На помощь Пскову поспешил со своей храброй дружиной Александр Невский. Решительным штурмом он освободил город. Враг побежал, князь его преследовал. 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера произошла знаменитая битва, вошедшая в историю как Ледовое побоище.

Накануне сражения Александр помолился такими словами: «Всеблагий Господи! Новый враг пришел на нашу землю. Помоги одолеть его, как в древности Ты помог Моисею одолеть Амалика, а пророку Давиду – чванливого Голиафа. Да будет с нами Твоя святая воля. Аминь».

Немецкие рыцари выстроились клином («великой свиньей»), их вел патриций Ливонского ордена Зигфрид фон Марбург. Рыцарский клин, пробив строй русской пехоты, неожиданно остановился, так как перед ним был крутой берег. По флангам «великой свиньи» ударила русская конница, и рыцари оказались в окружении.

Произошла грозная сеча. Треск ломавшихся копий, удары мечей по железным доспехам немецких рыцарей, стоны раненых, крики нападавших и защищавшихся – все слилось в невообразимый шум; в довершение всего лед под тяжестью коней и железных доспехов врага проломился, и рыцари дюжинами тонули; лед покрыла вода, но еще больше было крови.

Вот как описывает эту битву летописец: «Очевидец поведал мне, что видел воинство Божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру. И так победил врагов помощью Божией, и обратились они в бегство, Александр же рубил их, гоня, как по воздуху, и некуда было им скрыться».

Несметное множество рыцарей было взято в плен; от многочисленного и грозного войска не осталось и следа.

Это была победа всемирно-исторического значения. Ледовое побоище навело такой страх на западных врагов, что они уже не помышляли о походах на Русь, а стремились побыстрее заключить с нею мир, причем на самых невыгодных для них условиях. А имя святого Александра прославилось не только по всей Руси, но и «по всем странам, до моря Египетского и до гор Араратских, по обе стороны Варяжского моря и до великого Рима».

«Побеждая – непобедим был…» – так охарактеризовал святого воина летописец.

– Громкая слава, мне кажется, нисколько не повредила смиренной душе князя Александра, – сказал я. – Ведь он был прежде всего истинный христианин.

– Вы совершенно правы, – согласился о. Лев. – Александр не был бы Александром, если бы возгордился и стал важничать, свысока смотря на своих подчиненных. Дальнейшая его жизнь только подтвердила необыкновенную красоту его души.

…А задачи, которые встали на повестку дня, были не только не легче, но в несколько раз сложнее. Слухи о знаменитом русском князе и о его удивительных победах достигли Золотой Орды. Хан Батый захотел увидеть его лично.

– Бог покорил мне многие народы, неужели ты один не хочешь покориться? Если хочешь сохранить свою землю, приходи ко мне на поклон.

Такое дерзкое послание отправил он святому Александру.

Ослушаться было нельзя. Князь понимал, что если он не поедет в Орду, то вызовет гнев хана, и тот предпримет новый поход на Русскую землю, и предаст ее огню и мечу, и много народу погибнет. Сопротивляться с оружием в руках не имело смысла – Русь была еще очень слаба.

Перед поездкой он тщательно исповедовался, причастился Святых Христовых Таин и получил благословение митрополита Кирилла.

Невеселые мысли сопровождали Александра в пути. Русские князья, приезжавшие в Золотую Орду, должны были поклониться идолам, теням умерших ханов, пройти через «очистительный» огонь. Будучи христианами, они не соглашались выполнять унизительные требования монголо-татар и принимали смерть. Отец святого Александра, хотя и заключил союз с Батыем, был отравлен, когда прибыл к нему во второй раз.

Александр ехал почти на верную смерть. В Орде ему предложили поклониться мерзким языческим кумирам.

– Я христианин, – возразил он, – и мне не подобает поклоняться твари.

Спокойный, твердый ответ поразил служителей хана. Но еще больше они были удивлены, когда Батый, услышав о поступке русского князя, вместо обычного в таких случая распоряжения «смерть ослушнику» приказал привести его к себе.

Александр, войдя в шатер Батыя, положил перед ним поклон, а потом сказал:

– Я поклонился тебе потому, что Бог почтил тебя царством, но идолам я никогда не кланялся и никогда кланяться не буду. Я служу Единому Богу и только Ему кланяюсь.

