— И что ты собираешься делать? — ожидаемо напрягаясь, с подозрением спросил Уайлд.
“Самый простой способ, который только можно придумать в этой ситуации”, — обезоруживающе улыбнулась девушка, что не прибавляло уверенности тому, кто уже почувствовал подвох.
— И какой же?
“Постоянно находиться рядом с тобой я, по вполне логичным причинам, не могу, — пожала она плечами. — Так что... — ее пальцы на его груди мягко скользнули выше, вдоль линии шеи, погладили щеку, прошлись по ушку и скользнули на лоб точно между глаз. — Я просто сотру тебе память, навсегда уничтожив причину тревоги”
— Чт... — Ник резко оттолкнул пальцы от своего лба и попытался вскочить, но по-хозяйски сжавшаяся на загривке ладонь, на которой он лежал, не оставила ему шансов на побег. — Стой! Давай все обсудим!
“Это не обсуждается, — нахмурилась Война, остановив указательный палец в сантиметре от рыжей шерстки из-за того, что лис продолжал активно отпихиваться. — Твое сопротивление не имеет смысла!”
— А как же наш договор?! Я же, по сути, еще ничего им не рассказал, из-за чего мне память можно стирать! Они не знают, что тебе угрожает опасность! Дай я тогда хоть предупрежу их, раз ты все решила!
“Нет, — сухо ответила она и, воспользовавшись коротким замешательством с его стороны, обхватила голову зверька уже двумя руками. — Я изначально не видела в нем особого смысла, потому что не верила, что мне поможет внешнее вмешательство от тех, кто чувствует мир не так четко, как мне подобные. То решение было лишь мимолетной слабостью, которую я уже переосмыслила. После того, как я узнала свое нынешнее положение, то необходимость в нашей маленькой сделке отпала окончательно... К чему теперь волновать остальных, раз ничего не изменить? Только мешаться начнут, если выяснят, в какую задницу я угодила, и по врачам затаскают...”
Сопротивление утихло задолго до того, как она закончила говорить.
Уложив уснувшего лиса поудобнее на колени, Кира бегло посмотрела на свое запястье, где еще несколько минут будут видны розовые полосы от когтей зверька. Это не были царапины, так обычное недоразумение. Ник вообще боялся причинять ей какой-либо вред, не смотря на испуг, и потому даже вырывался не особо сильно, чтобы случайно не пнуть или не поцарапать. Можно подумать, она бы вообще что-то почувствовала, захоти тот действительно ее травмировать. Девушка лишь внешне выглядит такой хрупкой, а на деле может даже стены пробивать собой без особой опасности для богатырского здоровья. Сам же пострадал, не успев еще даже полностью восстановиться после предыдущего раза.
Эх, горе ты рыжее, снова тебя лечить после того, как сама же покалечила.
Верас до крови укусила себя за ребро ладони и начала подносить к приоткрытой пасти зверька.
Остается только надеяться, что та спонтанно открывшаяся в экстремальной ситуации способность, в считанные часы вылечившая умирающего, не оплошает и на этот раз. Она уже начинает чувствовать поднимающееся откуда-то изнутри обжигающее чувство силы, ускоряющее сердцебиение...
Закованные в сталь пальцы с силой смыкаются на ее запястье, останавливая движение. Кира даже удивиться не успела, как ее руку заломили назад и зафиксировали над ее головой.
Внимание с пациента мгновенно переключилось на наглеца, посмевшего напасть на нее в этот момент. Черные глаза угрожающе сверкнули... и тут же растерянно округлились, столкнувшись со сплошным серебристым светом.
— Что ты сейчас собиралась делать с этим животным? — презрительно сжал губы в тонкую ниточку неизвестно откуда вылезший Рух, неосознанно сжимая пальцы крепче до синяков на смуглой коже.
Будто суровый родитель, застукавший своего ребенка за чем-то неприличным, и сейчас усиленно размышляющий над наказанием. От подобного сравнения Вераса невольно передернуло. Но не могла не признать, что он намного сильнее какой-то там девчонки, на фоне его тысячелетий не разменявшей даже человеческий век. На-амно-о-ого сильнее. А оценивать его уровень опасности для себя Кира не взялась бы даже в лучшие времена. И так понятно, что между их уровнем сил просто бездонная пропасть.
