В кронах деревьев пели птицы, в траве стрекотали кузнечики, едва слышно журчал ручей. Варя поливала прохладной бодрящей водой, мой торс. Вода приятно освежала, и как будто смывала утомительные ночные видения. Рода чему-то улыбаясь, стояла с полотенцем, - просто идиллия в пасторальном антураже Франсуа Буше. Вообще Рогнеда изменилась, - снежная королева исчезла, и наши отношения стали ровными и доверительными. Варя, что характерно не ревновала к подруге, а казалось с интересом, наблюдала за развитием ситуации.
Ворота Плиски вновь открылись, и вновь из них выходила одна мелочь. Пришлось вернуться к варианту захвата ворот после подхода основных наших сил. В этом случае есть большая, очень большая, вероятность, что кто-то успеет заметить немалое войско противника, и предупредить стражу, захват понятно не состоится, но зато я обойдусь без потерь. В принципе если мы не возьмем Плиску, то только потеряем в деньгах. А учитывая взятие Варны и уничтожение Мисимерии, мы уже свою задачу перевыполнили.
Мои размышления прервал вестовой.
- Командир! У ворот что-то странное! Тебе надо взглянуть. Действительно, у ворот творилось столпотворение. Какой-то важный начальник на коне, что-то орал и размахивал руками, а стражники бегали как угорелые, разгоняя пинками и древками копий, крестьян, выстроившихся еще засветло, в очередь на въезд в город, и перегородивших проезд своими тачками и телегами. Когда относительный порядок был наведен, из ворот вышла кавалькада. Шесть десятков конных воинов на ухоженных парадных жеребцах белой масти. Сами всадники поверх кольчуг имели шитые золотом плащи и шлемы с плюмажами. Следом следовал паланкин, который несли двенадцать крепких парней, и замыкало шествие еще четыре десятка парадников.
- Бегом ко мне Ибрахима, Фараха и Яра, - почему-то шепотом сказал я вестовому. - БЕГОМ!
От первого отряда, отделился десяток и ускакал вперед, - дозор. Остальные выстроились в колонну по два и не спеша, темп задавали ребятишки несущие паланкин, двинулись за дозором, по дороге в сторону Прислава.
Имея такую фору в скорости, выстроить грамотную засаду в семи километрах от Плиски, не составило труда. Дозор беспечно движущийся по дороге, не особенно всматривался в обочины, а чего опасаться, если ты в центре самого сильного государства Европы?
Сразу за поворотом дороги путь гвардейцам перегородили пара десятков вооруженных всадников. Едва дозор в недоумении остановился, как на него обрушился град стрел с обочин. Мои лучники били всего с тридцати метров. Второго залпа не потребовалось, и лошади остались целы. Примерно такая же встреча ожидала основные силы противника. Заметив преграду конвой противников притормозил, но тут же раздалась команда, и три десятка тяжелых конников, наклонив копья двинулись в атаку. Дорога позволяла создать строй по четыре кавалергарда (от фр. cavalier "всадник" + garde "охрана") в шеренгу. Это выглядело грозно, и не предвещало легкой коннице ничего хорошего. Когда до столкновения осталось метров пятьдесят, всадники Ибрахима брызнули в стороны, как стайка испуганных рыбешек, открывая сектор обстрела четырем аркбалистам заряженным картечью. Два сдвоенных залпа превратили наступление противника в картину - ... "Смешались в кучу - кони люди"... Те, кого миновала картечь, падали пронзенные стрелами. Основная засада тоже дала о себе знать. Обочины дороги вдруг ожили и стали многолюдными. Многочисленные воины закованные в броню неожиданно вышли из густого кустарника, из-за стволов деревьев, и с убойного расстояния в двадцать - тридцать метров обрушили шквал стрел на защитников паланкина. Большинство вражеских солдат полегли так и не увидав своих убийц, потрясенно наблюдая истребление своих коллег ринувшихся в атаку. Надо признать паники во вражеских рядах не возникло. Сразу поняв в чем дело, охранники, включая тех кто получил уже несколько стрел, скатывалась с лошадей, и прикрываясь щитами собиралась у паланкина.
