====== Глава 1. Полтергейст и родовое проклятье ======
При должном усердии большинство жизненных проклятий могут стать дарами
Гарри всегда знал, что он проклят. Простите, а как ещё можно объяснить тот факт, что с ним часто творится чёрт-те что: все вокруг взрывается, ломается и приходит в негодность, пугая родственников, которые и так не слишком любили навязанного им непонятно за какие прегрешения племянника? И если бы всё ограничивалось только этими деструктивными эпизодами! Нет, если уж Гарри прокляли, то качественно, на совесть. По ночам он часто просыпался от кошмаров, в которых он пытал и убивал людей, буквально упиваясь своей властью над ними и их страданиями, кровью и болью. Просыпаясь, трясущийся Гарри каждый раз пулей нёсся в туалет, а на обратном пути безуспешно уговаривал себя, что раз в реальности ему это не нравится, значит он не психопат и потенциальный уголовник, как постоянно твердили Дурсли, а адекватный человек. Но если это не чувства Гарри, то что? Правильно, наведенные сны. Ведь, как известно, разум любого человека максимально открыт и подвержен внешнему влиянию именно во сне. А физиологическая реакция организма на насильственные действия — индикатор, показывающий, что организм борется.
С Эмили он познакомился в школьной библиотеке, где Гарри пытался выяснить хоть что-то о проклятьях и способах их снятия. Девушка сама подошла к мальчику, заметив в его руках нетипичную для младшеклассника книгу «Древние верования друидов. Наговоры и проклятья». Она увлекалась мистикой и спиритизмом, и потому нашла в Гарри идеального слушателя: тот разве что в рот ей не заглядывал, глядя на девушку, как на далай-ламу, огромными зелеными глазищами. И это подкупало. В результате парочка часами просиживала в библиотеке, переворотив горы книг нужной тематики.
— Знаешь, Гарри, — как-то раз сказала Эми, устало потирая лоб. — Факторов слишком много и они очень противоречивы. Это даже больше похоже на смесь нескольких различных явлений. Вот смотри: передвигающиеся и взрывающиеся предметы — это явно полтергейст; кошмары о пытках — что-то вроде расплаты за грехи какого-нибудь одиозного предка, то есть родовое проклятие; а систематическое невезение, возможно, банальная рассеянность. Честно! Нельзя настолько погружаться в себя и свои переживания: пойми, за стеклами этих очков-велосипедов тоже есть целый мир, которому плевать, замечаешь ты его существование или нет. Он-то тебя замечает.
Гарри со вздохом кивнул: слова Эми попали в цель. Но он ничего не мог с этим поделать, ведь привычка абстрагироваться от внешнего мира не на пустом месте родилась. Попробовала бы Эмили замечать все насмешки и несправедливость, которые буквально окружали Гарри всегда, сколько он себя помнил. Дадли доставалось всё: любовь родителей, новые вещи, компьютер и телевизор, игрушки и сладости. А ему оставалось только учиться не обращать на это внимания, мысленно строя воздушные замки и обставляя их по своему желанию. К одиннадцати годам Гарри, по своему скромному мнению, стал неплохим архитектором и сказочником.
— Допустим, — подумав, Гарри принял новую теорию. — Но как с этим бороться? Может, полтергейста можно как-то задобрить? Ну, молочка налить, например?
— Скорее уж принести ему кровавую жертву, — злобная усмешка появилась на лице обычно вполне симпатичной и приятной девочки, делая её вид немного маньячным. — Но я бы не советовала: в некоторых книгах говорится, что тогда он еще усилится. А в других — что тогда он будет с каждым разом требовать всё более серьезные вещи. Вплоть до убийства людей.
— Отметается, — быстро ответил Гарри, содрогнувшись: убийств ему хватало и во снах.
— Давай тогда попробуем сначала разобраться с фамильным проклятьем. Мне это кажется более перспективным: я знаю как минимум десять способов, так что мы знаем общее направление, куда двигаться. А вот полтергейст у тебя слишком неправильный. Я ни разу не слышала, чтобы он был привязан не к дому или вещи, а к человеку.
