Конечно, вот уже почти год, как самой красивой девушкой для меня была Виолетта. Никто, кроме нее, никогда не покорит мое сердце. Лишь она похитила его. И лишь для нее оно будет биться. Увы, самой девушке это все не нужно. Но дело не в этом. Вне всякого сомнения, я люблю Виолетту больше собственной жизни. Но и Габриэллу люблю, правда, совсем другой любовью. Братской. И, наверное, правильно говорят: брат всегда будет считать сестру идеалом красоты, если он искренне к ней привязан. Конечно, меня никогда, даже в самых диких мыслях, не тянуло к этой девочке. Но я видел ее красоту и не считал ни одного парня в мире достойным своего Котенка. То же самое, кстати, я думал о своей матери, и о Бьянке… Стоп! Не думать о ней! Я специально завязал с прошлым, чтобы не вспоминать тот ужас! Хотя, похоже, скоро это придется сделать. Но доводить себя добровольно — глупее не придумаешь! Не думать о ней! Не думать! Прости, родная! Корче, если моя любовь к Виолетте похожа на жаркий огонь, то любовь к Габриэлле — это, скорее, теплое дуновение в очень холодный день. Я без сомнения испытываю к своему Котенку самые добрые и нежные чувства, но лишь Виолетта заставляет мое сердце пылать.
Около пяти часов вечера мы начали осторожно передвигаться к пристани, стараясь не привлекать к себе внимания и ныряя в укрытие, едва услышав звук мотора. Это оказалось верным решением, потому что пару раз мы случайно слышали, как полицейские расспрашивают о нас местных жителей. Значит, Герман уже развернул поиски. Ничего, главное — выбраться из города. Вот и пристань. Время мой друг выбрал весьма удачное. Рабочие уже разошлись по домам, прошедшее мимо судно внимания не привлечет. Равно, как и шлюпка. А вот, кстати, и оно. Я отчетливо вижу знакомые очертания. Только у моего друга, наверное, сохранилось это старое судно, которые делали лет пятьдесят назад. Но тот ни за что не хотел его менять, предпочитая ревностно ухаживать. Корабль приближался осторожно и неторопливо, пока не стал на якорь метрах в пятистах от пристани. Я снова набрал номер друга. Тот быстро откликнулся и деловитым тоном спросил:
— Спускать шлюпку?
— Да, плыви, — ответил я. — Мы уже на месте. Только осторожнее — за нами могут следить.
Я отключился, моля небо о том, чтобы при встрече мой друг тоже говорил, как сейчас, — на итальянском языке. Тогда есть шанс, что Виолетта ничего не поймет и не станет переспрашивать. Весьма маловероятный, но все же шанс. Вот, к нам плывет шлюпка, на которой я отчетливо различаю знакомый силуэт. Виолетта нервно сжала мою руку. О, это было очень приятно! По спине как будто сотни горячих иголок прошлись, а сердцебиение раза в два участилось.
— Не бойся, — поняв, в чем дело, успокоил я подругу. — Мой друг — отличный парень. Да и никто из его команды даже заговорить с тобой не посмеет. Главное — держись рядом со мной. И постарайся не прислушиваться к разговорам — тебе же будет спокойнее.
— Феде, я хочу знать, что с тобой было и чего ты так боишься! — возразила Виолетта. — Как ты не понимаешь, что я переживаю за тебя?!
Мое сердце воспарило. Переживает? Виолетта переживает за меня? Ох, кажется, я теряю голову! Она привязана ко мне! Она по-своему даже, наверное, любит меня! Черт, неужели мне это не снится?! Тогда я сейчас взлечу… Так, спокойно! Голова на месте! Я тоже вроде на месте! Спокойно! Конечно, Виолетта привязалась ко мне. Но ведь как к другу! Что сразу раздувать-то?! Ромео недоделанный! Развел трагикомедию! Идиот!
Между тем, шлюпка приблизилась настолько, что я сумел различить знакомые черты лица, непослушные короткие темные волосы, которые торчали во все стороны на овальной голове. Мой друг и соратник за все это время почти не изменился. Разве что, похудел, слегка подрос, а его без того длинный нос теперь стал еще больше. Но улыбался паренек все так же — на все свои тридцать два ровных белых зуба, а карие глаза его, при этом, светились, как миниатюрные солнца. Вот, за это я, собственно, и любил своего друга. Он имел удивительное свойство, не прилагая особых усилий, делать мир лучше. Достаточно было такой вот улыбки — и все начинало казаться не таким уж скверным. Когда рядом не было другого моего приятеля, именно эта улыбка и поддерживала во мне жизненные силы.
