствует и ждет Тебя, твой голос и улыбку. В душе бардак. Переворот. Я помню летнюю картинку: Вдвоем гуляли под луной, Рассвет встречали утром рано. Ты стала самой мне родной! Родною самой стала! Мы скучаем, любим, ждем: Биться стало чаще сердце У нас с тобой! И мы поймем, Что некуда нам деться: Любви с тобою мы покорны, Нам предан день и каждый час. Мы были счастливы сегодня, И будем счастливы не раз! 2014 В Новый Год Жизнь стареет, мир стареет, всё в идее, все в идее, всем теплее, знают, греют меха квартирных батарей. 2014 На лекции в субботу Пусть с выраженьем, с интересом читают лекцию всю пару про жизнь Тургенева, и как произведение «Муму» про деспотичность мачехи. Но мой сосед все ближе сну, сложил он лапки прям над книжкой, но не Тургенева, а Льва слюною пропитал странички. А кто-то думает и, робко подперев лицо ладошкой, выдыхая едкий пар, надеюсь, что не о матрешке, не о том, что все не так. Но не все ль равно – бывает, что никому не интересна судьба писателя, и где-то водка портит человека. 2014 Тик-так Смерть придет, у нее Будут твои глаза. И. Бродский «В моей голове бьются сонмы стихий…» В моей голове бьются сонмы стихий, Уводят от мира, дрожания жил. Совесть чиста, я слепой пассажир. И смерть говорит мне – не жил! На площади тихо, всадник в пути. Под ногами листва прибита дождем. Жизнь за спиной где-то там позади. Душа догорает последним огнем. Надо мною кружатся стаей грачи: Ждут мой последний ангельский выдох. Я ухожу. Без особых причин. Это единственно правильный выход. Кто мне звонил, прошу вас простить. Время не ждет, последние ноты. Я не отвечу, мобильник разбит. Я не жалею прошедшие годы. Теперь стало легче, мой голос внутри. Я не жду, я мчу над полями. Мне стало диким Царство земли. Мне стала ближе беседа с ветрами. Я теперь гордая вольная птица, Над вечно синим небом кружась, Смотрю свысока, как всем им теснится, Как смотрят в мой дом, проходят, помолясь. 2015 «Закрытое окно. Запертые двери…» Закрытое окно. Запертые двери. Разбитое стекло бутылки из борделя. Забитая в углу адова ли тень. И не поможет больше старая сирень. Висит, как груша для бойца. Все бледное, как жизнь писца. Висит, не дышит, спору нет. Висит, не слышит. Кухня. Свет. Остатки прошлого обеда, И на часах пора обедать. Остатки писем на столе Разорваны. И жизнь в ведре. И кто хотел узнать, как он — Не дозвонится. Под окном Не достучится. Полон дом Того, что стало вещим сном. 2015 Тик – так Тик-так… Часы зависли надо мной, И снимки прошлого долой, И мимо жизнь, и мимо чай — Никто не скажет мне «Прощай». В квартире синий дым, туман. Я очень болен, слишком пьян. И до краев налит стакан, И в жизни не найти изъян. Зима не встретит мой покой. Уйду я раньше в непогоду. Никто не скажет мне «Постой». На кухне тьма, Ножом по горлу. 2015 «Человек сквозь фары в темноте…»
Человек сквозь фары в темноте, продвигаясь, думал о себе. На лице улыбка, счастье – бред, мир, который есть его портрет. Человек, что вдруг сошел с ума, он забыл про деньги, про работу и дела. Человек, что счастлив, он же враг тем, кто ждет зарплату натощак. Человек все счастлив вмиг и, в такт продвигаясь, шел к мечте, и так шел и шел сквозь фары в темноте, вновь напоминая о себе. Он человек, что столько лет знал, что будет этот век, двигаясь с улыбкой на устах, потерял обиду, смерть и страх. Человек, что счастлив, больше Бог. Он рисует песни и поет на холст. Человек, что счастлив, больше жизнь. Он танцует в книге и читает свинг. Человек задумался. Просто человек. С каждым днем тусклее становились здесь фары – близится немая смерть. Он начинает третью жизни треть. 2019 |
