— Ты в курсе, что Дарина все время с Максимом проводит? — не стал я тратить время на пустые условности, как только Тоша снял трубку.

— Ну, допустим, не все, — тут же огрызнулся он.

— А с какой это стати они вдруг сделались не разлей вода? — сдержанно поинтересовался я. — И с какой стати ты это допускаешь?

— А с какой стати я ей все подряд запрещать должен? — еще агрессивнее рявкнул он. — И на каком основании, спрашивается? Общение с Максом… ей только на пользу идет, — добавил он уже более спокойно, но как-то уклончиво. — Она уже и думать забыла о тех своих поисках. Собеседник он интересный, этого у него не отнимешь…

— Ах, интересный! — медленно протянул я. — Ну что ж, это он умеет — заинтересовать, увлечь, очаровать… Как ты, возможно, помнишь. А как это со стороны выглядит, ты не подумал?

— И как же? — снова напрягся он.

— А ты Галю пятнадцатилетней давности вспомни, — напомнил я ему. — Девчонка ему в рот, как влюбленная дурочка, заглядывает, а он милостиво снисходит до знаков внимания ей.

— Да не болтай ты ерунды! — не поддался он на мою уловку. — Ты-то прекрасно знаешь, что это не… А откуда, кстати, ты об этом знаешь?

— Скажем, именно так видятся их разговоры Игорю, — обтекаемо ответил я, решив, что источник информации в данном случае намного важнее способов ее добычи.

— Он что, следит за ними? — занервничал Тоша.

— Еще чего! — фыркнул я, но потом вдруг почему-то засомневался. — Нет, не должен, — добавил я через мгновенье более уверенно, — я бы об этом знал. Но ты-то куда смотришь? Я бы на твоем месте задумался о том, что произойдет, если она, влюбившись, как это у девиц принято, во взрослого и интересного, как вам почему-то кажется, мужика, узнает потом, кем он ей приходится.

— О да, был бы ты на моем месте! — как-то загадочно хмыкнул он. — Мы бы все уже давно жили мирно и счастливо! Ладно, — вздохнул он, но не удержался, чтобы не съязвить, — принимаю замечание к сведению и приложу все возможные усилия, чтобы Игорь спал спокойно.

Я так и не понял, в чем заключался сарказм в мой адрес — я бы действительно давно уже вернул эту вертихвостку в рамки приличия — но какие-то меры он, похоже, все же принял. В чем я убедился в ближайшие же выходные, когда Татьяна, после моего рассказа о том сне Игоря, категорически настояла на нашей первой тем летом, совместной со всей старой компанией поездке на пляж. До тех пор я решительно отказывался от подобных предложений, чтобы не подвергать опасности процесс медленного выздоровления Игоря.

Но в тот раз Татьяна вернулась к своей прежней, благополучно, как я, наивный, надеялся, забытой тактике — она сама всех обзвонила и все организовала, даже ради приличия не поинтересовавшись моим мнением и, как обычно, поставив меня перед фактом. Пришлось, скрипя зубами, ехать. Правда, справедливости ради отмечу, что день прошел на удивление неплохо.

Во-первых, не было Максима. Во-вторых, Татьяна со Светой не преминули пройтись по Марине по этому поводу, заботливо поинтересовавшись, не боится ли она потерять своего бесконечно терпеливого и безмолвно преданного спутника. На что та раздраженно фыркнула, закатив глаза, а Дарина вдруг совершенно серьезно заметила, что Максиму намного приятнее наедине с Мариной встречаться. Как ей, Дарине, доподлинно известно. И, в-третьих, сама Дарина, хоть и умудрялась неизменно устроить так, чтобы между ней и Игорем кто-то оказывался, но уже не шарахалась от него, как от зачумленного, а то и дело пытливо вглядывалась ему в лицо, сосредоточенно щурясь. Пару раз даже я ее милостивого внимания удостоился.

Игорь явно успокоился. Возможно, лето подходило к концу, и у него появилась надежда, что в школе его общение с Дариной возобновится. Судя по его мыслям, он даже допускал, что это будет какой-то новый вид общения, но и эти соображения не вызывали у него никаких взрывов агрессии. Что я, разумеется, только приветствовал. Отдохнув от ежедневного лицезрения восходящей соперницы Марины и удостоверившись, что Игорь безболезненно, в целом, дистанцировался от нее, я даже пару раз поймал себя на мысли, что их отношения — стань они ровными, приятельскими и равноправными — уже не вызывают у меня прежней неприязни.

