Я открыл глаза. А, черт, до чего же яркий свет! Даже больно. И все же, проморгав ослепление, я огляделся. Это явно была больничная палата. Белые стены отражали свет, льющийся из больших окон. А на ближайшем подоконнике, вытянув ноги перед собой и прислонившись спиной к стене, сидел…

- Макси! – попытался воскликнуть я, но лишь захрипел что-то неразборчивое из-за пересохшего горла.

Однако, этого оказалось достаточно для того, чтобы мой друг встрепенулся, посмотрел на меня, вскочил и воскликнул:

- Ну, привет, герой наш доморощенный! Ты как?

- Воды, – только и смог произнести я.

Макси немедленно налил стакан воды из графина, стоящего неподалеку и даже придержал мою голову, пока я пил. Стало гораздо лучше.

- Виолетта! – воскликнул я. – Что с ней?

- Она в порядке, – торопливо заверил меня мой друг. – Только очень за тебя испугалась. Как, впрочем, и мы все. Кстати, отец Виолетты договорился, что остаток лечения ты пройдешь дома. Не хочет, чтобы ты здесь валялся.

- Это хорошо, – ответил я. – Так что, поможешь мне встать?

- А куда я денусь? – рассмеялся Макси, протягивая мне руку.

POV Виолетта

Будь на то моя воля, я бы, вообще, не отошла от Федерико. Когда его увозили в больницу, мне хотелось немедля броситься следом. Но Камилла, конечно, не дала мне такой возможности, заявив:

- Позвонила бы ты своему отцу, Вилу. Пусть привлечет родителей Федерико.

- Его одна мать вырастила, – машинально ответила я, не сводя глаз с точки, где скрылся автомобиль «неотложки».

- Да без разницы! – отмахнулась моя подруга. – Все равно, ты должна поставить в известность своего отца, а там пусть уже разбирается!

Что ни говори, а доля правды в словах Камиллы была. Хотя, признаться, меня весьма рассердила пренебрежительность, с которой она отозвалась о Федерико. Он – мой любимый человек, и я вынуждена просить всех друзей считаться с этим! Но в тот момент я могла думать лишь о его здоровье. Хорошо, что Макси поехал с ним. Он надежный. Позвонит, как только что-то узнает.

- Виолетта, с тобой все в порядке? – спросил подбежавший Пабло.

- Что с Федерико? – не слушая, спросила я.

- Не знаю, – покачал головой директор «Студии». – Но ты должна поставить в известность своего отца. Это нужно.

Ну, раз меня уже два человека об этом просят… Я достала телефон и набрала номер отца. Ох, что сейчас будет!

- Алло? – почти мгновенно отозвался тот.

- Папа, – сразу начала я, – у нас проблемы.

- Что случилось?

- На нас напали. В меня метнули нож, но Федерико принял удар на себя. Его только что увезли в больницу.

Я всхлипнула. Из глаз снова брызнули слезы. Боже, сохрани жизнь моему любимому и единственному! Не хочу и не могу без него существовать – в этом моя правда.

На другом конце провода воцарилась мертвая тишина. Не было слышно даже дыхания. Наконец, секунды через три, Герман Кастильо слегка охрипшим голосом произнес:

- Я еду туда. А ты – немедленно домой!

- Нет! – вскричала я. – Нет, папа, дома меня точно хватит удар! И вообще, нам с Федерико помогли друзья из «Студии». Но эти самые друзья не понимают, что, вообще, произошло. Да и я тоже. Но главное даже не это, а то, что мы все хотим знать: жив ли Федерико!

Снова всхлип. Я с трудом сдерживала рыдания, ощущая такую тревогу, что все конечности дрожали. Наверное, это и сподвигло моего отца заявить:

- Ладно. Хорошо. Тогда идите в «Студию» и ждите меня там. Если с Федерико что-то случится, будет грандиозная разборка!

С этими словами, он отключился. Я же, убрав телефон, наконец, позволила себе разрыдаться. Слезы, истерика – все слилось вместе. Я так беспокоилась за Федерико и так боялась его потерять, что даже не замечала, куда меня ведут.

Наконец, меня куда-то посадили. Я выгнала из головы кошмарные мысли и огляделась. Да, мы определенно в «Студии». Более того, в кабинете Пабло. Ох, кажется, сейчас будет скандал! Все учителя здесь, да и почти все студенты тоже. Не хватает только Диего, Леона, Бродвея, Макси и Федерико (при мысли о последнем, мое сердце снова полоснула тревога).

