- Короче, ты был прав. Наш с Макси разговор, действительно, подслушал Диего. Более того, он снял его на видео.

- Дьявол! – выругался Энрике.

- И сегодня утром этот велосипедист-Шумахер показал запись не только Виолетте, но и всему нашему классу!- продолжил я.

- Что?! – вскричал мой почти-брат. – Ну и урод!

- Точно, – вяло хмыкнул я. – И теперь все знают о моих настоящих чувствах к Виолетте.

- Да все и так знали, – отмахнулся Энрике. – Во всяком случае, догадывались. Особенно, после того, что произошло на концерте. Нет, брат, самое страшное здесь не это.

- Конечно, не это, – пожал я плечами. – Самое страшное, что об этих чувствах узнала сама Виолетта.

- И причем, узнала она не от тебя, – добавил мой почти-брат.

- Вот это как раз значения не имеет, – возразил я, – снова спрятав лицо в ладонях. – Важно то, что она узнала. И теперь она будет винить себя за то, что не может ответить мне взаимностью.

- Так, ладно, не стану спорить, – вздохнул Энрике. – Все равно это бесполезно. Ты просто скажи, что сделал тогда.

- А что – я? Мне вдруг так больно стало… Я не мог даже посмотреть на нее. И я сбежал. Можешь считать меня трусом, но находиться там дальше уже было выше моих сил.

Энрике ободряюще похлопал меня по плечу и произнес:

- Понимаю. Но после этого ты поговорил с Виолеттой?

О, господи! И он туда же! Дался им всем этот разговор!

- Нет, – покачал головой я. – И не буду.

- Но почему?!

- А что она, по-твоему, скажет?! Что воспринимает меня просто, как друга?! Что мы никогда не сможем быть вместе?! Да я сам все это знаю, и такие слова меня только добьют! Тогда уж я точно…

- Ну-ну! Успокойся! – воскликнул Энрике. – И вообще, ваш с Виолеттой разговор неизбежен! Вы ведь учитесь вместе!

- От этого легко избавиться.

- То есть?

- Я написал заявление на отчисление.

Говоря это, я поднял голову и увидел офигевшие глаза друга. Он, казалось, даже онемел на пару секунд. Затем, во взгляде его появилось негодование, и он грозно спросил:

- Федерико Дельяно, ЧТО ты сделал?!

- Прости, брат, – торопливо заверил его я. – Но у меня нет выбора!

- Дурак! – застонал Энрике. – Нет, ты, правда, дурак или притворяешься?! Выбор есть всегда!

- То же самое сказал и Макси, – заметил я. – Но скажи, какая у меня альтернатива?

- Их несколько, – пояснил мой почти-брат. – Первая: ты должен признаться Виолетте, и дальше пусть сама решает.

- Но…

- Но если ты так боишься этого разговора, просто тупо не подходи к ней и не говори с ней. И потом, Федо, не забывай, что вы еще и живете по соседству. Следовательно, уход из «Студии» ничего не изменит!

- Да уж, – вздохнул я. – И потому мне остается только одно: броситься под ближайший автомобиль…

- Так, прекрати немедленно! – возмутился Энрике. – Что за идиотские мысли?! Себя не жалеешь – так хоть Аврелию пожалей!

- При чем здесь мама?! – застонал я. – Да ей, вообще, плевать!

- Не понял, – констатировал Энрике. – Ты раньше никогда так о ней не говорил. Что теперь изменилось?

- Я только что звонил ей, а трубку взял Тэнкредо, – вздохнул я. – Сегодня ведь тринадцатое сентября, помнишь?

- И что? – опешил Энрике.

- А ничего! – прорычал я. – Услышал о себе много нового. В общем, оказывается, я для мамы – просто ошибка молодости!

- Чего?! – возмутился мой почти-брат. – Только не говори, что ты ему поверил!

- Может, и не поверил, – вздохнул я. – Но как не задуматься? Может, и впрямь, меня не должно существовать вовсе?

- Сдурел?! Да я видел выражение ее лица каждый раз, когда тебе грозила опасность! Она была бледной, как смерть! И ты после этого будешь утверждать, что она тебя не ценит?!

Он немного помолчал, а потом добавил:

- В конце концов, ты должен понимать, что я, Деметрио и Росанна тоже не хотим тебя потерять.

- Это я как раз и не обговариваю, – торопливо заверил я друга. – Еще бы я вам был не нужен!

