Как стало известно из рассказа Марии, охрана пленницы велась круглосуточно. Ночью смена караула проходила где-то через четыре часа после общего отбоя. Великанша сменяла Анфису, а уже с общим подъемом вставала их командирша Каллиопа, и после завтрака занимала свой пост. Что ни маловажно — Каллиопа и Анфиса предпочитали нетрадиционную любовь, и первые послушницы, назначенные приносить пищу и содержать в чистоте крыло, занятое гостьей, были подвергнуты насилью. Галина, не поднимая шума, поменяла их на монахинь весьма преклонного возраста. Командирша попробовала надавить горлом, но после приватной беседы с аббатисой ушла обескураженная, и бледная, как мел. Примерно рассчитав время смены караула, рыжие расположились под лестницей, ведущей на второй этаж, в бывшие апартаменты настоятельницы. Как только послышался негромкий разговор между принимающей и сдающей смену, девушки поспешили наверх. Их появление было встречено лишь недоуменными лицами. Ничего похожего на подозрительность или агрессию во взглядах не было. Еще бы — перед бой-бабами предстали две босоногие, в одних ночнушках, испуганные и заплаканные девочки.
— Вам чего здесь надо? — видимо Анфиса хотела строго сдвинуть брови, но удивленная мина не позволила это сделать, — Что случилось?!
— Я не знаю, у кого спросить совета, но это очень важно-о-о! — на последнем слове у Инги брызнули из глаз слезы, но тут же растерев сопли по щекам, она продолжила. — Если я обращусь к сестрам, то нас с Маргаритой сразу выкинут из монастыря. Наставница сказала что вы — пилигримы (чужаки, паломники), а значит, не обязаны докладывать все аббатисе, а совет дать можете.
— Ну говори уже дитя, что случилось? — сейчас брови Анфисы сошлись у переносицы, — Чего время зря тянешь.
— Вчера, пока мы ждали когда откроется монастырская калитка, один из нищих — здоровенный такой, достал из штанов и показал нам ну… то, что у него там…. А ночью я проснулась из-за того, что сестра плачет. Оказалось, что она все думает об этом, и не может уснуть. Я стала ее успокаивать, и она даже заснула. А я почему-то стала думать об этом, и заснуть уже никак не могла. Сама тоже разревелась, проснулась сестра, и реветь стали вместе. А завтра перед обедней на исповеди придется все рассказать, и тогда нас точно выгонят. — и тут сестры захлюпали вдвоем.
— Покажешь мне утром этого нищего! — басом прорычала великанша, — Я ему голову оторву — и все дела. А о покойниках плохо говорить грешно, так что на исповеди можете об этом не вспоминать.
На высказывание великанши Анфиса только поморщилась, сразу же отволокла ее в сторону и что-то там стала шептать ей в ухо. Вернулась к «сиротам» Анфиса в приподнятом настроении, и сразу обнадежила:
— Моя подруга погорячилась — убийство в святом месте недопустимо, да и не ведал он, что творил. Плетей, конечно, ему не избежать, но главное — наша старшая… подруга знает, как вам помочь…
С этими словами скрылась за одной из дверей. Появилась она спустя пять минут, в сопровождении Каллиопы. Та была растрепана и явно раздражена — внимательно оглядев нежданную добычу, хмурое выражение лица сменилось на осторожно-предвкушающие.
— Действительно, персики в меду… — обратилась командирша к Анфисе, и тут же повернулась к Марго, — Ну что, пошли со мной, деточка — расскажешь о своей беде! Тетка Каллиопа не раз помогала заблудшим овечкам — твоему горю, помочь будет не просто, но думаю — справлюсь.
— А можно я первая? — подала голос Инга, — Я все же старшая сестра.
— Ну, ты в своем праве. — было видно, что командирша огромным усилием воли подавила улыбку, — Действительно лучше начать с тебя. — и тут же зыркнув на своих товарок, — А вы смотрите тут!
Вышла фройляйн из кельи где-то минут через пятнадцать. Еще более растрепанная, чем раньше, и весь ее вид говорил — что это было?
Марго без труда распознала игру подруги. Бой-бабы же восприняли ее внешний вид как должное.
— Иди Маргарита… — Инга как-то отстранено, жестом показала, куда надо идти, — Я тебя подожду.