- Итак, подытожил Пабло, усевшись за стол, – что же все-таки произошло?

POV Макси

Почему я поехал с Федерико в больницу? Ну, ведь не мог же я оставить друга в такой ситуации, правда? Он бы меня не оставил, в конце концов. Едва мы приехали, врачи увезли Федерико на операцию. А мне ничего не оставалось, кроме как сесть на лавочку возле операционной, стянуть кепку и обхватить руками голову. Не скрою, я волновался за своего друга. Уж не знаю, когда он стал мне настолько дорог, а только факт остается фактом. Федерико уже для меня почти что брат. И, уж конечно, я не допущу, чтобы выходка Людмилы с Диего осталась безнаказанной.

Примерно, через час подоспел отец Виолетты собственной персоной. Оказалось, что дочь позвонила ему и сообщила о происшествии, а тот напряг пару знакомых и быстро выяснил, в какую больницу увезли Федерико.

Сам я, конечно, подумал, что звонок был совершен явно по чьей-то просьбе. Виолетта сейчас в таком состоянии, что не может думать ни о чем, кроме Федерико.

Но оповестить Германа Кастильо, как выяснилось, было хорошей идеей. Ни о чем не спрашивая, он немедленно заглянул в пару кабинетов, и через пятнадцать минут мы уже знали, что Федерико будет жить. Еще полчаса – и его перевели на домашнее лечение.

- Сеньор Кастильо, – робко спросил я, когда тот объявил о своем решении, – а почему Вы не хотите оставить Федерико здесь?

- Не доверяю больницам, – отмахнулся тот. – Если ему можно помочь дома, я его лучше заберу. К тому же, спорю на что угодно: сейчас ты, Виолетта и все ваши друзья захотят узнать, что, собственно, произошло. Кстати, мне бы тоже хотелось это знать. Но ответы на наши вопросы может дать только Федерико. А устраивать общий сбор в больнице – это как-то…

Он осекся, потому что из операционной на каталке вывезли Федерико. Мы с Германом разом вскочили, как по команде. Мой друг явно еще не пришел в себя, что наводило на самые страшные мысли… Так, спокойно! Ведь врач сказал, что жить он будет! А вдруг что-то пошло не так…

- Как он? – сорвалось с моих губ.

- Все будет хорошо, – улыбнулась одна из медсестер. – Ваш друг просто спит. Проснется где-то через полчаса.

Уф! Он жив! Слава богу! А то я уж думал, все, кранты моему приятелю! И хуже всего было бы то, что у них с Виолеттой не было возможности поговорить… Ну, теперь-то этот герой-самоубийца точно не отвертится от такого разговора!

- Парень, побудь с ним, – попросил меня Герман Кастильо и торопливо отвел в сторону врача, лысеющего мужчину лет пятидесяти.

Я пожал плечами, но все же поспешил туда, куда везли моего друга.

POV Нати

- И тогда он принял на себя нож, – закончила Виолетта свой рассказ. – Дальше вы знаете.

Никто не стал задавать ей дополнительных вопросов – у бедняжки и без того дрожали губы. Она была бледна, как смерть, в глазах блестели слезы, а руки периодически судорожно сжимались в кулаки. Бедная девочка! Наверное, так переживает за Федерико! Если уж и я не знаю, куда от этой тревоги деваться…

Я робко подошла и осторожно приобняла Виолетту за плечи. Та удивленно на меня посмотрела. Ах, да! Она ведь не знает, почему я так странно себя веду в последнее время!

- Не волнуйся! – успокоила я подругу. – Все, что делалось за последнюю неделю – все было ради тебя. И я на вашей стороне. Просто снова втерлась в доверие к Людмиле, чтобы помочь Федерико защищать тебя от нее.

Секунду Виолетта просто удивленно на меня смотрела, а затем, вдруг разрыдалась. Я торопливо обхватила бедняжку руками. Она прижалась к моему плечу и с трудом выдавила:

- Боже, он на столько готов ради меня! А теперь снова ранен по моей вине! Или еще хуже…

Дальше говорить она уже не могла. Просто разрыдалась сильнее. И это было страшно. Самая ужасная пытка в жизни – это видеть страдания друзей и сознавать, что ты ничем не можешь им помочь… Страшнее этого может быть только ожидание известия о том, жив ли друг и что с ним…