— Давно ждешь? — поинтересовался Соколовский после короткого приветствия. — Забыл тебя предупредить. Была внеплановая встреча. Сам только час назад узнал….

— Макс, у нас серьезные проблемы, — перебил Цветков почти не глядя на товарища. Он наигранным жестом протер очки и глядя строго перед собой, добавил. — Сосновский пообещал перепродать свои акции конкурентам, если ты не примешь его условия.

— Что за условия? — нахмурился тот и тоже налил себе чай. — И с каких это пор Сосновский диктует нам что делать?

— Я сам удивился, когда узнал, — хмыкнул Цветков. — Но он, похоже, настроен решительно. Вероника его единственная дочь….

— Причем тут эта дура? — не понял Соколовский. — Каким боком она вообще, влияет на наши партнерские отношения?

— Макс, она пообещала Борису покончить с собой, если ты женишься на своей этой…. Девушке. Она уже пыталась наглотаться таблеток. Я тебе не говорил…. Ты тогда был занят поисками Дарбиева. Её едва спасли. Но она пообещала отцу, что если ты женишься на той девушке, она доведет дело до конца.

— Блефует. — ответил Макс, однако сам до конца не верил, в свои слова. — Это как раз в духе этой стервы.

— Сосновский так не считает. Он обещал, что продаст все активы твоей компании конкурентам. И отгадай, кто в этом деле заинтересован в первую очередь?

Лицо Максима в одну минуту стало жестким.

— Баринов. — произнес он сквозь зубы. — Проклятье! Вот же, сукин сын!

— Да. Ждет не дождется, когда у него будет контрольный пакет акций. — кивнул Цветков, как бы подтверждая догадку Соколовского.

На несколько минут повисло тягостное молчание. Наконец, Максим первым его нарушил.

— Что посоветуешь, Володь?

— Ну, сейчас сложно что-то однозначно посоветовать, — вздохнул оппонент. — Могу сказать одно, ты должен пока повременить со свадьбой. Причем, не просто повременить, но еще и отпустить девушку.

— Этого не будет.

— Макс, слушай, я не заставляю тебя, совсем отказываться от неё. ТЫ должен просто выиграть время. Пусть Вероника успокоится, подумает, что у неё есть шанс. Это даст нам возможность приготовиться. ТЫ главное за это время не наруби дров.

— Понятно. — спокойно ответил Макс. — Я увезу её за границу. Сосновские ничего не будут знать. Скажем, на Сейшеллы. Я уже давно хотел показать ей море….

— Нет, так не пойдет. — Владимир тяжело вздохнул и продолжил. — Ты плохо знаешь дочь Сосновского. Она ни на минуту не поверит, что ты отказался от девушки, после того, как три месяца её искал. Никто в это не поверит. Всё должно выглядеть так, как будто тебе наплевать на неё. Понимаешь? Абсолютно наплевать.

Соколовский несколько минут молча, буравил свой напиток невидящими глазами. Лёд его взгляда стал наиболее заметен. Цветков поежился, наблюдая за товарищем.

— Максим, я понимаю, это будет сложно….- он постарался нарушить молчание.

— Ты сказал, я услышал, — буркнул Соколовский.

— Макс, ты только не наломай дров. — Владимиру совсем не понравился взгляд друга. — Это не просто очередная сделка. Ты ведь понимаешь, что Баринов решительно настроен….

— Я это всё прекрасно осознаю, — отчеканил Соколовский, одним рывком сорвавшись с места на котором он сидел. — Вот же конченый ублюдок! Я его сравняю с землей! Урою подонка, прямо завтра….

— Нет, Макс, послушай, после истории с Дарбиевым, мы не можем так рисковать. Мы итак привлекли слишком много внимания. История попала в прессу, хотя не должна…

— Это всё гнилая ментовская система, — прорычал Соколовский. — Никому нельзя доверять.

— Я согласен с тобой. Но нам нужно быть умнее, Максим. Просто сделай, как я говорю. Нам нужно выиграть немного форы.

— Неужели по-другому нельзя? Это что, настолько необходимо? И где гарантия, что этого будет достаточно? От дочки Сосновского чего угодно можно ожидать. Ты же знаешь эту психованную дуру….

— Знаю. — кивнул Цветков. — И поэтому так важно, чтобы всё было правдоподобно, Максим. Даже твоя охрана не должна знать, что это отвлекающий маневр. Лазутчики могут быть где угодно, включая всех твоих людей. Охранников, помощниц, даже садовника. Хотя насчет помощниц, не знаю. По-моему все они тебя боготворят….