Ребята с воодушевлением приступили к снятию проклятья, и следующие два месяца у Гарри были крайне насыщенными. Вооружившись наставлениями более взрослой и искушенной в жизни Эми и книгами по психологии и НЛП, он пытался разузнать у Петуньи всё что можно про Лили Эванс и её мужа. Но тётя была сурова, на контакт шла плохо, скрытому манипулированию почти не поддавалась, так что сведения в итоге были довольно отрывистыми, спорными и противоречивыми.
— Да, — вздохнула Эми после того, как Гарри отчитался об очередном провале. — Шпиона и секретного агента из тебя явно не выйдет. А жаль: внешние данные-то неплохие. Хотя, если подумать, то твоя тётя и так бы нам не сильно помогла. Сам посуди: у неё и её семьи всё в порядке. Никаких проблем со сном.
— Это точно, — проворчал Гарри, вспоминая громкий храп на два голоса, каждую ночь доносящийся из спален старшего поколения четы Дурслей и их отпрыска.
— А, значит, проклятьем ты обязан родственникам отца. О нём же ничего не известно?
— Ага, — несчастно кивнул Поттер-младший. — Только то, что других живых родственников с его стороны нет. Ну или по крайней мере, близких. Иначе бы тётя отдала им меня с радостью.
— Что подтверждает факт наличия проклятья: вполне возможно, что оно убивает носителя, как только у того появляется на свет потомство. Я как-то смотрела чудесный ужастик на эту тему, — оживилась девочка, с блеском в глазах начав пересказывать сюжет.
Поттер слушал и мрачнел всё больше. Почему-то ему очень не улыбалось стать героем похожей истории, хотя она и закончилась относительно бескровно, а главная героиня выжила и отделалась только немного расшатанной психикой и парой месяцев реабилитации в психиатрической больнице. Может, ей повезло только потому, что она была совершеннолетней и очень привлекательной девушкой, а не щуплым невзрачным одиннадцатилетним очкариком. Гарри не хотел это проверять.
Потом начались летние каникулы, и Эмили уехала к морю с родными, взяв с Гарри обещание сразу написать ей, если его положение вдруг ухудшится. А пару месяцев спустя Поттеру пришло по почте странное письмо. В нем говорилось, что он волшебник, и его приглашают учиться в магическую школу. «Ну, хотя бы полтергейста изгонять не придется», — с облегчением сказал сам себе Гарри, пряча письмо в тайник, обустроенный им в своем чулане вот уже года три назад.
Как написать о том, что он согласен учиться в школе волшебства, Гарри не знал, но справедливо рассудил, что если его хотят видеть в школе, то сами как-нибудь об этом позаботятся (не пытаться же ему реально искать где-то в окрестностях сову и привязывать к ней письмо с ответом?). А если не хотят — он прекрасно отучится и в обычной школе. Зато вопрос с полтергейстом и кровавыми приношениями разрешился сам собой: это не злобный дух, а ментальные способности самого Гарри. А их вполне можно развить и по уже известным методикам. Гарри особо этим не интересовался, но Эми не раз упоминала о медитациях, открытии третьего глаза, техниках правильного дыхания и остальной околомагической чепухе, которую Гарри привычно пропускал мимо ушей. А вот теперь, зная, что способности у него есть, можно будет так развернуться! Так что, не откладывая дело в долгий ящик, он улучил момент, когда Дадли шатался с приятелями где-то на улице, и, прокравшись в его комнату как заправский ниндзя, послал с только что созданной почты письмо на адрес Эмили. В нём Гарри просил девушку поделиться информацией и ссылками на книги о духовных практиках, телекинезе и всем подобном. Потом быстренько вернул настройки в первозданный вид и покинул место преступления.
На следующий день Гарри, спустившись готовить завтрак, увидел пару сов, спокойно сидящих на машине дяди Вернона. При приближении к ним Поттера те не улетели, а только скосили на него большие и очень внимательные глаза.
— Это вы принесли письма? — серьезно поинтересовался Гарри у птиц. Одна из них одарила его устало-презрительным взглядом, а вторая согласно ухнула. — Так, значит, вы остались ждать ответа.