- Прекратить огонь! - во всю мощь своих легких скомандовал я. И уже тише, для своих командиров. - Все трупы, включая лошадей, убрать! На дороге должно быть чисто, ни крови ни лоскутков ни стрел - ничего. Яр! Своих парней переодевай в кавалергардов, и сади на их коней, вроде десятков шесть наберется. - И уже громче для защитников: - А вам господа, рекомендую немедленно бросить оружие и сдаться! В противном случае через сто ударов сердца, по вам ударят баллисты! Щиты и хлипкие стенки паланкина не помогут. Думайте быстрее еще сто, нет девяносто ударов и ваши внутренности разлетятся по кустам... восемьдесят ударов!
- А что будет, если мы сдадимся? - встал в полный рост один из защитников.
- Продадим вашим родственникам, если нет, то все равно кому ни будь, продадим.
- Нам надо подумать, - отозвался переговорщик.
- Думай! Но помни, что через пятьдесят ударов вы сгодитесь разве что на колбасу.
Тут дверца паланкина открылась, и явилось видение.
Она была высока и стройна. Густые шелковистые волосы, каштановыми волнами падали на плечи. Изящное лицо, полные губы, сверкающие серо-зеленые глаза. Тело цветущее, роскошное, пленительные округлости грудей угадывались под корсажем. Тонкая талия давала возможность оценить пышные бедра и длинные ноги... Из шокового состояния меня вывел чувствительный тычок Роды, что не скрылось от обладательницы малахитовых глаз.
- Ну что, доволен? - грудным голосом с легкой хрипотцой произнесла нимфа. - Все рассмотрел?
- Я увидел все, что могут увидеть глаза, - ответил я со светской любезностью. - Что касается того, доволен ли я... Слово "восхищен" больше подходит.
- Хм... На разбойника не похож, впрочем как и на военного. Они никогда не употребляют слов длиннее, чем в два слога, - с неприкрытым сарказмом, как бы задумчиво сказала красотка. - У меня впечатление, что ты -полуобразованный жулик, старающийся лезть на глаза богатым дамам... Ну, - сказала она наконец, - если ты кончил глазеть, говори какой выкуп желаешь? Сейчас же пошлю гонца в Писку, и он к полудню все привезет. Можешь не мелочиться, - все равно далеко с ним не уйдешь.
- Ну нет! Так не пойдет! Получится, что ты хочешь рассчитаться со мной, моими же деньгами. - Видя удивление в глазах собеседницы, добавил, - Плиска, и все ее золото к вечеру и так будет моим.
- То есть, ты хочешь сказать, что со своими бандитами захватишь Плиску? - хохотнула она.
- А чего здесь такого? Вчера Варну взяли, сегодня Плиску возьмем...
- А завтра Прислав! - закончила она за меня уже откровенно смеясь.
- Насчет Прислава пока не решил, - как бы не замечая ее насмешек продолжил я. - И по поводу тебя тоже еще думаю. Может не буду менять тебя на выкуп, а оставлю себе - наложницей.
- А не боишься остаться без штанов? - с веселым задором ответила пленница. - Я привыкла к роскоши, да и моим многочисленным слугам тоже придется платить.
- Моя мама всегда предостерегала меня против девушек вашего сорта. А я целыми ночами томился, думая, что никогда с ними не встречусь! Не знаю к худу это, или к добру, но постоянно на них натыкаюсь. Сейчас у меня три наложницы - графиня, герцогиня и королева, - "похоже еще княгиня на подходе", вспомнил я о Рогнеде, - тоже все с запросами, но на содержание не жалуются. Так что еще одна баронесса, или кто вы там, меня не разорит.
Теперь кроме чуть не рыдающей от смеха незнакомки, ржала и ее свита. Мои, ближники и гулямы - кто понимал греческий тоже ржали, но уже над развеселившимися пленниками. Смахнув набежавшие слезы, зеленоглазка произнесла хриплым от смеха голосом:
- Но мои запросы выше, чем у твоей королевы! Миски каши, и платья из некрашеной шерсти мне недостаточно!
- Вы мне не верите?! Да мои наложницы вкушают те же яства что и византийская императрица, а на одной только левой руке у них больше бриллиантов, чем на царской короне Симиона! - Новый взрыв смеха всех присутствующих. А я, как бы не замечая насмешек продолжал: - И напрасно вы моих воинов называете бандитами. Любой из них, даже дама, побьет вашего самого сильного воина. Готов принять любую ставку.
