– Люська! Мать твою..! Опять бланш под глазом! – не сдержавшись, громко зашипела интеллигентно выглядящая Татьяна, когда мы с Люськой подошли к ней почти вплотную. Её элегантное летнее платье, туфли, купленные за бешеные деньги, ухоженные лицо и руки и безукоризненная причёска совсем не предполагали, что их обладательница знакома с подобной лексикой.

Я – то, конечно, знала, что знакома (и ещё как знакома!). Моя подружка может выдать что и похлеще. Но люди, проходящие мимо нас в этот момент, не подозревали о способностях Таньки, поэтому некоторые бесцеремонно, с откровенной ухмылкой пялились и на неё, и на нас с Люськой, а кто-то, бросив мельком укоризненный взгляд, торопился пройти мимо. Хорошо воспитанных индивидуумов, старательно делающих вид, что не заметили оплошности элегантной дамы, рядом в этот момент не оказалось. Любопытны наши земляки. Ох, любопытны.

Шедший мимо парень усмехнулся и с любопытством посмотрел сначала на Люську, то есть на её украшение, вызвавшее такую бурю эмоций у вполне респектабельной дамы, а потом (одобрительно чмокнув) на Таньку. Даже приостановился.

Я вздохнула. Что за бесцеремонность?! Не к нему ведь обращались. Ну и шёл бы себе мимо. Конечно, я ничего ему не сказала, а то, не дай Бог, и совсем на месте останется после моих-то слов. Мне мой язык не всегда подконтролен, так что лучше вовремя его прикусить, чтоб соблазна не было.

– Не ори, – вполголоса посоветовала я Татьяне, скосив глаза на парня и привычно вздохнув. Говорить ему я снова ничего не стала. Зачем привлекать лишнее внимание? – Мы всё ж таки в центре города. А ну как сослуживцы твоего драгоценного окажутся поблизости. Что тогда?

– Да я и не ору, – сразу присмирела Танька, бросив быстрый взгляд вокруг себя, но из вредности всё же добавила:

– Не окажутся. Рабочий день у них в самом разгаре. Чего им у зоопарка в это время шибаться? Они люди занятые. Деньги делают. Куют, так сказать, собственное материальное благополучие денно и нощно. Да и фразочки в неформальной обстановке могут такие выдать – мама не горюй. Это они на работе все такие неприступные и солидные, а копни глубже… Так что вряд ли я кого-нибудь из них так уж сильно шокирую. Скорее повеселю.

Я фыркнула, отвернулась от зловредной Танюхи, которую и захочешь не переговоришь, и пригляделась к Люське. Чего она к ней прицепилась?! Почти ничего и не видно. Или это я такая слепая?!

– Что? Так сильно заметно? – расстроилась Люська, реагируя на моё слишком пристальное, да что там, по-настоящему бесцеремонное, назойливое разглядывание. Я даже прищурилась от усердия.

– Не-а, – искренне ответила я. – Ничего не видно, если специально не присматриваться.

Я внимательно осмотрела лицо подруги ещё раз и добавила:

– Ну-у-у, скажем, практически ничего. Та-ак, что-то желтеет-синеет слабенько. Ерунда. Не заморачивайся. Это наша Татьяна – зоркий сокол, а другим и не видно ничего.

Люська вздохнула. Я не поняла: с облегчением или досадой.

– А твой что, опять в запое? – не утерпела я, хотя и знала, какая это болезненная тема для подружки.

– Всё. Уже вышел, – хмуро ответила Люська, каменея лицом. – И давайте о чём-нибудь другом.

– Нужен он тебе… – не сразу остановилась Татьяна, но я её толкнула в бок – хватит уже на сегодня – вздохнула и бодренько произнесла:

– Ну что? Берём билеты и вперёд? Или передумали?

– Ни в коем разе! – дружно ответили девчонки, и мы стройной шеренгой направились к зоопарку.

Нас трое.

Три подружки – хохотушки…

С Люськой мы дружим с первого класса, а может, и раньше, только раньше я себя не помню. С Танькой мы сошлись в институте. И так получилось, что она не стала третьей лишней.

Мы классно смотримся вместе.

Люська – высокая, стройная, почти естественная блондинка. Волосы до плеч, и ей это идёт.

Странно, что на детских фотографиях она – вылитый гадкий утёнок. Такая же тощая и длинноносая. С глупой чёлкой, совсем ей не идущей, и длинным хвостом, а ля-конский, который тоже нисколько её не красит. Но в детстве на такие мелочи внимания как-то не обращаешь.

