Это получилось не слишком искренне. Если родители Сибил и сожалели о чём-то, так это о том, что не могли увидеть дочь, но никак не о том, что пропустят свадьбу, которая вовсе их не радовала. Но Том только кивнул: не было смысла спорить с совершенно очевидными вещами, которые все они, находящиеся в этой комнате, прекрасно понимали.

- Где же ваша матушка, мистер Бренсон? – спохватилась Эдит. – Сибил писала, что вы живёте с нею.

Мери подкрепила вопрос сестры изящным и многозначительным изгибом бровей. Сомнение на её лице было слишком откровенным, почти вызывающим, и Том начал закипать. Считали ли они свою сестру такой наивной или такой испорченной; полагали ли они, что он сможет обмануть их, обесчестить невесту, о которой даже мечтать боялся столько лет? Не в его обычае было грубить женщинам, тем более, благородным леди, тем более, без пяти минут родственницам, но старшая леди Кроули явно испытывала его терпение. Он скосил глаза на Сибил: вид у девушки был несчастный, ведь она достаточно хорошо знала и его, и своих сестёр, чтобы понимать, что вспышки обоюдной неприязни не избежать. Воздух в комнате накалился, и Бренсон про себя проклял день, когда решил быть благородным и почтительным зятем и сообщил семейству Сибил дату их бракосочетания. Он не знал, что отразилось на его лице, но Эдит теперь выглядела даже немного испуганной.

- Мы бы хотели познакомиться с нею, - поспешно добавила она.

Том усмехнулся: едва ли это было правдой, но за попытку леди Эдит разрядить обстановку он был благодарен. Он был склонен думать, что сёстры Кроули хотели бы познакомиться с его матушкой не больше, чем она с ними, ведь его мать недолюбливала девиц вроде Мери и Эдит, считая их весьма проблемным способом заработка, даже после того, как одна из них неожиданно стала её невесткой.

- Она всё ещё на работе. Видите ли, леди Эдит, в их ателье много заказов…

- Миссис Бренсон – модистка? – удивлённо спросила Мери у сестры.

Он ответил за Сибил.

- Да.

- О, - рот Эдит округлился, а затем она улыбнулась, - должно быть, миссис Бренсон помогает тебе с пошивом свадебного платья? Это так мило, в самом деле…

Совершенно неожиданно для них всех Сибил тихонько хихикнула и замотала головой.

- Нет, Эдит. Нет никакого свадебного платья.

Бренсон, признаться, даже не задумывался об этой стороне грядущей свадьбы, и теперь ему стало неловко. Хоть Сибил и не производила впечатление девушки, желающей свадьбу из сказки, он спросил себя, не хотела ли она, в самом деле, великолепного платья, торжественного выезда, смокинга для него? С другой стороны, чтобы получить всё это, ей нужно было всего лишь остаться в Даунтоне и выбрать себе другого жениха. Во всяком случае, сейчас, с ним и без этой мишуры она казалась вполне довольной.

- Нет? Нет свадебного платья? – растерянно повторила Эдит. – Но как же…

- У нас не так много денег, и свадьба будет скромная, камерная, - решительно, пресекая всякие возражения и уговоры, отчеканила Сибил с изумившей Тома твёрдостью в голосе. Впрочем, фраза Сибил про деньги заставила его покраснеть, когда он почувствовал весьма выразительный взгляд Мери Кроули на себе.

Сёстры меж тем переглянулись. Старшая из них переступила с ноги на ногу, словно размышляя о чём-то, а затем нервным, резким жестом сунула руку в саквояж. Тотчас Мери извлекла из него небольшой квадратный футляр кроваво-красной кожи прекрасной выделки. Прежде, чем Сибил успела открыть рот и задать вопрос, её сестра сунула футляр ей в руки и сказала:

- К этому необходимо свадебное платье.

Немного помедлив, Сибил открыла футляр. Неясно, почему, но сердце её учащённо забилось в груди, стоило ей лишь прикоснуться к прохладной коже. Когда она заглянула вовнутрь, сердце её на миг замерло: на белоснежной бархатной подкладке сверкала и переливалась всеми отблесками радуги великолепная небольшая тиара. Она услышала, как рядом с ней тихо и как-то сдавленно охнул Том, кажется, он даже вздрогнул при виде украшения. Она почти чувствовала все безрадостные мысли, населившие в этот миг его разум, и, возможно, ей стоило бы повернуться к нему, успокоить его взглядом, улыбкой, но Сибил не могла отвести глаз от россыпи камней. Как любая девушка, она любила украшения, однако их отсутствие не слишком беспокоило её в Дублине, не заставляло мечтать о драгоценных камнях или стремиться к ним. Но при виде этой тиары она не могла остаться равнодушной; в ней для Сибил была какая-то особая магия, недоступная ни Тому, ни её сёстрам, которые видели в ней лишь драгоценность, россыпь бриллиантов, сколько-то фунтов. Открыв футляр, она почувствовала ласковое прикосновение матери, тепло Даунтона, беззаботность своей юности – для Сибил Кроули в этой тиаре был дом.

