Запах. Вот первое, что он почувствовал, когда оказался внутри…

Или снаружи?

Обитая в Пространственной Зоне, Алекс успел отвыкнуть от того, что запахи могут быть такими сильными, как отвык уже и от вкуса настоящей еды. Во всем, что находилось в Зоне, был оттенок чего-то искусственного, рукотворного. Умело нарисованные картинки, точные копии реальной жизни были слишком глянцевыми и правильными, чтобы в них верить. Хотя Алекс все равно верил, конечно – а иначе как выживать?

Лишь одна из встреченных им проекций не производила такого впечатления. Макромир, разлучивший Алекса с Кайрой, был иным, подлинным. Был ли он вообще проекцией, вот в чем вопрос. Может быть, им не повезло очутиться в одном из уголков «открытой» Пространственной Зоны – увидеть краем глаза крошечный кусочек того, что когда-то открылось доктору Саймону Тайлеру?

Но если не считать макромира, чем «старше» была проекция, тем меньше она становилась похожа на земную жизнь: цвета таяли, звуки гасли, ароматы выветривались. Выцветающий мир становился все более слабым, зыбким, приглушенным, пока…

Что происходило потом, когда проекции окончательно умирали, Алекс так и не понял до конца. В старых проекциях он долго не задерживался, а из увиденных пару раз погибающих локаций, слава Богу, удавалось унести ноги. Кайра называла их «мертвыми», но были ли они такими в привычном смысле?

Алекс отмахнулся от воспоминаний и бесконечных вопросов, наслаждаясь реальностью. Стоя с рюкзаком на плечах в одном из залов Фонда Научной университетской библиотеки, среди стеллажей, от пола до потолка заполненных книжными томами, он жадно вдыхал полной грудью любимые библиотечные запахи. Пахло старыми книгами, деревом и лаком, бумажной пылью, еще чем-то неуловимо знакомым, таким, от чего замирало сердце.

– Я вырвался, – прошептал Алекс, как будто это было заклинание. – Пространственная Зона меня отпустила.

В кадке рядом с ним весело зеленел фикус. Овальные крупные листья упруго покачивались на теплом ветерке: окно было приоткрыто, и снаружи доносились звуки улицы. Обрывки разговоров, вспыхивающий и затухающий вдалеке смех, шорох шин по асфальту, нетерпеливые автомобильные гудки – Алекс всей кожей, каждой клеткой впитывал то, что прежде, давным-давно находил совершенно обычным, естественным.

Внутри, в помещении тоже были люди: в отдалении слышались приглушенные женские голоса – сотрудницы библиотеки негромко переговаривались между собой.

Пора было выходить отсюда, идти дальше. Алекс не хотел думать, что вернулся в мир, где никто не дождался его: вопреки всему он верил, что мама и папа живы и здоровы, а Вета, несмотря ни на что, любит Алекса и верит в его возвращение. Эти мысли были его талисманом.

Он осторожно двинулся по узкому проходу между стеллажей в сторону выхода, туда, откуда доносились голоса. Хотелось бы остаться никем не замеченным, выбраться отсюда потихоньку и…

– Молодой человек! Вы как сюда попали? – возмутилась светловолосая невысокая женщина, тощая и бледная, словно цветок, засушенный между страниц одного из фолиантов.

Алекс оказался в небольшом закутке, где стояли два письменных стола, придвинутых друг к другу, а на них – чайник, чашки, коробочки с сахаром, упаковки печенья. Очевидно, это была чайная комната, где обедали и отдыхали уставшие от книжной премудрости сотрудницы.

Две немолодые женщины смотрели на него во все глаза, приоткрыв рты – не могли понять, откуда он взялся. Алекс привычно обшарил помещение глазами, отыскивая возможную опасность и пути к отступлению. К счастью, за спинами библиотекарей была дверь. Оставалось пройти мимо оторопевших женщин.

– Извините, – как можно миролюбивее произнес Алекс и двинулся вперед. – Я уже ухожу.

– Как вы там очутились? В окно, что ли влезли? – подала голос вторая библиотекарь, крашеная шатенка в огромных очках, делающих ее похожей на стрекозу. – Вы вор?

