— Что Вы здесь делаете? — спросил я. — Вы ведь на стороне Ордена, правда?

— Да, я свой, — отвечал Снегг.

— Тогда как Вы здесь оказались? Или Орден пришел меня спасать?

— Нет, здесь только я. А насчет того, как я здесь оказался… Тебе ведь уже сказали, в чем состоит моя задача по борьбе с Темным Лордом?

И тут я вспомнил. Ну, конечно! Ведь я говорю с добровольным шпионом, в лояльности которого все сомневаются! По крайней мере, все нормальные люди. Конечно, он может быть здесь, чтобы помочь. А может быть и, чтобы предать. Нужно говорить с ним аккуратнее.

— Понял, — кивнул я. — Тогда зачем Вы пришли?

— Помочь, — развел руками Снегг. — И уже это сделал, как видишь.

Тут только до меня дошло, что этот человек не стал бы меня лечить, будучи на вражеской стороне. Похоже, я перед ним в долгу.

— Спасибо, — кивнул я. — И все же, Вы ведь не только за этим пришли?

— Не только, — признался Снегг. — Я предвидел, что ты попытаешься сбежать и хотел уберечь от глупостей. Пойми: тебе одному не выстоять против волшебников, даже будучи здоровым. А ведь Макнейер особо с тобой не церемонился, правда?

Я вспомнил, через что мне пришлось пройти за этот день, и пробурчал:

— Это еще слабо сказано.

— Вот именно, — кивнул Снегг. — Ты нам еще живым пригодишься.

— Вам — это Ордену Феникса или…

— Да, в общем-то, обеим сторонам. Но я пекусь, в первую очередь, об интересах Дамблдора и Ордена.

— Знаете, мне начинает казаться, что этот самый Дамблдор преследует совсем иные цели, нежели Орден Феникса.

— Что ты имеешь в виду?

— Зачем он снял со штаб квартиры Заклятие Доверия?

— Не знаю. Я говорил с ним об этом, но внятного ответа не добился. Он сказал только, что у него есть на то причины.

— И после такого Вы можете ему доверять?!

— Да, могу. Ты не понимаешь. Идеи Дамблдора не всегда выглядят адекватными со стороны. Многие изначально, вообще, кажутся полной бессмыслицей. Но они всегда срабатывают. Именно поэтому Дамблдора считают гением с легким умственным расстройством.

— Но ведь это ненормально — когда человек добровольно снимает защиту с дома, в котором находятся все его люди!

— Говорю тебе: идеи Дамблдора и не должны отличаться нормальностью! Самое интересное, чем более странными эти самые идеи кажутся, тем больше у нас шансов на благополучный исход.

— Благополучный?!

— Тихо! Простите. Так, по-вашему, то, что меня весь день пытали самыми изощренными способами, благополучный исход?!

— Разумеется, нет. Но это только пока.

— Ну, да, пока я не отправился на тот свет!

— Не паникуй, парень. Ты туда и не отправишься. Макнейеру было строго запрещено наносить тебе смертельные раны, и, попытайся он нарушить этот запрет, получил бы по самое не хочу. И к Малфою, который будет пытать тебя завтра, это тоже относится. Давай смотреть правде в глаза: Темному Лорду угодно оставить тебя в живых.

— Почему?

— Потому что, кроме тебя, у него нет никаких зацепок. На дом уже наложено новое Заклятие Доверия, то есть возможности захватить другого информатора у Темного Лорда нет. Поэтому он будет пытать тебя, но убить не позволит.

— Да я не за себя волнуюсь. Главное, чтобы Ваш Волан-де-Морт не узнал, где Виолетта. И, если ради сохранения тайны мне придется умереть…

— Не придется. А теперь, пожалуйста, позволь мне привязать тебя обратно. Извини, но это придется сделать.

— А почему я должен Вам верить? По словам Гарри…

— Не слушай Поттера, он ничего толком не знает. Я всей душой предан Дамблдору и Ордену Феникса. Да, раньше я был Пожирателем Смерти, но много лет назад перешел на другую сторону баррикады.

— Почему?

— По той же причине, по которой ты, парень, сейчас здесь находишься — ради возлюбленной.

