— Что насчет организатора? — внимательно наблюдая за перемещением когтя брата, спросил дог с белым пятнышком.

— О нем ничего не известно, но информаторы доложили, что объект привезли назад в город только чтобы лично передать ему в лапы. Это здание — просто место передачи заложника и артефакта.

— Значит у нас мало времени. Начинаем немедленно!

— Пульс опять ускоряется. Да что ж такое! — в который раз за прошедший час выругался терьер.

Он с тревогой смотрел на то, как напрягается доверенное ему тело человека и натягиваются сдерживающие его ремни. Глаза пока еще закрыты, но кто знает, в какой момент хуман очнется? Вряд ли у нее будет хорошее настроение. Рано, еще слишком рано будить. Может, снова попробовать хлороформ? Но к нему выработался иммунитет в первую очередь. Что же делать? Ремни вряд ли помогут надолго. Мышечная масса продолжает расти, как на дрожжах, и уже сейчас у связанной может оказаться достаточно сил, чтобы разорвать путы. Неужели нет ничего, что могло бы выиграть еще несколько часов покоя, пока заказчик не заберет отсюда эту тварь?! Но в то же время ему хочется остаться с ней как можно дольше.

Терьер наблюдает за божеством своего народа с момента ее вывоза из клиники. Ему приказали узнать как можно больше о возможностях хумана, не повреждая тела, чем он с воодушевлением и занимался все это время. Воспаление легких не продержалось двое суток, лишь многократно усилив иммунитет, сделав его почти непробиваемым. Раздробленные кости руки почти полностью срослись, хоть гипс еще и рано снимать. Да еще и результаты исследований покоя не дают. С помощью специализированного оборудования удалось выделить из человеческой крови довольно интересную субстанцию. Видимо, именно в ней и кроется секрет такой сумасшедшей регенерации организма, но опробовать “кровь бога” пока не доводилось. Центрифугированием из сыворотки получилось добыть пока несколько капель этой прозрачной субстанции, и потому терьер не очень сильно огорчился, когда ему заявили, что объект его исследования будет увезен уже сегодня. Ведь самая любопытная часть бога останется в маленькой пробирке, над которой можно экспериментировать сколько душе угодно!

— Сколько можно торчать в уборной? — зарычал врач на своего подошедшего помощника-питбуля. — Быстро вколи пациенту еще анестезии!

Питбуль кивнул, направившись к столу, и деловито начал копаться среди расставленных лекарств, чувствуя на себе его взгляд. Дождавшись, когда врач отвлечется на одного из своих ассистентов и принесенные им бумаги с результатами, питбуль схватил капсулу с адреналином и быстро набрал ее в шприц, после чего с тем же спокойным выражением морды неторопливо направился к каталке с человеком. Вот так, должно подействовать быстро. Агент покосился на свои наручные часы, отсчитывая последние секунды.

— Не может быть! — отчего-то пораженно выдохнул терьер, вытаращившись на бумаги. — Это не может быть ошибкой?

— Мы проводили исследование пять раз. Результат один и тот же.

— Но это же значит, что...

Взрыв дымовой шашки. В считанные секунды дымом заволокло всю лабораторию. Включилась сирена и система пожаротушения, быстро заливая помещение водой.

— Все на выход! — скрывая нос рукавом халата, терьер бросился к каталке, чтобы вывести пациента, но внезапно оказался оглушен коварным ударом сзади от подкравшегося питбуля.

— Простите, док, но вы останетесь, — мстительно пнул бесчувственную тушку пес, после чего переступил через нее и принялся расстегивать ремни.

Разделавшись с путами на ногах и загипсованной руке, он схватился за ремень на груди, как заметил неладное. Хуман все еще не двигалась, хотя, по идее, доза адреналина была достаточно большой. И пульс был в норме, хотя еще несколько минут назад зашкаливал.

— Эй, — тихонечко похлопал он ее по щеке и приподнял одно веко, чтобы убедиться, что она действительно спит. — Вот только этого не хватало! — начал трясти ее пес, попутно расстегивая последние ремешки. — Я же тебя не утащу! Вста...кхай?! — издал он изумленно-испуганный всхлип, вцепившись в руку, приподнявшую его за шею над полом.