Конечно, надеть такое великолепие с её выходным светлым костюмом, в котором она собиралась идти к алтарю, было невозможно, просто кощунственно. Нахмурившись, пересилив себя, Сибил захлопнула футляр и протянула его Мери.

- Ты права: для него нужно платье. Атлас, быть может, шёлк или бархат. Но у меня его не будет, так что… - в её голосе не было и тени сожаления.

Её сестра осталась недвижимой.

- Я не возьму. Это твоё. И ещё вот… - снова порывшись в саквояже, она вложила в руку Сибил конверт.

Единственное, что было написано на конверте – её имя. Написано рукой матери. Передав футляр в руки ошеломлённому Тому, девушка дрожащими пальцами разорвала плотную бумагу.

Милая моя Сибил!

В свете известных нам обеим обстоятельств твоей свадьбы, о которых я не хочу говорить сейчас, я не могу в эти волнительные дни быть рядом с тобой. Но ничто на свете не может помешать матери благословить и одарить дочь перед тем, как она пойдёт к алтарю.

Когда у нас с твоим отцом родилась Мери, твоя бабушка передала нам самую великолепную и самую драгоценную тиару из коллекции своих украшений; эта тиара много лет передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Следуя собственной прихоти, она решила прервать эту традицию и велела нам разделить эту тиару на всех дочерей, которые когда-либо у нас родятся, с тем, чтобы изготовить для каждой из них тиару на свадьбу. Она сказала тогда, что желает, чтобы вместе с бездушными камнями в чужих семьях и городах нашим дочерям передалась частица семьи Кроули.

Тиара, которую ты держишь в руках сейчас – твоя. Из всех моих детей ты, вероятно, меньше всех желаешь драгоценноых безделушек, о чём слишком красноречиво свидетельствует твой выбор спутника жизни. Однако я не собираюсь сейчас перечить тебе или уговаривать тебя переменить своё решение, которое, признаться, ранило и меня, и лорда Грэнтэма, твоего отца, тем, что отдалило тебя от нас на расстояние большее, чем от Даунтона до Дублина. Однако эта тиара и это письмо – моё благословение тебе и Тому, знак того, что ты всегда будешь частицей нашей семьи, для тебя всегда будет место в наших сердцах и нашем доме. Что бы ни случилось.

Не передать словами, как я люблю тебя, как хочу, чтобы ты была счастлива. Уверена, что у меня ещё будет возможность сказать тебе об этом делом, своим прикосновением, объятием. Однажды.

***

Открыв глаза, Сибил увидела над собой роскошный расшитый полог и не сразу поняла, где находится – слишком непривычной теперь для неё стала подобная роскошь. Это была идея Мери, неожиданно поддержанная матерью Тома: на последнюю ночь девичьей жизни забрать её из дома жениха в отель, в котором разместились её сёстры. Мери и Эдит настаивали на том, что видеться с женихом в вечер, ночь и утро перед свадьбой – дурная примета; миссис Бренсон горячо поддержала их, страшась, кажется, того, что сёстры Сибил останутся в её маленьком домике. Это было физически невозможно, но дело было не только в этом: с первого взгляда Молли Бренсон невзлюбила Мери, и та отвечала ей абсолютной взаимностью. Эдит, казалось, осталась незамеченной хозяйкой дома, но лишь в первые пять минут, теряясь на фоне надменной старшей сестры, а стоило той произнести одно слово в попытке разрядить обстановку, как миссис Бренсон перенесла свою неприязнь и на среднюю леди Кроули. Опасаясь взрыва, гостьи засобирались в отель, в котором сняли номер заблаговременно. Похоже, мысль о том, что сёстры Сибил даже не думали оставаться под крышей будущих родственников, оскорбила гордую мать Тома и окончательно испортила её впечатление о сёстрах. В последний миг Мери решила прихватить и Сибил. Том не возражал – похоже, ему требовался отдых после столь бурных знакомств, и Сибил без сожаления оставила его утихомиривать миссис Бренсон.