Не скрою, я был рад увидеть своего друга и очень по нему соскучился. Поэтому, не став дожидаться, пока тот окончательно пристанет к берегу, прыгнул прямо с пристани в шлюпку. Но, затем, пришлось немного помедлить, чтобы опустить туда же Виолетту. Впрочем, все, что от меня требовалось — подать ей руку. Мгновение — и она стоит рядом. Мы с моим другом неуверенно переглянулись. Паренек поднялся на ноги, а Виолетта, наоборот, присела у кормы.
— Феде, — секунду спустя, хрипло произнес мой приятель.
Я вместо ответа раскрыл для него объятия. Минута — и мы стоим в шлюпке, хлопая друг друга по спинам и хохоча, как дети. В тот момент мне стало понятно, что не все так плохо. Даже вся эта котовасия с Дамблдором и прочими героями тех книг уже не так пугала. Герман теперь нас не найдет при всем желании, Виолетта по-своему ко мне привязана, а я снова со своим старым другом. Все не так плохо, как может казаться на первый взгляд…
Комментарий к Глава 12
Извините за задержку, мои дорогие!))) Работу я не забрасывала и даже не думаю об этом!))) Просто после сессии сразу вышла на работу - и завертелась.))) С корабля на бал, что называется.))) Еще толком не оклемалась.))) Простите!))) Я знаю, что уже это обещала, но впредь постараюсь выкраивать время.)))
========== Глава 13 ==========
— Живой! Живой, черт возьми! — радостно вопил мой друг, не разжимая объятий.
Он ликовал, со смехом хлопая меня по плечам, спине и вообще по всему, до чего мог дотянуться. Я, хоть и обнимал его в ответ, уже мысленно клял сообразительность старого приятеля, на чем свет стоит. Он, конечно, понял, что моя спутница — аргентинка, и перешел на испанский. А просить его вернуться к родному языку я не мог — Виолетта восприняла бы это, как предательство.
— Жив, чтоб тебя! — не унимался тем временем мой друг.
-Успокойся, Эрни, успокойся! — вздохнул я. — Все хорошо, я живее всех живых! А теперь угомонись, пожалуйста!
Постепенно мой приятель успокоился, отпустил меня, снова сел и взял в руки весла. Я опустился рядом с Виолеттой, заметив ее обалдевшие глаза. Нет, нельзя, чтобы она о чем-то узнала! Чтобы как-то отвлечь подругу, я заявил:
— Вилу, это мой старый друг и соратник, Эрнесто Ферранди. Эрни, это моя подруга, которой я помог, Виолетта Кастильо.
— Как делишки? — весело спросил у нее Эрнесто.
В этом он весь. Никаких церемоний, никаких пресловутых фраз типа «очень приятно». Бесцеремонный и наглый. В нем не было и следа того, чему меня учили с рождения. Но, наверное, за это я его и ценил. Когда тебя окружают исключительно благовоспитанные люди, так и со скуки помереть недолго. К тому же, Эрнесто только на первый взгляд производил впечатление немного грубоватого паренька. На самом деле в нем таились редкостная честность, благородство и уверенность. Но, опять же, для всех он — веселый и бесшабашный мальчишка, не лишенный обаяния. Вот и сейчас, это самое обаяние сделало свое дело. Виолетта улыбнулась и ответила:
— Все нормально. Особенно, теперь, когда мы под твоей защитой. Федерико так тебя расхваливал, что я сразу поняла: с тобой мы в полной безопасности.
— Ну, признаться, ты всегда в полной безопасности рядом с ним, — захихикал Эрнесто, указав на меня. — Если, конечно, он за полтора года не растерял формы!
— Хочешь проверить? — пошутил я, со смехом грозя кулаком.
— Боже упаси! — не остался в долгу Эрнесто. — Неуязвимый ты наш! Расскажи лучше, как тебе, брат, удалось выжить! Ведь я сам видел, как тот сумасшедший выстрелил, и ты полетел с водопада, как марионетка, у которой перерезали ниточки! Думал, даже если огнестрельное ранение оказалось не смертельным, то ты, наверняка, разбился внизу о камни! Утром мы прочесали всю реку — никаких твоих следов!
