— Ну и замечательно! Вы такая хорошая, добрая, талантливая, и вы ещё будете счастливы, — подойдя к Марине и обнимая её, говорила Софья всё тем же горячим шепотком.

— Нет, Соня! После такой ошибки мне трудно найти нового друга. И лет мне уже столько, когда о друзьях перестают думать… Милая вы моя Соня! Я сама не знаю, почему я говорю всё это вам… — Марина опустила руки и посмотрела на Софью с лаской и страданием в глазах.

Софья схватила руку Марины, присела и прижалась к её плечу. Нет, быть старше, рассудительней, давать советы другим, как строить жизнь, она ещё не могла.

— Марина Матвеевна, неужели… неужели вы думаете, что вас уже никто больше не полюбит? — с трудом выговорила Софья.

— Может быть, Соня, меня кто-нибудь ещё и полюбит, но ведь этого мало.

— Почему же? — искренне изумилась Софья.

— Да ведь, для того чтобы сложилось счастье, надо, чтоб и я полюбила.

— Ну и что же! Полюбите ещё и вы!

— Едва ли, Соня!

— Почему?

— Ах, какая вы!.. Да потому, что прошло время.

— Как прошло время? Разве у любви есть сроки? — Софья всё больше и больше краснела от этого разговора, который требовал от неё усилий, так как по натуре она была замкнутой и не любила разговоров на «сердечные» темы.

— Вся моя ошибка, Соня, оттого, что я не посчиталась с законами жизни, хотела их обойти, а они жестоко отомстили мне. — Марина несколько оживилась, преодолевая состояние скованности, в котором она находилась с той минуты, как вошла сюда.

— Рассказывайте, Марина Матвеевна, рассказывайте, — горячо попросила Софья.

— На третьем курсе, Соня, я встретила человека, которого очень полюбила. Его звали Андрей Зотов. Он тоже любил меня и предложил выйти за него замуж. Я чувствовала, что жить без него не могу, но в те дни у меня была другая страсть — я так была увлечена наукой, что временами забывала даже о любви. Я думала: вот выйду замуж и может всё пойти прахом. И я решила: человек не должен делить себя — либо нужно отдаться науке, либо выйти замуж. С большой мукой я переборола в себе любовь, затратив на это столько сил, сколько от меня не потребовала бы, может быть, и сама любовь. А поступив так, я дала себе слово выйти замуж не ранее окончания аспирантуры. Пока эти годы шли, я отвергала одно увлечение за другим. Мне казалось, что я поступаю самоотверженно, а на самом деле я малодушничала, боялась трудностей, которые принесла бы мне любовь.

Потом я стала кандидатом наук; и когда это произошло, я увидела, что затянула с замужеством. Боязнь остаться одной охватила меня. Я поспешила, а поспешив — ошиблась, и, как видите, ошиблась жестоко и, возможно, непоправимо.

Софья смотрела широко раскрытыми глазами. Она думала о себе, пыталась понять всю сложность своих отношений с Краюхиным.

— Значит, я тоже ошиблась? Может быть, правильнее было бы уехать к Алексею? — без прежнего смущения, доверчиво спросила Софья.

Марина про себя отметила: «Уж истинно, что любовь эгоистична. Говорим обо мне, а думает она о себе».

— Вы хотите, Соня, знать моё мнение?

— Ну конечно, Марина Матвеевна! — воскликнула Софья, и напряжение на её лице сменилось живым, нетерпеливым любопытством, а смуглые щёки снова покраснели от смущения.

— Очень трудно говорить, Соня. Знаете старую мудрость: любовь не терпит советчиков. Но я всё-таки скажу: если б на вашем месте была я, я сделала бы то же, что делаете вы. Впрочем, какой я советчик! Сама заблудилась. А всё-таки! Знаете, правильно люди говорят: за битого двух небитых дают.

И Марина рассмеялась в первый раз после того, как пришла сюда.

— Вы говорите, говорите, Марина Матвеевна!

Марина беспомощно развела руками. О чём говорить? Сказала, кажется, всё, что думала. Но Софья всё смотрела на неё с пристальным вниманием, она ждала от неё новых слов и мыслей, в которых так нуждалась.

— Ну что ж, поговорим, Соня. — Она вздохнула, помолчала, лицо её стало вдруг серьёзным и ещё более привлекательным. — Недавно пришлось мне, Соня, разговаривать с одним металлургом. Он рассказывал много интересного о своей профессии. И вот оказывается, что самым прочным металлом является тот, который подвёргся наиболее сложному процессу закалки. Извините меня за такую аналогию, но так бывает и в любви. Только те чувства настоящие, которые выдержали испытание, прошли сквозь невзгоды и трудности жизни. Я нижу, что у вас к Алексею большое чувство. В тех испытаниях, которые выпали сейчас на вашу долю, это чувство закалится, ещё больше окрепнет… Я рада, Соня, за вас. Вы не оставили Алексея в беде, помогаете ему бороться. Он чувствует вашу поддержку. А ведь это и есть любовь настоящая, как я её понимаю.

— И не обязательно к нему ехать? — спросила Софья, когда Марина умолкла.

— Ехать к нему? Я не знаю, право, что сказать вам на это. Быть вместе с любимым, конечно, приятно и радостно, но разве там, рядом с ним, вы нашли бы такой документ? Здесь вам важнее быть, Соня. А разлука не будет вечной. И помните, как хорошо сказал Тургенев: «Разлуку переносить и трудно и легко. Была бы цела и неприкосновенна вера в того, кого любишь, — тоску разлуки победит душа».

— Я не встречала этих слов у Тургенева, — сказала Софья задумчиво.

— Это точно тургеневские слова.

— Вы их выучили, когда были в разлуке?

— Я их не то что выучила, а сердцем прочувствовала. — В глазах Марины вспыхнула ясная улыбка, озарившая всё лицо, но улыбка эта быстро погасла, и беглая тень прошла по лицу, отразившись в каждой чёрточке, в каждом мускуле. — Ах, Соня, если б я знала, что так будет!.. — продолжала Марина, с трудом удерживаясь от слёз.

— Почему людям не дано знать, что будет с ними? — с живостью подхватила Софья, думая сейчас о том, не подстерегает ли в будущем и её какая-то беда.

— А может быть, это было бы хуже? Знай я, что так получится, разве я могла бы перенести войну? Меня согревала надежда, она прибавляла мне силы. Столько в этом чистого и возвышенного, Соня! Нет, уж лучше пусть будет так, как есть, — заключила Марина, и Софья закивала головой. — И знаете, Соня, — помолчав, добавила Марина, — не всегда и не у всех складывается, как у меня. Плохое бывает реже, чем хорошее, а сколько есть людей, у которых все исполнилось, о чём они мечтали.