Война неосознанно сжалась под тяжелым взглядом серебристых глаз, интуитивно почувствовав исходящую от этого существа угрозу. Какое знакомое чувство. Разница между явившимся ей чуть ранее Рухом и тем, что сейчас стоял перед ней была настолько колоссальна, что впору подозревать его на наличия брата-близнеца. Но тем не менее, именно такого Руха она и привыкла видеть всегда, а не то беззастенчиво лыбящееся белобрысое нечто, повергшее ее в шок с непривычки, отчего даже немного успокоилась.
Вот же... Еще перья упасть не успели с его предыдущего появления, как снова нарисовался!
— Что ты тут делаешь? — затолкав свой страх куда подальше, с вызовом посмотрела на него Кира, безрезультатно попытавшись вырвать заломленную конечность. — Мы же, вроде, навсегда прощались!
— Это было до того, как я узнал, что на тебе чужое проклятье и разглядел твое состояние, — слегка изогнув бровь, парировал дух, не меняя своего выражения и не думая ее отпускать. — В этом случае оставить тебя без наблюдения я уже не могу. И, если ты помнишь, я сказал “до скорой встречи”...
— В твоем понимании “скоро”, означает “через полчаса”? Или ты тогда просто от ответа сбежал? — не удержалась от язвительности та, прекрасно осознавая, что играет с огнем.
Она не так хорошо знала своего знакомого, — слишком уж мутным и в чем-то даже жутковатым был этот тип, — и не смотря на свою чуткость к настроению собеседников, никогда не могла предсказать, что именно выкинет белобрысый в следующую секунду. То ли промолчит (что в большинстве случаев и происходит), то ли придавит своей силой, от которой даже простое дыхание становится настоящим испытанием. А про всякую аномальную хрень, вроде летающих предметов и колючих вспышек, она вообще молчит.
Светящиеся огоньками так близко от ее лица нечеловечески большие глаза недобро сощурились в две узкие щелочки, а в следующий момент ее рывком подняли на ноги, отобрав едва не упавшего в процессе спящего. При этом руку ее блондин так и не отпустил, продолжая удерживать у нее над головой.
— Можешь ответить на мой вопрос, Ирина? – тоном, не терпящим возражений, грозно спросил Рух, кивая на зажатого под подмышкой зверька. — Что ты собиралась с ним делать?
— А тебе какая разница? — зашипела рассердившаяся фурия, с трудом вырвав свою руку из стального захвата, и отпрыгнула назад в боевой стойке: — Сам же говорил, что могу делать, что захочу! Какие теперь претензии?!
— Ну не магию же крови творить, ё моё, когда сама едва на ногах стоишь! — огрызнулся тот в ответ, показывая враз выросшие клыки. — Твое тело и так на пределе после всех фокусов, к которым ты не привычна, а душа расползается по швам от ран! Хочешь довести себя до развоплощения, кретинка?! Я, конечно, могу не вмешиваться, но кто еще тебя сейчас остановит и вправит мозги?!
— Чё? — посмотрела та на него, как на душевнобольного.
— Через плечо! — громче рявкнул на нее дух, в один шаг приближаясь ближе, и схватил защищенной рукой за горло, приподнимая над полом. — Чтобы я больше не видел этой гадости в твоем исполнении, ясно?! Я не для того сохранял твою чистоту, чтобы ты тут некромантией и магией крови развлекаться начала! Хватит! Доигралась уже, что одной ногой уже в могиле! И до тех пор, пока ты хоть чуточку не восстановишься, я ввожу мораторий на твои способности! Уяснила?
— Так значит то, что я делала... — начало медленно доходить до Киры, как пальцы разжались, и она рухнула пятой точкой на пол.
— Это магия, — кивнув, закончил за нее белобрысый уже более спокойным тоном. — Темная магия, если точнее, и примитивная ее часть изначально заложена в каждого Вераса на уровне инстинктов. Так что серьезно я тебя не обвиняю. Просто имей ввиду, что вся твоя эмпатия, телепатия, обман сознания, регенерация и вытягивание жизни из противника требует наличие большого количества энергии, которой у тебя сейчас рекордно мало! И если ты продолжишь дальше ее тратить с тем же упорством, то просто напросто умрешь. Вернее не так, — задумчиво постучал он себя по губе, — это будет даже не смерть. В момент, когда твоя энергия достигнет критически низкой отметки — ты просто перестанешь существовать. Твое тело обратится в пыль, а душа растворится в биополе планеты. Ты никогда не переродишься, потому что от тебя ничего не останется. Смекаешь?
