Это уже стало своеобразным ритуалом: чай, творожные кольца, которые так любил Гарри, и плед. И если в первое время Гарри немало смущал последний пункт, то теперь он успел привыкнуть, решив, что у каждого есть свои тараканы в голове, и кто он такой, чтобы мешать Люциусу развлекаться таким безобидным образом.

- Уже решил, Гарри, с кем пойдешь на бал?

Поттер прыснул чаем и закашлялся.

- Да, Люциус, - после небольшой паузы отозвался он, решив, что игнорировать собеседника будет невежливо.

Если подумать, то Малфой имел основания, чтобы задать этот вопрос. Своим появлением в школе холеный, франтоватый, самодовольный и буквально излучающий ауру богатства и успешности лорд вызвал немалый переполох в рядах представительниц прекрасного пола. Да, если честно, и некоторые ребята повелись на его шарм. В результате чего стихийно образовался обширный клуб его почитателей, которые разве что слюнями не исходили, провожая своего кумира голодными взглядами, куда бы тот не пошел. Так что Святочный бал, наверняка, стал для Малфоя такой же головной болью, как и для Поттера.

- И кто же эта счастливица? – преувеличенно скучающим тоном поинтересовался Малфой после небольшой паузы. Но Поттер видел, что он чем-то сильно недоволен, раз не смог скрыть ни поджатых губ, ни нехорошего прищура серых глаз.

- Эта “счастливица” – Драко, если вам так интересно, - фыркнул Гарри. – Мы просто решили не достаться ни одной из наших почитательниц.

- Мило, - помолчав, заметил Малфой. – Моему сыну, как всегда, палец в рот класть не стоит. Но, Гарри, если у тебя была такая проблема, ты всегда мог обратиться ко мне.

- Это была идея Драко, - пожал плечами Поттер. – Но, признаюсь, идея великолепна!

- Да уж, воистину, - пробормотал себе под нос напряженно о чем-то размышляющий Малфой. – А что же ты не пьешь чай, Гарри? Тебе подлить еще? – встрепенувшись, он обратил внимание на гостя.

========== Глава 10. ==========

- Но, papa! Почему тебе можно, а мне нельзя? Я, может, больше тебя на него прав имею! – Драко скрестил руки на груди в защитном жесте и, нахмурившись, упрямо посмотрел на отца.

Он, конечно, ожидал взбучки, но не думал, что кара настигнет его в тот же день, когда он сделает первый ход. Все-таки Поттер – то еще трепло, кто бы что по этому поводу не думал.

- Та-ак, – протянул Люциус, оглядывая сына с новым интересом, как какой-то неизвестный науке вид насекомого. – Я, к твоему сведению, сначала выполнил долг перед семьей: женился и тебя родил! А теперь и на личную жизнь право имею.

- Так я тоже не просто так! – парировал Драко. - Я за него замуж выйду и сына рожу, а, может, и не одного! Суррогатную мать еще никто не отменял: проведем ритуал и дело с концом.

- Убью скотину неблагодарную! – взвился Малфой, растеряв всю невозмутимость. - Родному отцу дорогу перебегать вздумал! Наследства на раз лишу!

- Ничего, у Поттера оно тоже не маленькое, нам хватит! – язвительно отозвался Драко и, хлопнув дверью, вылетел из личных комнат мистера Малфоя-старшего. А Люциус, судорожно выдохнув, дошел до мини бара и, налив себе бренди, устроился у камина, машинально потягивая алкоголь.

На сына он наорал, определенно, зря. Ни наследства его лишать, ни портить с ним отношения Люциусу не хотелось. Вот только длительное воздержание никогда благотворно не сказывается ни на выдержке, ни на характере, а с Поттером у Люциуса дальше дружеского общения никак не заходило. Люциус уже был готов поверить Снейпу относительно того, что Поттер – непрошибаемый баран и слеп, как крот. Ну, в плане отношений уж точно. Малфой уже обнамекался на то, что относится к нему по-особенному: постоянно прикасался, как бы невзначай; приглашал на чаепития, где, пребывая в домашней обстановке, переоблачался в простой зеленый халат, часто нарочито небрежно запахнутый; подолгу беседовал, кидая многозначительные взгляды и томно улыбаясь. Но Поттер либо успешно делал вид, что не понимает насквозь прозрачных намеков, либо действительно ничего не понимал.

