— Эй, Макнейер! — раздался как будто издалека новый голос.

Мой мучитель прервал пытку. И тогда я понял: это предел. Все. Еще одно заклятие — и я труп. Интуиция мне подсказывала что ли! Тем не менее, сквозь уплывающее сознание, я сумел понять, что в комнату вошел еще один Пожиратель Смерти, но черты его лица расплывались перед моими глазами.

— Чего тебе, Яксли? — голос Макнейера звучал, как из плохо настроенного приемника.

— Ты бы заканчивал, — заявил тот, кого назвали Яксли. — Парень нам еще живым нужен. Он и так продемонстрировал сегодня колоссальную выдержку. Особенно, для магла. Так что давай, отправляйся ужинать и спать. Темный Лорд сказал, что завтра тебя сменит Малфой.

— Этот трус несчастный?! — взвился Макнейер. — Да он через час нюни распустит! Мальчишка-то с характером! Два раза оскорбит — Люциус наш и сдуется!

— Да знаю, знаю, — отмахнулся Яксли. — Но Темный Лорд сказал, что, мол, не нам с ним спорить.

— Ну-ну, — иронично хмыкнул Макнейер. — Удачи Люциусу. Я этого паренька весь день пытал — никакого сдвига. Посмотрим, насколько его хватит.

Из вредности ударив меня напоследок кулаком в солнечное сплетение, Макнейер, вслед за Яксли, вышел из комнаты. Я закашлялся. Перед глазами все плыло, как будто на меня надели очки, в которых я не нуждался. Господи, ну и дернул же черт этого Яксли так не вовремя забрать товарища! Неужели сложно было войти минутой позже?! Тогда я бы, наверное, был уже мертв и не чувствовал этой жуткой боли! «Кап-кап-кап!» — упорно стекала из моих порезов кровь. Интересно, а сколько нужно потерять этой самой крови, чтобы умереть? Никогда раньше так не жалел, что игнорировал анатомию. Хотя, как я уже понял, с волшебниками это — бесполезная наука. Вот, к примеру, заклятие, которое вызывало боль, не оставляло на теле никаких следов, зато изматывало и терзало не хуже электрического тока.

Вы спросите, откуда я знаю, как можно пытать при помощи тока? По собственному опыту. Нет, конечно, сам я никогда никого не пытал, поскольку считаю это аморальным. Тот, кто не предает друзей, товарищей, соратников или любимых, напротив, достоин уважения. И, кстати, Эрнесто со мной соглашался, поэтому на его корабле пытки были под запретом. Никто из наших никогда не терзал врага, чтобы что-то выяснить. Мы, скорее, согласны были проиграть сражение и пасть в бою, чем применить силу к человеку, которого, по правилам, можно лишь поощрить. А вот меня пытали, что правда, то правда. И ножами, и электричеством, и водой, и даже раскаленным добела железом. Мне тогда было чуть больше четырнадцати, но я уже знал, что не предам тех, кого люблю. Никогда. Что? Почему я не рассказал о той пытке в тот вечер, у костра? Потому что все ребята из команды Эрнесто, включая Габриэллу, уже давно в курсе, а Виолетту мне просто не хотелось лишний раз пугать.

На самом деле история довольно банальная. Однажды мы с Бьянкой решили съездить к Энрике. Но как-то вышло, что в пути нас вычислили. Я вовремя заметил преследование и позвонил Эрнесто. Благо, в тот день, он задержался в Италии дольше обычного. Мы с сестрой бросились на пристань. Преследователи не отставали. И им удалось-таки обступить нас перед самым судном. При помощи ножа мне удалось пробить дорогу Бьянке, но сам я за ней последовать не успел. Меня схватили. Ох, как же тогда было больно! Я оказался в каком-то старом-престаром здании, где меня безжалостно мучили на протяжении нескольких часов. Пытались выяснить, где моя сестра. Естественно, я молчал. А те ребята, похоже, были настроены серьезно. И, кстати, в том здании я был связан таким же образом, как здесь. Вот только там меня привязали к столбам, сколоченным между собой на манер креста. Это было сделано для того, чтобы, при помощи особого механизма, опускать мое безвольное тело в воду, пока я не начинал задыхаться. А что еще со мной делали — вспоминать страшно. Избивали до полусмерти, резали ножами, душили удавкой, прикладывали к коже раскаленную металлическую рейку… Но самое болезненное — электричество. К рукам моим присоединили электроды и пустили ток. Причем, ток совсем не слабый. Похоже, ублюдкам доставляло удовольствие наблюдать за тем, как я бьюсь в конвульсиях. Сбежать я смог, только оглушив охранника.

