И все бы ничего, не узнай я голос. Но уж это – точно бред. Не может же Герман Кастильо заявиться сюда! То есть, может, конечно, но откуда ему знать, где я. Мой мобильник выпал у меня из рук еще на улице. Так что, у меня в волосах поисковый маяк? Глупость. Нет, наверное, кирпич просто слишком сильно огрел меня по голове, вот и начались галлюцинации.

Тем не менее, вопли продолжались, и звучали они одинаково, то есть исходили от одного и того же человека. Но вот, голос затих. Наверное, все-таки галлюцинации. Ну, ничего, это ненадолго. Поскольку этаж не первый, пол скоро обвалится, а стены упадут на меня. Тогда уж, мне точно крышка.

О! А это что за новая галлюцинация? Выстрелы? Да, видимо, время, которое я провел, уворачиваясь от пуль, дает о себе знать! Вот и выстрелы замолкли, а грохот все не утихает. Скорее бы пол обвалился, и мои мучения закончились!

И вот, я получил по голове уже, похоже, целым кирпичом. Значит, умирать придется в бессознательном состоянии. Это здорово. Быстрая и безболезненная смерть…

Уплывающее сознание все же невольно отметило, что шум утихает, а пол перестает дрожать. Или почудилось? В любом случае, мне конец…

Ладно, мама справится. Тем более, что у меня нет выбора. Остальные, пожалуй, тоже. Пусть их утешает тот факт, что я, по крайней мере, не мучился… Жаль только, что мне не представится случая поговорить с Виолеттой… Хотя, возможно, это и к лучшему. Что бы я ей сказал? И что сказала бы мне она?

Сквозь подступающую темноту послышалось, что снаружи кто-то выкрикивает мое имя. Но голос этот звучал уже, как в режиме замедленного воспроизведения. Наверное, очередная галлюцинация…

И все-таки, прежде, чем сознание окончательно покинуло меня, перед глазами всплыло знакомое любимое лицо. Виолетта… Моя милая, удивительная, замечательная девочка! Я уношу с собой на тот свет не только воспоминания. Нет. Со мной, также, навсегда останется память о твоем поцелуе… Даже ТАМ я вечно буду помнить чувства, которые испытал, когда ты меня поцеловала… Я вечно буду помнить вкус твоих губ…

Прости, но я люблю тебя, Вилу!

====== Глава 76 ======

- Федерико! Федерико!

Я слышал этот голос все яснее и все отчетливее ощущал, что кто-то бьет меня по щекам.

Секундочку! Я что, жив? Черт возьми! И зовет меня…

- Герман! – простонал я, открывая глаза.

Надо мной, действительно, склонился друг мамы, бледный, как мертвец. Впрочем, стоило мне очнуться, он расплылся в улыбке и спросил:

- Ну, как ты, боец?

- Нормально, – ответил я. – Жить буду.

Хотя, по сути, какое там, «нормально»? Голова раскалывается, все тело ноет… Ну, это ничего. Переживу.

- Виолетта обрадуется, – продолжал улыбаться Герман. – Она места себе не находила.

- Волновалась? – удивился я.

Вот, теперь я совсем ничего не понимаю! Если Виолетта за меня переживала, то зачем поцеловала? Я-то думал, это был прощальный поцелуй! Так, нужно все выяснить!

- Поговорим об этом дома, – отмахнулся Герман. – Ты можешь встать?

С помощью старого друга, я поднялся на ноги. Головокружение и тошнота немедленно активизировались. Наверное, все-таки сотрясение мозга. Когда первоначальный приступ спал, я огляделся. Здание, где мы находились, было почти снесено. Солнце уже клонилось к закату, но все равно непонятно, почему люди уже прекратили работы.

- Пойдем, пойдем, – приободрил меня Герман.

Он перекинул мою руку через свои плечи, и мы вместе, аккуратно переступая через развалины, направились к лестнице, которая, как ни странно, была почти цела.

- Что это за место? – спросил я, разглядывая богато украшенные перила.

- Дома, Федерико, – отвечал Герман. – Все дома.

Я не стал спорить, потому что друг моей матери, и без того, уже пыхтел. Могло дыхания не хватить. Наконец, Герман помог мне сесть в машину.

- Слушай, может, сначала в больницу? – спросил он, занимая водительское сидение. – А то ты похож на…

- Да все в порядке, – отмахнулся я. – Мне просто нужно умыться.