- Тогда почему ты хочешь что-нибудь с собой сделать?! – возмущенно спросил он.

- Прости, брат, – вздохнул я. – Есть такое желание, и оно меня не покидает.

Энрике похлопал меня по плечу, но, казалось, уже не находил слов. Да и, наверное, никакие слова не помогли бы мне. Ничто не сможет вылечить боль, которая горит в моей груди… Так больно…

- И что ты теперь планируешь делать? – спросил он через минуту.

- Честно? – устало спросил я. – Понятия не имею. В голове только одна мысль, которую ты уже знаешь…

- Слушай, не принимай решений на горячую голову! – воскликнул мой почти-брат. – Может, потом мы еще вместе над этим посмеемся!

- Ага, вот только сейчас мне совсем не до смеха! – возразил я.

- Понимаю, – грустно вздохнул Энрике. – Если бы я мог хоть что-нибудь сделать…

В его голосе послышалась такая боль, что у меня кольнуло в груди. Я поднял голову, потрепал друга по плечу и мягко произнес:

- Эй, ты ведь нашел нужные слова, когда я порвал с Адель. Так что изменилось сейчас?

- Изменились твои чувства, – просто ответил Энрике. – Адель и Виолетта – разные девушки, и к ним у тебя разные чувства.

- Да, ты прав, – согласился я. – Абсолютно разные, не говоря уже о том, что даже те слабые отголоски чувств к Адель давно ушли, стоило мне встретить Виолетту.

- Вот именно, – подхватил мой почти-брат. – Ты любишь Виолетту. Любишь так сильно, как только можно любить человека. От этого я тебя спасти не могу. Будь у меня такая возможность…Но ее нет. Прости, брат!

====== Глава 64 ======

Весь день я сидел в гостиной дома семьи Марроне, страдая от боли. Энрике приходилось буквально заставлять меня есть. И все равно, мне кусок не лез в горло.

Моему почти-брату тоже приходилось нелегко – я видел это по его лицу. Больно от того, что мне больно – как-то так. Но Энрике ни разу и словом об этом не обмолвился. Наверное, понимал, что мне сейчас только чувства вины не хватает. И за весь день я сотни раз вознес молчаливую благодарность небесам за то, что у меня есть такой друг…

Вечером к нам присоединились Деметрио с Росанной. К чести Энрике, он, понимая, что я не хочу говорить о произошедшем, вкратце рассказал им все сам. Реакция их оказалась, однако, совершенно неожиданной. Вместо того, чтобы удивиться, оба просто… рассмеялись! Да уж, друзья, называется!

- Эй, вы чего?! – возмущенно спросил Энрике, глядя, как брат и сестра хохочут. – У вас друг страдает, а вам смешно?!

- Прости, Федо, – отсмеявшись, произнес Деметрио. – Мы не хотели тебя обидеть, ты же знаешь! Просто… с чего ты взял, что Виолетта не любит тебя?

- И вы туда же! – застонал я. – Пристрелите меня, кто-нибудь!

- Ну-ну, спокойно! – воскликнул Энрике. – Не горячись!

Он похлопал меня по плечу и строго обратился к ребятам:

- С чего взял – с того и взял! Закрыли тему!

Да… Вот она – настоящая дружба! Энрике сам все время спорит со мной по поводу чувств Виолетты (вернее, по поводу их отсутствия), но сейчас, когда мне так плохо, не позволил сестре с братом поднимать этот вопрос. Мой самый-самый близкий друг!

Росанна же пересела поближе ко мне и коснулась моего плеча со словами:

- Тебе, наверное, очень плохо, да?

- Паршиво, – согласился я.

- Чем мы можем тебе помочь? – обеспокоенно спросил Деметрио.

- Боюсь, что мне ничем не поможешь, Дем, – вздохнул я. – Уже ничем.

- Ну вот, опять! – возвел Энрике глаза к потолку. – Даже думать не смей, ясно тебе?!

- О чем? – тут же спросила Росанна.

- Наш брат всерьез подумывает о самоубийстве, – мирно пояснил Энрике.

Я едва удержался от того, чтобы врезать бесцеремонному лучшему другу, но очень скоро понял, что это был всего лишь хитрый ход. Специально, чтобы я увидел реакцию Деметрио и Росанны. Они, между прочим, одновременно громко ахнули. Девочка автоматически крепко сжала мое плечо.

- Энрике прав! – воскликнул Деметрио, постепенно бледнея. – Даже думать об этом не смей! Как же мы без тебя?!