— Ладно, я понял. — Бизнесмен наконец, взял себя в руки. — Если по-другому никак нельзя….

София специально завела будильник на ранне время, чтобы успеть проводить Максима на работу в офис. В последнее время он был каким-то задумчивым, и это ей совершенно не нравилось. Она уже начала думать, что лед между ними стал постепенно исчезать, когда Соколовский стал с ней всё более и более отстраненным. И она понятия не имела, что можно сделать, чтобы изменить такое положение вещей в лучшую сторону.

Она неспешно встала с кровати, поморщившись от легкой болезненности во всем теле. Прошлой ночью Максим был с ней особенно не сдержан. Если раньше, он хотя бы пытался был нежным и понятливым, то вчера он вел с себя, так как будто в него вселился какой-то зверь. Движения были резкими грубыми, поцелуи требовательными, на её коже не было ни одного целого участка, который бы сейчас не болел.

Девушка позвала его по имени, но ей никто не отозвался. На работу он ещё не должен был уйти. Она это знала точно, поскольку его телефон лежал недалеко, на тумбочке возле кровати, и без него он бы не ушёл. Телефоном Максим слишком часто пользовался.

Соня дошла до ванной комнаты, оглядела себя в зеркале со всех сторон, умылась, расчесалась, привела себя в порядок и тут, как раз раздался скрип входной двери. Она вышла ему навстречу, в порыве обнять за шею своего любимого мужчину, но кажется, он её восторгов не разделял. Когда потянулась к нему, отстранился. Девушку это несколько смутило.

— Что-то случилось, Максим? — она хотела заглянуть ему в глаза, но он как будто избегал её взгляда.

— Собирай вещи и вали, — спокойно ответил он, забирая телефон с тумбочки.

— Что? Максим, я не понимаю….

— Что слышала, — грубо ответил он. — Не лги, что не хочешь уйти из этого дома. Ты много раз высказывалась не лестно, и про сам дом и про его хозяина.

— Я не хочу уходить. — Соня подошла к нему ближе и попыталась приобнять, но он грубо оттолкнул её так, что она чуть не отлетела в сторону. — Объясни мне чем я тебя обидела?

— Обидела? Чем такая подстилка как ты, может меня обидеть? — он скривил презрительное лицо. Взгляд стал настолько холодным, что девушка отступила. — Я поимел от тебя всё, что хотел. Вот и всё. Теперь мне больше не требуется твое присутствие. Забирай своё барахло и проваливай из моего дома. Ты мне больше не нужна.

Каждое слово Соколовского било по ней как будто кнутом по раскаленным нервам. Он хотел ей сделать как можно больнее, но она не понимала, за что. Вроде ведь они нашли общий язык недавно…

— Ладно. — она собрала по частям всё свое достоинство. — Если ты так хочешь, я уйду.

— Стой, — он схватил её за руку и резко притянул к себе. Взял её голову в свои руки притянул к своему лицу, кожа к коже. Поцеловал мягко, легко касаясь губами её рта, не настаивая на большем. Отпустил и сказал:

— Водитель отвезет тебя к сестре, в новую квартиру. Не возвращайся больше, в тот район. В институте тебя тоже ждут, малышка, я договорился.

— Ты долбанный псих, Соколовский, — проворчала она. — Ты то помогаешь мне, то гнобишь. Тебе надо голову лечить, понял!?

Он ничего не ответил девушке. Но его улыбка была такой мягкой и теплой, без его обычного жуткого льда во взгляде, что она совсем растерялась. Фиг знает, что опять на нашло на этого мужчину. Разбираться в дебрях его сознания она не собиралась. Теперь ей это было совершенно ни к чему. Всё чего ей сейчас хотелось, это вернуть обратно свою жизнь по крупицам. Хотя бы какую-то часть. И дальше жить так, как будто ничего этого не было. Хотя неизвестно, получится этот сделать или нет….

Вопреки её ожиданию, Соколовский всё-таки вышел её провожать. Он сам затащил чемодан с вещами девушки в багажник. Хотя сказать, что там были её вещи, было бы не совсем правильно. Все эти вещи купил ей он сам. Она прекрасно знала, что они были дорогими, брендовыми, и стоили наверняка, целое состояние, именно поэтому она не захотела их принимать. Словно коршун подбежала к нему, чуть не вырвав чемодан из рук Соколовского.