- Гѝдеон, - тихо прошептал я её имя, уверенно подходя к мужчине. Я и сам не знал, что собирался сказать, но слова сами срывались с моих губ. – Одно из самых лучших явлений за последние несколько лет в моей жизни. И я не позволю вам вот так просто вновь заставить её разочароваться в себе. Она вполне сможет управлять компанией. Но вот только в этом нет совершенно никакой вашей заслуги.

Я в последний раз посмотрел на него сверху вниз и, больше не сказав ни слова, вышел из кабинета и начал спускаться вниз по лестнице.

Гѝдеон стояла в холле рядом с каким-то светловолосым парнем и медленно качала головой, словно не веря в происходящее.

У меня не было времени разбираться в том, что происходит и какого хрена этот парень стоит рядом с ней, поэтому я просто схватил её за руку, пробормотав какие-то извинения незнакомцу рядом с ней.

Единственным естественным желанием сейчас у меня было увезти её подальше из этого чёртового дома и больше никогда в жизни не появляться на пороге.

Я чувствовал, что должен что-то сказать, но совершенно не мог подобрать слов, чтобы одним словом описать эмоции, царившие в моей голове.

Гнев, ярость, раздражение, огорчение, вина, бессилие.

Я был обескуражен словами её отца, но понимал, что всё это самая обычная ложь. Гѝдеон Гейл была не из тех девушек, которые не способны совершенно ни на что. Гѝдеон Гейл была той, кто сможет перевернуть весь этот мир, кардинально изменив суждение о себе и девушках-секретаршах.

Мы молча ехали в машине и даже радио только нагнетало обстановку, поэтому я со злостью выключил его.

Гейл сидела на соседнем сидении отвернувшись к окну и, кажется, совершенно не заметила того, что я выключил музыку.

- Прости, - наконец первым нарушил молчание я, бросая на неё мимолётный взгляд. Её светлые волосы золотистым водопадом спадали на её плечи и, кажется, от влажности начали немного виться.

- За что? – тихо спросила она побелевшими губами и чуть повернула голову ко мне, но всё равно продолжала пристально вглядываться в пейзажи.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось остановить машину и обнять её, чтобы она забыла обо всём произошедшем в том доме.

Я не надеялся на то, что она когда-либо забудет эту встречу, но мне хотелось, чтобы она вновь улыбнулась мне той особенной мимолётной искренней улыбкой, которую она дарила мне.

- Кажется, я разбил нос твоему отцу, - честно признался ей я, крепче сжимая руль автомобиля.

Внезапно даже для меня она звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью, и наконец посмотрела на меня. Я едва смог сдержать облегчённый вздох.

- Если бы ты знал, насколько приятна эта новость для моих ушей, - призналась она, откинув голову на кресло, на этот раз сидя в пол оборота ко мне. – Грэм, я должна сказать тебе кое-что очень важное.

Я покрепче вцепился в руль и расправил плечи, прежде чем посмотреть на неё.

- Мой брат, тот самый, который умер через несколько дней после рождения, - начала она, и я, внезапно, понял, что она хочет сказать. Эта догадка поразила меня. – Всё это время он был жив. И жил припеваючи под крылышком у отца. Теперь у меня есть ещё один повод ненавидеть себя, ведь теперь я точно знаю, что отец ушёл из семьи, потому что я не оправдала его ожиданий.

Я остановил машину на обочине дороги и просто обнял её, прижав к себе и вдохнув запах её волос.

- Мне очень жаль, что я заставил тебя вновь почувствовать себя как-то не так, - прошептал я, гладя её по волосам и спине. – Прости меня, Гейл. Хочешь, мы вернёмся обратно, и я разобью твоему отцу ещё что-нибудь?

Она тихо хихикнула.

- Я рада, что у меня есть ты, - выдохнула она, прижавшись ко мне сильнее.

Я почувствовал, как на лице появляется идиотская улыбка.

- Идём, - взамен ответа сказал я, отстёгивая ремень безопасности и заглушая мотор. Она послушно вышла вслед за мной, и я, крепко взяв её руку в свою, повел в сторону от машины.

У меня в голове вспыхнули воспоминания, как она, заправляя прядь волос за ухо, говорит о том, что всегда мечтала увидеть океан.

