Послушайте сказку, а может быть быль,
Вода превратилась в дорожную пыль.
Огонь Прометея, вселившийся в души,
Самими людьми хладнокровно потушен.
Свобода народа – страшнее неволи,
Растаяли льды Антарктиды от соли,
Которую ветер с Арала принёс.
Я вам предисловие лишь преподнёс
О том, как система природу убила,
И только народа духовная сила
Системе себя не дает погубить.
Кто верит, кто любит – того не убить,
Поведаю вам от конца до начала,
Как рыбка попала в Амур из Арала…
Однажды морозною снежной зимой
Поехал на пляж я с девчонкой одной,
Спустились по склону на берег реки.
Усеяли лунками лёд рыбаки,
Укутавшись в шубы, сидят как сычи,
Но клёв не идет, хоть кричи, хоть молчи.
Я скинул рубаху и скинул портки,
Гляжу, оживились сычи-рыбаки.
Ну, чем бы еще бедолаг встрепенуть,
Осталось под лед с головою нырнуть.
Конечно, не скрою, что был я балдой.
Обласканный льдами, студёной водой,
Моложе я стал лет на пять или семь,
Точнее, не чувствовал возраст совсем,
Жить хочется после таких процедур.
Сюрприз преподнес мне красавец Амур,
К чему я веду этот весь разговор.
Нептун-озорник, он на выдумки скор,
Прощаясь со мной, с белоснежной улыбкой,
В трусы запустил мне волшебную рыбку,
В полосочку, точно узбекский халат.
Взмолилась рыбешка: «Спаси меня, брат.
Осталась семья моя вся в глубине».
Щипаю себя, может, это во сне?
Чешу я затылок, а может, гоню?
«Я выполню просьбу любую твою», —
Опять продолжает волшебная рыбка.
Прислушался – это уже не ошибка.
Стою, по полоскам у рыбки гадаю,
А чем же поможешь ты мне, золотая?
Ведь я на халяву не жил никогда,
Представить себя не могу без труда.
О просьбе её рассказал рыбакам,
Не думал, что задал вопрос дуракам,
Бездельникам вдруг помешали узбеки:
«Пусть едут на Родину все «чебуреки»,
И рыбку мою они хором просили,
Немедленно выдворить всех из России,
Но рыбка опять обратилась ко мне:
«Да ты утопи меня лучше в вине,
Пойми меня правильно, мил человек,
Забыл, что ты сам обрусевший узбек.
Ты лучше свари меня или изжарь,
Но я хоть и рыбка – всё ж Божия тварь.
Нельзя мне идти против кровной родни,
Ведь я не с Амура, а с Аму-Дарьи».
Такой вот меж нами прошел диалог,
Повергла всех рыбка волшебная в шок.
Глаза распахнув и разинувши рот,
Смотрели и слушали, как анекдот.
И рыбок до ручки судьба довела,
Я вспомнил ансамбль Фаруха «Ялла»:
«Скажи караванщик, а где же вода?»
Летать не умеют морские суда
Как рыбка с Арала попала сюда?
– По бурному морю с названьем «Беда»..
Жила я в богатой красивой стране,
Не миф и не сказка, а рай на земле,
Оазис в песках, судоходные реки,
Которыми очень гордились узбеки,
Вливались в великий и гордый Арал.
Собой Кызыл-кумы Арал омывал,
Вдоль рек простирались сады, тугаи,
Как лебеди, шли по воде корабли,
Там рыбу буквально руками ловили,
Счастливые аисты гнёзда там вили.
Над гордой вершиной парили орлы,
Курлыкали, клином летя, журавли.
Там дикие звери и птицы дружили,
И люди в согласье с природою жили.
Там птицей себя ощущал человек.
Свобода – беда, как на голову снег,
Которую нам поднесли демократы,
(Хватайте горстями, гребите лопатой),
Свои коррективы нам в жизнь принесла,
Пришла, превратив человека в осла.
Природе от горя рыдать уже нечем,
Ведь так умудрилась её покалечить.
Затянуты илом две мощных реки,
Лишь тонкою змейкой текут ручейки.
Два шрама на теле несчастной земли,
В песках, как на рейде, стоят корабли
За сто километром вдали от воды.
Неужто когда-то цвели здесь сады?
Неужто здесь было огромное море?
Осталась лишь лужа народного горя,
Солёные слёзы великой страны,
Огромной, богатой страны без казны.
В обнимку пришли безработица, голод,
С собой привели равнодушия холод.
И вспомнилось теплое слово «Союз» —
Спаси, помоги нам великая Русь.
Народ мой осилит любую работу,
А все остальное – то наша забота.
Нам только себя и семью прокормить,
Родителей старых деньгами снабдить,
Продолжить свой род и поставить на ноги…!
«Ну, хватит, беспочвенны ваши тревоги», —
Прервали ее, протрезвев, рыбаки,
Собрали совет на снегу у реки:
«Зачем нам ребята война без войны,
Что голод не тетка – в том нет их вины»
И поняли сразу друг друга без слов:
«Нет клёва ребята, и это клёв».
Пожитки свои потихоньку сложили,
И мне, и рыбёшке они удружили,
Собрали наживку и в прорубь спустили,
Сегодня всех рыбок они угостили:
«Пируйте, скажите спасибо узбечке».
Стоит сковородка пустая на печке,
Нальём в нее масла, поджарим картошку,
Побудем и мы на диете немножко.
А следом я рыбку свою отпустил,
Но кто ее все же в Амур запустил?
Гадает таможня, чекисты гадают,
Ведь рыбы же плавают, а не летают.
Поставил миграцию на уши МУР,
Как можно с Арала попасть на Амур?
На этот вопрос я отвечу вам честно,
Не все надо знать нам, что Богу известно.
Вернулась счастливая рыбка к родне,
Я рад, но тоскливо немножечко мне,
На Родине целую вечность я не был,
Не видел узбекскую землю и небо,
Но вижу и чувствую, как на яву:
Лучистое солнце ласкает траву,
Несёт свою радость большая вода,
В пустыне растут, как грибы, города,
Поля, огороды, раскидистый сад,
Поют перепелки, шатром виноград,
Лепешки горячие прям из тандыра,
Вся кухня с кусками бараньего жира
И запахом манит, и просится в рот.
Стоит у ворот дружелюбный народ,
С поклоном, улыбкой встречают гостей,
И делятся массой хороших вестей.
То было счастливое детство мое,
Считалось ругательным слово «вранье»,
Ворота от честных людей закрывали,
Под ковриком ключ для детей оставляли,
Забором служил плодоносный кустарник,
И сторож храпел, как заправский пожарник,
А вместо ружья обнимал он лопату,
Кореец узбеку был другом и братом,
Свободно по-русски араб говорил,
И общую Родину каждый любил.
Какая же люди нужна нам беда,
Чтоб, снова сплотившись, вернуть те года?