Сейчас Люська – очень симпатичная молодая женщина. И что гораздо важнее в нашем искусственном мире – вполне обеспеченная. И эту обеспеченность она куёт сама, не дожидаясь манны небесной.

Люська – модный женский парикмахер, и иначе как Люсьена клиенты её не зовут. Да ещё и по отчеству величают, не смотря на молодость. Руки у неё и впрямь золотые. Из кикиморы конфетку сделает. Попасть к ней – большая удача.

С мужьями ей не везёт. Второй раз замужем, и опять муж – алкаш. Это я так неэтично выражаюсь. Люська утверждает, что он – выпивающий. И то изредка. Вернее, совсем редко. Не то, что другие.

Ага, типа повыпивает пару-тройку недель до глюков и опять в непьющих ходит. Тихий кошмар и ужас! Это я так комментирую ситуацию. Разумеется, не вслух.

Может, я и не совсем справедлива (подруга не любит разглагольствовать на эту тему, так что приходится домысливать самим), но за Люську обидно. Сашка её, конечно, не алкаш. Он вроде как запойный. Это я разницы не вижу. А Люська утверждает, что он месяцами может не пить, пока опять не сорвётся. Обычно на день-другой.

Третий раз на моей памяти у Люськи синяк на лице. Разговаривать на тему пьянства супруга с ней бесполезно. Она упорно утверждает, что он практически не пьёт, то есть выпивает крайне редко.

Редко да метко – мрачно шучу я, и Люська сразу замыкается.

Сашка, так зовут её мужа, – печник. И не просто печник. Он настоящий мастер своего дела. Он кладёт изумительной красоты камины в богатых особняках за какие-то сумасшедшие деньги. Так что в их семейный бюджет и от него капает, а временами рекой течёт. Если б ещё не пил!

Запои были, может, и редкими, зато их ожидания..! Вот что взвинчивало нам нервы и заставляло всякий раз вздрагивать и приглядываться к Люськиной физиономии!

И это нам! А каково Люське?! Каково это каждый день ждать, что милый опять сорвётся. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. И так день за днём.

Боже, спаси и помилуй! Это ж какой матерью Терезой надо быть, чтоб так жить?!

Люська не сдаётся. Надеется вытащить любимого, чтобы даже редких запоев не было. Вообще чтобы не было даже упоминания спиртного в их жизни. Её бы молитвы да Богу в уши!

Сказать честно, Сашку лично я пьяным не видела ни разу. У каждого своя жизнь и свои заботы. А Люська – она такая, если что – скажет некогда – и гуляй Вася. Никаких жалоб от неё не дождёшься. Всё просто замечательно. И жизнь хороша, и жить хорошо…

Так что домысливай как хочешь и что хочешь.

От первого брака у Люськи дочь – длинноногая четырнадцатилетняя девица. Иринка похожа на мать. Не на ту длинноносую девчонку с детской фотографии, а на теперешнюю. Конечно, не копия. И от отца много взяла и всё на пользу. Красавицей растёт. Уже и сейчас видно.

Иногда на улице парни принимают их за сестёр и лезут знакомиться. Ничего удивительного. Иринка стремится выглядеть постарше, а Люська, понятное дело, косметику употребляет совсем с другой целью. Противоположной. Хотя фыркают они в такой ситуации совершенно одинаково и одинаково быстро уносятся прочь. Одной ещё рано знакомиться на улицах, а другой уже ни к чему.

Отношения с отчимом у девчонки прекрасные. Она искренне считает его своим отцом, а он её – родной дочкой, так что с этой стороны в их семействе всё в порядке. Да и вообще они молодцы. Дружно живут. Это я без всякой зависти. Просто факт констатирую.

Танька преуспела на ниве замужества и домашнего хозяйства. Ещё в институте выскочила замуж, ни дня не работала и, по-моему, к сегодняшнему дню окончательно забыла, в каком месте валяется её диплом. А ведь как хорошо училась! Какая была голова! От неё многого ждали, а она влюбилась по уши и напрочь забыла, что когда-то мечтала карьеру сделать.

Муж у неё подвизается на руководящей должности в каком-то очень престижном банке, где он трудом и потом добывает нехилые деньги. К тому же у него сколько –то там процентов акций этого самого банка. Так что на его фоне Люська уже и не кажется слишком уж обеспеченной.