Минутку! Что это валяется на полу? Нож? Нож Макнейера! Он его выронил! Так. Черт возьми, да я — везунчик! Запястья-то едва стянуты! Тоже мне, волшебники! Не сумели по-человечески затянуть узлы! Я, хоть и замучен до умопомрачения, своих характеристик не растерял! Мгновение — и руки свободны. Я дотянулся до ножа Макнейера, перерезал путы на лодыжках и замер, думая, как поступить дальше. Теперь я вооружен хоть чем-то, и это не может не радовать. Появилась надежда выбраться отсюда. Пожиратели Смерти, как и их хозяин, имеют наглость полагать, что магия является безоговорочным преимуществом. Пришло время показать им, что иногда пригодится смелость и хорошая физическая подготовка. Я не льщу себя надеждой на то, что мне одному удастся противостоять нескольким десяткам волшебников. Нет. Но вряд ли все они сейчас на ногах. Коридоры, наверняка, патрулирует человека три-четыре, не больше. А остальных пока разбудят, да пока они догадаются, кто их куда зовет…

С этими мыслями, я поудобнее перехватил нож и нетвердой походкой направился к выходу из комнаты. Да, похоже, в моем состоянии, одолеть даже одного человека будет проблематично. Раньше я бы позвал Эрнесто и его команду. Но ведь сейчас мои друзья далеко, в другом времени, в другой стране. Конечно, узнай они, что я в беде, бросились бы на помощь, не раздумывая. Так же, как я бросился бы за ними. За кем угодно — за Эрнесто, за Габриэллой, за близнецами. Но теперь я должен самостоятельно выпутаться из этой переделки. Делаю неуверенный шаг к двери, но тут, безо всякого предупреждения, в лицо мне ударяет красная вспышка…

========== Глава 40 ==========

— Эй, парень, давай, открой глаза!

Голос доносился, как из плохо настроенного приемника. Я чувствовал, что лежу на чем-то холодном, а кто-то бьет меня по щекам, пытаясь привести в сознание. Еще я заметил две странные особенности. Во-первых, я как будто узнал голос. Правда, не мог вспомнить, кому он принадлежит. А во-вторых, кем бы ни был этот человек, он явно не хотел, чтобы его услышали. Поэтому не орал, а яростно шептал, чтобы я приходил в себя. Так, ладно, раздумывать можно долго, а до истины докопаться я все равно, в таком положении, не смогу. Нужно хотя бы приблизительно сориентироваться, что, собственно, происходит. Поэтому я с тихим стоном открыл глаза. Было темно. Я лежал на каменном полу, а надо мной кто-то склонился. В свете Луны из окна, я сумел рассмотреть сальные волосы до плеч и длинный нос. Так. Кажется, понял. Только напрашивается вопрос: что он здесь делает?

— Северус Снегг? — выдохнул я.

— Тихо ты! — шикнул тот. — Нельзя, чтобы кто-то узнал о моем появлении здесь! И о том, что мы знакомы тоже! А теперь, парень, давай, поднимайся!

— Не могу, — шепнул я. — Пытки высосали из меня все силы…

— И, тем не менее, ты сумел развязать веревки, — отрезал Снегг. — Тем более, я тебя вылечил. Попробуй пошевелиться.

Прежде, чем послушать его совета, я прислушался к себе и сделал поразительный вывод: у меня больше ничего не болело, а усталости, как ни бывало. Я словно хорошо отдохнул. Феноменально! Хотя, если подумать, чему удивляться? Это же волшебники.

— Вы что, любую травму можете вылечить вот так, на раз-два? — поинтересовался я.

— Если только это — не смертельная рана, — отвечал Снегг. — Кстати, прости, что пришлось тебя оглушить, но убегать в таком состоянии — самоубийство.

— Иногда смерть — это не так уж плохо, — признался я.

— Знаю, знаю, — вздохнул Снегг.

И в голосе человека, которого люто ненавидели почти все члены Ордена Феникса, я вдруг услышал странные нотки, поразительно похожие на боль. Создавалось впечатление, что жизнь этого мужчину совершенно не радует, и он считает дни до собственной смерти. Может, он и не такая сволочь, каким его считают? Я поднялся на ноги и даже не поморщился. Ничего не болело. Разве только саднило в некоторых местах. Очевидно, это — последствие магического исцеления. Но в целом я чувствовал себя прекрасно. Теперь можно начинать задавать вопросы.