Кира поднялась с каталки и встала босыми ногами на холодный бетон, не опуская свою добычу. Ее слегка покачивало, но злость и кипящий в венах адреналин давали силы. Черные немигающие глаза впились в извивающееся тело животного и в них явно читалось желание убить на месте всех вокруг за принудительный курс лечебного сна.

— Погоди! Я на твоей стороне! Я от Кё...— успел выкрикнуть питбуль, прежде чем его швырнули наземь, мгновенно выбив дух, после чего отбросили в сторону сломанной куклой.

— Tak znachit? — Кира облизнула пересохшие губы, яростно сжимая кулаки, когда неторопливо осмотрела место, в котором находилась. — Na opiti pystili, syki?

Она потянулась, разминая затекшие от долгого лежания мышцы, и нахмурилась, заметив, что мускулатура у нее стала более развитой, будто до этого всю жизнь она только и делала, что занималась легкой атлетикой. Ясно, опять регенерации стало нечем заняться. Верасам нельзя быть полностью здоровыми, иначе бесконечный клеточный рост быстро превратит их в пережравшие стероидов “шкафы”. А Кира своей фигурой дорожила, вот и приходилось постоянно калечиться, травиться или голодать, чтобы хоть как-то замедлить этот процесс и оставаться похожим на нормального человека. Впрочем, сейчас еще нормально. Тело развито на уровне дозверопольского периода, перед ее ранением особой пулей с ферментом. Только гипс мешается. Оставшиеся свободными пальцы сжимаются, но рука еще болит. Не исцелилась полностью? Значит, явно меньше пяти дней прошло.

Быстро ощупав себя и не найдя на себе никаких следов ножа, Кира немного успокоилась. Если прошло всего несколько дней, то затянуться полностью бы не успело. Не резали, значит. Что ж, их счастье. Тогда и она будет бить не до смерти. Не придется добивать эту зубастую сволочь, вколовшего ей в прошлый раз какую-то гадость. Надеюсь, его хорошенько приложило головой о бетон и очухается не скоро. А про терьера лучше вообще промолчать. И кто его только вырубил? Впрочем, ее сейчас это волновало меньше всего.

Подойдя к инструментальному столику и выудив из раствора скальпель, Кира принялась пилить гипс на обратной стороне локтя и у плеча, чтобы можно было хотя бы рукой двигать. Содрав часть с предплечья, оставив гипс нетронутым только в месте не до конца сросшегося перелома лучевой кости, девушка внимательно изучила почти сошедший здоровый синяк на всю левую руку и на часть груди. Черт, опять мышцы порвала. Запаниковала и дернулась.

По правде говоря, бойцы Верас не обладают сверхчеловеческой силой, как кажется со стороны. Все люди обычно используют лишь небольшой процент возможностей мышц.

Когда мы чувствуем страх или сталкиваемся с внезапной опасной ситуацией, человеческое тело подвергается удивительному изменению. Стресс — например, зрелище того, как на твоего знакомого падает машина — стимулирует гипоталамус. Эта область мозга отвечает за поддержание баланса между стрессом и расслабленностью в организме. Когда возникает опасность, она посылает химический сигнал надпочечникам, активируя симпатическую систему, погружающую тело в возбужденное состояние. Надпочечники высвобождают адреналин и норадреналин, гормоны, которые создают состояние готовности и помогают побороть опасность. Совместно эти гормоны повышают уровень сердцебиения, улучшают дыхание, расширяют зрачки, замедляют пищеварение и — самое главное — позволяют мышцам сокращаться.

Все эти изменения в нормальном физическом состоянии позволяют нам встретить опасность лицом к лицу. Они делают нас более ловкими, позволяют обрабатывать больше информации и помогают нам использовать больше энергии. Но эффект адреналина на мышцах дает удивительную силу. Адреналин воздействует на мышцы, позволяя им сокращаться много больше, чем в спокойном теле.

Когда мы сталкиваемся с опасностью, мы преодолеваем ограничение нашего организма и просто действуем. Прилив адреналина, вызывающий резкое увеличение силы, дает человеку возможность поднять даже автомобиль. Другими словами, сталкиваясь с состоянием крайнего стресса, мы невольно освобождаем свои мышцы от ограничений, в которых они работают изо дня в день.