«Ага, будь я вором, так и сказал бы».

– Что это у вас в рюкзаке?

– Уверяю вас, я ничего не крал, – церемонно ответил Алекс, продвигаясь к двери. – Я оказался в Фонде случайно.

Продолжая болтать, он добрался до цели, взялся за ручку и, не давая дамам опомниться, выбрался в коридор.

– Полицию нужно вызвать! – услышал он.

– Безобразие! Звоните в охрану!

Дальнейшего диалога он не услышал, чуть не бегом двигаясь по коридору. Если библиотекари позвонят в охрану, могут возникнуть проблемы. Он хорошо знал, куда идти: бывал здесь не раз, сохраняя привязанность к бумажным книгам. Здесь все было немного не так, как он помнил, но, возможно, какие-то детали он просто позабыл.

«К тому же неизвестно, в каком времени ты оказался, какой сейчас год!» – напомнил себе Алекс.

Не надо пока думать и гадать. Коридор, поворот, еще один, еще.

Алекс выбрался на лестницу и поспешил вниз. Навстречу ему попадались люди, но попыток задержать юношу с рюкзаком никто не предпринимал. Он рассекал пространство, как океанский лайнер – волну, и наконец очутился в вестибюле, замедлив шаг. Полиции не было, возле дежурного библиотекаря выстроилась очередь желающих попасть в храм книги.

Охранник, полный пожилой мужчина с необычайно пышной шевелюрой, хмурясь, говорил по телефону. Не исключено, что одна из напуганных Алексом библиотекарей все же пожаловалась на вторжение.

Что ж, коли так, придется поспешить. После жутких встреч и кровавых столкновений с всевозможными тварями в Пространственной Зоне кудрявый толстячок-охранник не казался сколько-нибудь значимым препятствием, однако скандала и преследования лучше бы избежать.

Стараясь не глазеть по сторонам, Алекс двинулся к выходу стремительной походкой человека, который точно знает, куда и зачем направляется, и имеет полное право здесь находиться.

Проходя мимо огромного зеркала, он ужаснулся. В Зоне ему практически не было дела до того, как он выглядит – Алекс был занят тем, чтобы выжить, прокормиться, не получить травму. Совсем как первобытный человек.

Одежда на нем постепенно приходила в негодность, а взять новую он не мог: из одной проекции в другую нельзя вынести ничего, с собой у них с Кайрой всегда было лишь то, что с чем они когда-то вошли в Зону.

Поэтому сейчас на Алексе были порванные в нескольких местах джинсы, разбитые кроссовки и водолазка. Когда-то у нее были длинные рукава, но он отрезал их по самые плечи.

Впрочем, студенты часто одеваются экстравагантно и странно, так что белой вороной себя можно не чувствовать.

А вот и турникет с красными крестиками – выход закрыт.

– Молодой человек! – раздался окрик.

Не оборачиваясь, Алекс легко перемахнул через преграждающие путь конструкции из металлических труб и побежал к выходу.

В спину ему кричали, но он не слушал и не останавливался. Стеклянные двери послушно расползлись в стороны, и Алекс выскочил на широкое высокое крыльцо. Не задерживаясь, скатился по ступенькам и помчался прочь.

Он бежал и думал, как удивительно, как непривычно: никаких Порталов, никаких бесконечно сменяющих друг друга проекций… Мог ли он поверить, что у него в итоге получится? Что он выберется в свой, родной мир из того – чуждого, опасного, отвечающего ледяным безмолвием на самые страстные призывы и самые жгучие проклятья.

«Обошлось», – думал Алекс, понимая, что преодолел самое малое из возможных препятствий. Шаг он замедлил, оказавшись далеко от библиотеки, за пределами студенческого городка. Неподалеку был большой сквер, где часто собирались студенческие компании и постоянно бывал сам Алекс. Ноги сами несли его в ту сторону.

Была весна или начало лета. Листва на деревьях еще не утратила свежего изумрудного оттенка, не успела поблекнуть, подернувшись пылью. Цветы на клумбах еще не расцвели, а трава была молоденькая, едва пробившаяся на свет божий.