Батый долго любовался высоким, статным, мужественным, необыкновенно красивым князем. Обратившись к своим подчиненным, он сказал:

– Правду мне говорили: нет князя, равного Александру.

Хан одарил святого князя многими и богатыми дарами и отпустил с миром.

Русская земля была спасена от опустошительного монголо-татарского набега.

Правда, Александр не знал, что ему придется еще несколько раз приезжать в Золотую Орду – не военным стратегом, а искусным дипломатом.

– Святым Александром руководила в стане Батыя непоколебимая православная вера, – сказал светловолосый, крепко сложенный юноша с карими глазами и правильным, словно выточенным подбородком.

– И она, только она помогла ему выйти победителем в трудном поединке с ханом, – добавил о. Лев. – Тебя как зовут?

– Александр Новиков.

– Значит, тезка святому. Давно стал верующим?

– С детства. Я родился в верующей семье.

– Тебе здорово повезло. Наверняка святой Александр является твоим небесным покровителем?

– Так оно и есть.

– Часто бываешь в нашей лавре?

– Бываю и на всенощном бдении, и на литургии.

– Молодец. На юбилей обязательно приходи.

– Постараюсь.

– Продолжаю мой рассказ. Вера помогла святому Александру решить и другие трудные проблемы, а их по-прежнему было немало.

В 1248 году в его владения явились два латинских кардинала – Галд и Гемонт.

– Что привело вас в Русскую землю? – осведомился у них Александр.

– Мы прибыли сюда по поручению римского папы Иннокентия IV, которому поклоняются все народы и слава о котором гремит по всей Вселенной, – ответили послы.

– Почему он обратил внимание на меня, человека грешного и ничем не приметного?

– Напротив, папа о вас самого высокого мнения. Он посылает вам свое благословение и желает вам и вашему народу многих безоблачных дней.

– Неужели только ради этого вы проделали столь долгий путь и претерпели множество лишений и неудобств?

– Нас вела великая цель, – сказал Галд и, чтобы придать веса своим словам, выпрямил тонкий торс, разгладил усы и сильнее сжал бескровные губы.

– Какая же?

– Папа желает, чтобы вы лично, а с вами и весь народ приняли католичество, и вы окажетесь под защитой и покровительством наместника Бога на земле – великого и безгрешного Иннокентия IV.

– Только и всего? – В голосе Александра сквозила заметная ирония, которую Галд, кажется, не замечал или не хотел замечать.

– Папа оградит вас от всех зол, и вам останется только одно – процветать во веки веков.

– Ого!

– Латинская Церковь – самая лучшая в мире, – продолжал Галд. – Истина содержится только в ней.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – с еще большей иронией заметил Александр.

– Почти весь мир исповедует католическую веру. Если и вы станете католиком, то папа будет считать вас самым лучшим и самым великим среди католических государей.

– Лучше я останусь православным правителем.

– Вы ведь любили своего отца? – вступил в разговор Гемонт, внимательно следивший за выражением лица русского князя.

– Я и сейчас его люблю.

– Похвально, – сказал Гемонт и, чуть понизив голос и придав ему большую доверительность, добавил: – Ярослав Всеволодович хотел подчинить Русскую Церковь римскому папе, и только преждевременная смерть помешала ему исполнить это намерение. Почему бы вам не пойти по стопам вашего дорогого родителя?

Глаза благоверного князя грозно сверкнули.

– Вы нагло лжете! – громко воскликнул он, и в его голосе незваные гости услышали такие нотки, которые не предвещали ничего хорошего. – У моего отца никогда не было таких глупых намерений, потому что он был верным православным христианином. Вам не удастся, сколько бы вы ни старались, ввести меня в заблуждение. Я не верю ни одному вашему слову. Русь была православной, православной и останется! А в вашем учении мы не нуждаемся и никогда не примем его. Передайте вашему папе, что он лелеет совершенно напрасные мечты. А что касается вас, то вы напрасно потеряли время, ваши усилия не стоят и выеденного яйца. Мне даже жалко вашей обуви, которая сильно поистрепалась во время долгого пути.