- Как знаешь, – кивнул тот.

Я посмотрел на развалины здания. Судя по всему, раньше оно было довольно крупным, но сейчас, примерно, три четверти его было снесено и превратилось в руины. Вокруг стояла техника, машины полиции, скорой помощи и темные фургоны. В полицейские сажали, судя по всему, людей Тэнкредо, которые уцелели, но не смогли сбежать. В машины скорой помощи заносили пострадавших. Ну, а в темные грузили носилки, накрытые белыми простынями…

Герман завел мотор, машина тронулась с места. Потеряв из вида здание, я откинулся на спинку кресла, надеясь хоть немного унять головокружение, тошноту и прочие последствия того, через что я прошел.

- Знаешь, ты молодец, – похвалил Герман, не сводя глаз с дороги.

- В смысле? – не понял я.

- В том смысле, что тебе удалось выжить. Ты отлично выдержал все, что только мог.

- Герман, я попался в плен! Я не смог выбраться из здания, когда было нужно!

- Но ты уворачивался от пуль, пока это было возможно. А это – очень большой промежуток времени. Не вини себя. Любой другой, на своем месте, погиб бы еще от первого выстрела. И потом, как ты мог выбежать из здания, не зная, где находится лестница?!

- Вообще-то у меня была мысль выпрыгнуть в окно, – признался я.

Герман расхохотался.

- О! Значит, даже хорошо, что техника тебе помешала! Ты бы разбился насмерть, дружок!

- По мне, так лучше сразу, – отмахнулся я. – Останься я в здании, меня могло завалить так, что мне бы и самому жить потом не захотелось! Я бы, скорее, назвал везением то, что рабочие не стали заканчивать снос сегодня.

Герман промолчал, но весьма недвусмысленно хмыкнул. Он явно что-то скрывает. Но что? Неужели все те звуки, которые мне мерещились перед тем, как я вырубился, вовсе не были галлюцинациями? Неужели друг моей мамы приехал, чтобы спасти меня? Стоп! А как он вычислил мое местонахождение? Я совсем запутался, но понимал, что лучше подождать с расспросами до дома…

Дом… Тут только до меня дошло, что дома меня ждут не только друзья и родственники. Там будет ОНА – Виолетта Кастильо. И я не знаю, как лучше сделать: поговорить сначала с ней, а уже потом с остальными, или наоборот… Хотя, наверное, лучше сперва обсудить произошедшее с семьей и друзьями, а уже потом выяснять отношения с любимой девушкой. Гораздо проще думается без боли в груди, которую последнее непременно вызовет, потому что Виолетта меня не любит…

- А где остальные? – спросил я у Германа.

- Ну, твоя мама и кузены перебрались обратно в ваш дом, – пояснил он. – Деметрио и Росанна тоже. А вот твой друг – Энрике – остался у нас. Мы кое над чем работали.

- Вы? – опешил я. – Вместе?

Нет, я не могу представить, что может быть общего между бизнесменом и моим почти-братом! Они ведь, как небо и земля!

- Ну, скорее, это твой приятель работал, а я наблюдал, – признался Герман.

Так, понятно. Чуда не произошло. Вот только над чем мог работать Энрике в такой ситуации?

- И что же он делал, если не секрет?

- Пока что секрет, – вздохнул Герман.

- У Энрике?! – возмутился я. – От меня?! Секреты?!

- Вот, у него как раз и нет, – отмахнулся друг моей мамы. – Просто он хочет сам тебе все рассказать.

Я улыбнулся. Как это похоже на Энрике! Он друг. Друг до мозга костей. Хочет, чтобы близкие узнавали обо всем именно от него. И как я мог, даже на секунду, усомниться в моем лучшем друге?! Он мне – брат! Брат, который никогда не предаст и, уж точно, не попытается убить! Брат, который всегда был рядом, когда я в нем нуждался! Брат, который стал мне самым близким человеком на свете! Ромеро до него еще расти и расти, не говоря уже о Тэнкредо!

Вот, наконец, и наш с мамой дом. Ох, что сейчас будет! Одна только мамина реакция чего стоит! Герман остановил машину, помог мне выбраться и повел к дому. Впрочем, не успели мы сделать и пяти шагов, как оттуда выскочил бледный, как смерть, Деметрио. Увидев мою окровавленную физиономию, он вскрикнул и метнулся навстречу.