И я был рад осуществить её мечту.

Хотя сейчас я осуществил и свою мечту тоже. Даже две.

Первая – я сделал её счастливой.

Вторая – после смерти матери вновь побывать на этом заброшенном пляже.

Я был совсем маленьким, когда мы приехали сюда, и маленький я обещал ей, что обязательно покажу это место девушке, которая будет значить для меня многое. Наша с Джесс свадебная церемония должна была состояться на этом пляже.

Её глаза восторженно округлились, когда мы вышли к морю, а шум волн, разбивающихся о белоснежный песок, слышался повсюду. Она прикрыла рот ладонью, восторженно, с по-детски округлившимися глазами, рассматривая пляж.

Она повернулась ко мне и, тихо взвизгнув, порывисто обняла меня, из-за чего я улыбнулся. Кажется, она теперь считала меня своим героем или что-то вроде этого. По крайней мере, я надеялся на это. Я хотел выглядеть в её глазах героем, коим никогда не являлся.

Я остановился в тени деревьев и выпустил её руку из своей руки, прежде чем небрежно засунуть руки в карман джинсов, кивнул ей на воду, мысленно думая о том, как незаметно снять этот момент на телефон.

Гѝдеон, скинув туфли с ног, побежала к воде в своей доходящей до колена юбке. Ветер дул в море, поэтому её светлые волосы закрывали лицо, и она уже привычным для меня движением рук, откидывала их назад, стараясь совладать с ними.

Её светлая фигура сочеталась с песком и слишком сильно контрастировала с голубизной моря. Но именно этот контраст придавал ей некий шарм, неподвластный другим. В своей одежде и этими летящими светлыми волосами, она походила на водную нимфу.

Остановившись у самой кромки, Гѝдеон аккуратно поставила ноги на мокрый песок, а в следующую секунду её ноги захлестнула волна, и она закружилась на месте, подняв руки вверх, исполняя какой-то особенный танец океану, даря ему частичку своей души.

Она звонко рассмеялась и обернулась ко мне, руками приглаживая волосы, которые и так уже спутались из-за сильного ветра.

Её искренняя радостная улыбка могла послужить вторым солнцем.

- Спасибо, Грэм! – прокричала она, улыбаясь мне той самой особенно улыбкой.

Она нравилась мне именно такой.

Её лёгкость и непосредственность всегда завораживала меня. Она восхищала меня своим поведением и открытостью. Именно благодаря ей я вспомнил, какого это – жить, не оглядываясь на прошлое.

Она, звонко смеясь, бегала по мокрому песку. Когда волна захлёстывала её ноги, она начинала кружиться и прыгать, руками, судя по всему, изображая медузу.

Едва сдержав смех, я понял, что она нравится мне своей простотой. Только с ней я мог запросто сидеть ночью на кухне и пить чай, болтая ни о чём. Только с ней я мог гулять по городу, обсуждая политическую ситуацию в станах Востока, чувствовать себя непринуждённо. Только с ней я мог быть откровенен в том, что сейчас твориться у меня на душе. Только с ней я мог запросто танцевать медленный танец в помещении без музыки, напевая песню под нос.

Она наклонилась к воде и, зачерпнув руками воду, подбросила её вверх. Капли, превратившись в маленький дождик, попадали на её волосы, а она, запрокинув голову вверх, подставила своё лицо под этот дождь.

Её иногда колкий характер в первое время ужасно раздражал меня, но со временем я понял, что именно он и делает Гѝдеон Гейл непохожей ни на одну девушку. Только она могла высказать тебе в лицо всё то, что не решились бы сказать другие. И сказала бы она это с высоко поднятой головой и конструктивной критикой, а не обычными обвинениями и указаниями.

Она бежит ко мне по песку, время от времени взмахивая руками, словно стараясь удержать равновесие и хватает меня за руку, начиная тянуть в сторону воды, при этом звонко смеясь. То и дело оборачиваясь, словно проверяя, иду ли я за ней, хотя это было не обязательно, потому что я бы и так следовал за ней.

Я хватаю её за талию и начинаю кружить по пляжу, а она, овхватив руками мою шею, заливисто смеётся, нелепо болтая ногами.