Идти напрямик Люциус считал нецелесообразным: это только отпугнет натурала-Поттера, чем сведет на нет даже тот небольшой прогресс, который уже имеется на сегодняшний день. В том, что Поттер – натурал, Малфой был уверен на все сто процентов: раз уж даже его сын, который постоянно крутился вокруг героя, не смог добиться ничего большего, чем обманом стать его спутником на балу, то это был доказанный факт. И это печально, потому что ломать стереотипы, да еще у такого упертого человека, как Поттер, всегда не просто. Вот только выбора у Люциуса не было, так как других вариантов, кроме национального героя, не имелось. Чего только не перепробовал за этот месяц Люциус, и самым лучшим (и единственным) результатом была помощь самому себе в душе, причем перед мысленным взором лорда всегда, вне зависимости от его желания, представал образ Гарри в разных вариациях. Иногда Люциусу казалось, что если бы не эти вечерние и утренние разрядки, то он мог бы позорно кончить от одного голоса предмета своего вожделения прямо на уроке или во время их вечернего чаепития.

Да даже его внутренний голос перенял тембр, интонации и манеру разговаривать Поттера! Поттер снился ночами, он видел его в утренних газетах, которые пытался читать, чтобы не пялиться так явно на оригинал, видел его в своем классе, библиотеке, на всех трапезах и просто в коридорах. Но, несмотря ни на что, этого явно было мало. Поттер стал манией, болезнью, зависимостью, от которой не было возможности избавиться, да и, если уж начистоту, не хотелось избавляться. И пусть стратегия, разработанная для его покорения, требовала огромного терпения и выдержки, ради своей цели Люциус был готов терпеть. О, он будет очень терпеливым и последовательным, так что у его дичи нет ни единого шанса.

Вот только внимание окружающих, которым оказался не обделен Золотой Мальчик, немного напрягало. Особенно внимание со стороны его собственного отпрыска. Все-таки, что ни говори, а малфоевские гены – это весомый аргумент. И сын унаследовал его фамильное обаяние. А по возрасту он подходил Гарри куда лучше самого Люциуса. Нет, разумеется, и многие другие, помимо Драко, точили на Поттера свои зубы, но именно сын составлял ему единственную конкуренцию.

Из прочих же наиболее выделялся Снейп. Но только в плане курьеза: надо же было вздумать соперничать с Малфоями! У него не просто не было ни единого шанса: его шансы были резко отрицательными. И даже то, что Снейп стал в последнее время следить за собой, не могло спасти ситуацию: Поттер был человеком первого впечатления. Раз составив о ком-то суждение, он очень неохотно его пересматривал и почти никогда не менял. Люциус, узнав эту его особенность, не раз благодарил судьбу за то, что не успел оставить о себе слишком яркого впечатления при первых встречах. И совместные действия во время войны их с легкостью перекрыли. А вот Снейп этим похвастать не мог: о его предвзятом отношении к Поттеру и их взаимной неприязни кто только не твердил. Так что уж кому-кому, а зельевару здесь ничего не светило.

Успокоившись, Люциус отставил бокал в сторону и, встав, пошел к книжному шкафу: раз уж Драко вышел на тропу войны, надо найти способ вывести его из игры. Надежно, но с минимальными потерями в плане физического и психологического здоровья. Да и пару ходов для их партии с Поттером нужно подготовить. Нельзя пускать все на самотек, повышая вероятность поражения.

***

- Обаять, обольстить и завалить… Проще сказать, чем сделать, - пробормотал Снейп, нарезая круги вокруг зеркала. – Да еще эти Малфои вокруг крутятся!

Северус нервничал. Как оказалось, Поттер совершенно точно не собирался делать шаги навстречу своему профессору и падать в предусмотрительно распахнутые объятия. Наоборот, чем больше действий предпринимал Снейп, тем сильнее Гарри стремился его избегать. И что с этим поделать, Северус откровенно не знал.

- Вот чего ему не хватает, а? – глядя на свое отражение, задал он риторический вопрос. – Кожа – чистая, темные круги под глазами свел, зубы отбелил, волосы здоровые и блестящие, на руках ни одного пятна от зелий. Даже маникюр есть! Мантию, вон, сегодня синюю, а не черную надел. А этот все нос воротит, как от прокаженного.