После этих слов, я впал в такой ступор, что сразу позволил Снеггу привязать себя обратно к стене, в прежней позиции. Затем, мужчина кивнул мне и вышел из комнаты такой уверенной походкой, словно никого и никогда не любил. Вот ведь, как бывает. Даже Снегг, со своей надменной холодностью, когда-то был подвластен всемогущему огню любви. А может, эта самая холодность — не что иное, как попытка спрятать свою боль? Кто знает, вдруг любовь оказалась безответной? Или с его возлюбленной что-то произошло? Никто ничего не знает. Все только и делают, что обвиняют и подозревают. А вдруг Снегг — это просто несчастный человек, которому разбили сердце? Как бы то ни было, теперь я точно знаю, что могу доверять, по крайней мере, одному человеку в этом доме. Потому что один влюбленный всегда поймет другого, пораженного этим чувством. И все-таки, кто бы мог подумать, что даже сердце Северуса Снегга когда-то тоже пронзила Стрела Амура?

Комментарий к Глава 40

Простите меня, мои дорогие!)) У меня с этой сессией просто кошмар!))) Я уже три недели на валерьянке!))) Зато вот вам аж две главы!))) Люблю!)))

========== Глава 41 ==========

Не знаю, как, но мне удалось заснуть в той позе, в которой меня оставили. Проснулся я только утром, от крика, донесшегося из коридора. Кричал явно мужчина. В голосе его слышалось одновременно и недоверие, и раздражение, и изрядное веселье.

— Да вы издеваетесь! — кричал он. — Тебе что, Люциус, жить надоело?! Да Нарцисса тебя…

— Со своей женой я как-нибудь сам разберусь, Долохов, — отрезал другой мужской голос. — Драко полезно посмотреть. Пусть мальчик учится, набирается опыта.

— Идиот, — констатировал его собеседник. — Ладно, это не мое дело. Но Темный Лорд просил передать, что местонахождение девчонки сегодня должно быть у него. А иначе, конец тебе.

— Понял, понял, — отвечал Люциус. — Пусть не изволит волноваться. Все будет сделано в лучшем виде.

Долохов недоверчиво хмыкнул и, судя по шагам, ушел. В замке что-то щелкнуло, и дверь открылась. На пороге стоял высокий худой бледный мужчина со светлыми, почти белыми, волосами, острым носом и белесыми маленькими глазками. За ним неловко переминался с ноги на ногу паренек, примерно, моих лет или чуть младше, похожий на своего спутника, как две капли воды. Очевидно, эти двое — отец и сын.

— Э, — робко начал этот самый паренек, обращаясь к родителю. — Пап, а ты уверен, что мне нужно смотреть на…

— Уверен, Драко, — отрезал тот. — Ты должен набираться опыта. У кого еще тебе учиться, если не у меня? Хватит капризничать. Я хочу, чтобы ты стал достойной заменой мне и матери, когда мы состаримся.

С этими словами, он взмахом палочки запер дверь и подошел ко мне. Испуганный Драко засеменил следом. А я в это время, молча, готовился терпеть невыносимую боль. Вряд ли этот неприятный тип станет со мной церемониться.

— Ну, здравствуй, Федерико, — с улыбкой ядовитой кобры обратился ко мне мужчина. — Меня зовут Люциус Малфой. А рядом стоит мой сын, Драко. Надеюсь, ты не против, если я немного поучу его на твоем примере?

— Можно подумать, у меня есть выбор, — фыркнул я. — Если хотите научить сына пытать людей, валяйте.

— Да, заметил Люциус. — Макнейер описал тебя правильно. За словом в карман не лезешь, но девчонку не выдаешь.

— Я сочту это за комплимент, если не возражаете, — съязвил я.

— Да он самоубийца, — констатировал Драко. — Отец, неужели мы не можем просто прикончить его?

— Идиот! — отчеканил Люциус, с размаху дав сыну увесистый подзатыльник. — Думать нужно прежде, чем говорить! Как мы тогда узнаем, где девчонка?!

— Никак, — встрял я. — Вы никогда этого не узнаете, вне зависимости от того, жив я или нет! От меня вы слова не дождетесь! И не трогайте мальчика!

Понятия не имею, что сподвигло меня произнести последнюю фразу. Может, моя природная доброта. Ну, еще бы! Папаша ударил паренька и накричал на него! Конечно, я не мог не вступиться. Хотя бы потому, что Драко явно младше меня. Лет пятнадцать, не больше.

— Не учи меня воспитывать сына, мерзкое магловское отродье! — рявкнул Люциус. — Я сам знаю, когда его трогать, а когда — нет!

Я сделал вид, что не слышал оскорбления. А Малфой-младший, потирая голову, посмотрел на меня с удивлением и благодарностью. Интересно, неужели раньше за него никто не вступался?! Бедный мальчик…