Прямо в сентябре они таковыми и стали. Первого же числа Игорь и словом не обмолвился о самостоятельном возвращении домой, с Тошей об Аленке поговорить у меня тоже за все лето руки так и не дошли, и после работы я, чертыхнувшись, поехал к центру детского развития. Где оказалось, что они ждут меня все втроем — причем в милейшей беседе.

— Можно с вами? — сверкнула Дарина ослепительной улыбкой в мою сторону, когда Игорь открыл перед ней дверь машины.

Интересно, что было бы, если бы я сказал, что нельзя? Но проверять мне почему-то не хотелось. Всю дорогу эта их троица щебетала, как стая воробьев в апреле, но я заметил, что Аленка сидит между Дариной и Игорем, а он ощупывает озадаченным взглядом ее лицо, словно ища ответ на какой-то вопрос. Но главное, что я не ощутил в нем ни прежней болезненной восторженности, ни недавнего яростного раздражения — скорее, некий острый, исследовательский какой-то интерес.

Ну, и слава Богу, подумал я, если одним только подобным интересом ограничимся. У меня, к примеру, Марина тоже любопытство вызывает — если издалека — и, наблюдая за ней, я лишь еще выше ценю таких открытых и искренних людей, как Татьяна. Я, правда, терялся в догадках, что могло вызвать у Игоря этот интерес — в его мыслях мелькали лишь обрывки воспоминаний об обычных школьных делах и рассказов Дарины о проведенном лете. Но они, похоже, постепенно становились обычными одноклассниками, и я, вздохнув с огромным облегчением, понадеялся, что наша жизнь также выходит на новый, но куда более спокойный, не наполненный взрывными страстями, уровень.

Вместе с осенью пришла обычная череда дней рождения, и мы все с удовольствием отпраздновали их. Именно все — среди нас вновь объявился Максим. Не отходя, причем, ни на шаг от Марины и никоим образом не выделяя среди остальных Дарину. Последняя наблюдала за его очередной попыткой завоевать царицу саванны с довольной улыбкой, а он время от времени с заговорщическим видом подмигивал ей. Мне показалось, что я понял, что объединило их тем летом: он нашел себе союзника в великом деле одомашнивания дикой амазонки, она — средство освободить седло главной воительницы племени. Мысленно я пожелал обоим всяческой удачи — но только подальше от нашей с Татьяной и Игорем отныне спокойной и, вне всякого сомнения, счастливой жизни.

Она рухнула в один замечательный зимний день. Мы только-только отпраздновали Новый Год — и сами, и с друзьями — и взяли выходные до рождества. Погода была, как на заказ — все покрыто снегом, легкий морозец и яркое солнце в безоблачном небе. Наконец-то отоспавшись, мы сходили размяться на свежем воздухе к замершей реке и вернулись часам к четырем — уже вот-вот начинало темнеть, да и обед откладывать больше сил не было. Быстро раздевшись, мы с Татьяной отправились на кухню готовить его. Игорь крутился возле нас, все время норовя стащить что-то съедобное у нас за спиной.

Вдруг у него зазвонил телефон. Вытащив его, он с радостным удивлением глянул на экран и тут же вышел из кухни. Мы с Татьяной переглянулись — она с насмешливой улыбкой, я нахмурившись. В прихожей послышалась какая-то возня. Я вытянул шею к проему двери, чтобы посмотреть, что там происходит. И увидел Игоря — с совершенно невменяемым лицом, уже в ботинках, в расстегнутой куртке — рывком открывающего входную дверь.

— Э-э-э, ты куда? — крикнул я, но дверь уже захлопнулась. С грохотом.

Я бросился к ней, вытирая на ходу руки. Но они все же то и дело соскальзывали и с замка, и с ручки двери, и когда я выскочил наружу, то услышал только шум лифта. Я вернулся на кухню, очень надеясь, что Татьяна уже включила на полную катушку свое воображение и сейчас скажет, что нам теперь делать.

— Я ничего не пони…, - начала она свою обычную вступительную фразу, растерянно хлопая глазами, но тут с улицы — через плотно закрытое окно на пятом этаже — послышался визг шин по плотно утрамбованному снегу.