Келья Каллиопы встретила Марго вонью — сама командирша голышом дрыхла на кровати. Преодолев рвотный рефлекс, рыжая прикрыла нос своей гривой, и приготовилась ждать. Через некоторое время, дверь открылась, и жрица прихватив лампу, молча мотнув головой, пригласила рыжую на выход.
Дед предупредил — переговоры с Зоей следовало начинать только один на один, иначе доверительной беседы не выйдет. Поэтому повернув ключ в скважине, за дверью затворницы скрылась только Инга.
Фройляйн поставила лампу на стол и огляделась. Помещение было слишком просторным, и слишком богато обставлено даже для настоятельницы — будуар графини, притом далеко не из бедных.
Зоя не спала. Обхватив руками колени, она сидела в изголовии кровати по центру, прямо под распятием. Выражение лица было скорей задумчивым, что не вязалось с пронзительным взглядом угольно-черных очей.
— Ваше Императорское Величество — простите, что явилась без приглашения, но надеюсь, то, что я собираюсь вам предложить, вас заинтересует. — а в ответ тишина. Инга даже засомневалась, в разуме ли Зоя, но продолжила. — Я могу обеспечить безопасный побег и доставку августы в любую выбранную точку известного мира. Это не будет стоить Вам ничего — ни денег, ни обязательств — просто завтра Вы будете свободны, и даже не узнаете, кто Вам подарил свободу. Есть второй вариант — Вы возвращаетесь в свой дворец императрицей. Но для этого придется…
— Это получается благодаря тебе я легла спать голодная? — как будто не обращая внимания на речь рыжей, отреагировала Зоя, — И если я правильно поняла, то мои охранницы уже мертвы…
Дело в том, чтоб скрыть дар Инги, девчонки решили сон охранниц представить как воздействие снотворного. Поэтому в записке доставленной дротиком, было всего пара слов — «не прикасайся к ужину».
— Нет, это всего лишь снотворное. Вы…
— Значит, зря не ужинала… — Со вздохом молвила Углеокая, — Могла бы нормально выспаться.
— Вы меня не слушаете. Поэтому начну сразу с третьего варианта. Охранницы с утра, как ни в чем не бывало, возобновят службу, а меня Вы больше не увидите. Через двенадцать дней пройдет коронация Романа. Спустя неделю Вас отравят, и похоронят в могиле без надгробья, как неизвестную паломницу. А Ваш сын займет долгую очередь на трон после трех сыновей Романа.
— Для дельфийской пифии, ты предрекаешь слишком однозначно. — безмятежный смех с легкой хрипотцой показался Инге наигранным. Пророчествам все-таки верили — а когда пророчат твою близкую смерть, вряд ли кому-то будет до смеха, — Может, назовешь свое имя «прорицательница»?
Фройляйн, гордо вскинув голову, представилась своим полным именем, со всеми титулами. Августа на мгновение задумалась, потом в ее мимике промелькнуло удивление.
— О, да ты не только предсказательница, а еще и можешь, как птица Феникс — возрождаться из пепла.
Теперь удивилась уже Инга.
— Вы знаете кто я?! И что я должна была погибнуть при пожаре?
— Твой отец с братом были удостоены аудиенции императора, я присутствовала. А перед аудиенцией следовал полный доклад Льву, от герольдов и советников о тех, с кем предстоит встретиться. Помнится, просили они, замолвить за них слово перед Папой Римским, чтоб осадил Конрода в его кровожадных стремлениях. Взамен обещали регулярные военные действия против угров, которые постоянно тревожили западные границы нашей империи. Только вот к тому времени Византия хоть и обладала тесными связями с Римом, но числилась перед ним в должниках, а множить долги на ровном месте… Тем более, что угры своими наскоками тревожили в равной степени и империю, и ее заклятого врага — болгар…. А твоего папашу я запомнила, видный был воин. Но все пустое — твое имя пока просто ветер, который бодрит в головах воспоминания о твоих славных предках. Чем можешь похвастать ты?
— Немногим. Я одна из лучших шпионок Халифата, и в свои годы успела провести несколько успешных операций, и как боевик, но в основном как руководитель. Но все это в прошлом — для Халифата я сейчас мертва, и есть много свидетелей моей смерти. Меня хорошо обучали — при открытом столкновении со мной, все твои охранницы полегли бы в мгновение ока. Конкретней рассказывать не буду — своими тайнами еще могу поделиться, но чужими никак.
