Когда она получила от Тома то письмо, то сперва подумала, что сама сошла с ума, затем решила, что обезумел её сын. Какая же девица из богатого знатного рода решит выйти замуж за бедного ирландца, чтобы променять древнее поместье на домик на окраине Дублина? Она не поверила письму, решив, что в сыне говорит его себялюбие. Но, когда Том примчался домой, и Молли увидела его сияющие глаза, услышала, как он говорит о некоей леди Сибил – причём, неизменно прибавляя «леди» - она поняла, что сын её, никогда не бывший слишком романтичным и всегда смотревший на вещи с излишним скептицизмом, попросту пропал. Миссис Бренсон осторожно попробовала донести до него все свои опасения: девушка может передумать, может разлюбить его, в конце концов, трезво взглянуть на своё будущее, или, что намного хуже, её родители могут взять всё в свои руки, и тогда Тому несдобровать; наконец, она может передумать уже по прибытии в Дублин, увидев свою будущую жизнь воочию. Но всё было тщетно: леди Сибил, по словам Тома, была девицей прогрессивной, и ни что из этого её не пугало. Том был любимцем Молли, её последним, выстраданным ребёнком, даром после смертей троих детей, центром её мироздания, и, хоть она и считала, что эта глупая затея ни к чему, кроме разбитого сердца, не приведёт, она незаметно для себя согласилась принять под свой кров наречённую Тома.

И вот девушка стояла перед Молли, скромно опустив взгляд, но крепко вцепившись в ручку своего саквояжа. На щеках её играл румянец волнения, и женщина отметила, что тоже волнуется – впервые в жизни она принимала в своём доме аристократку, хотя в ателье миссис Брайтли повидала их немало. Намётанный глаз Молли с первого взгляда отметил простое и скромное, хоть и сшитое из лучших тканей и по последней моде платье и пальто девушки.

- Здравствуйте, - леди Сибил Кроули лишь на миг подняла взгляд на мать Тома.

Том поставил чемоданы на пол и крепко обнял мать. Прижимая сына к груди, Молли не хотела верить, что ей вот-вот придётся делить сына с этой незнакомкой. Но, не успела женщина насладиться крепкими объятиями Тома и теплом, исходящим от него, как он разомкнул руки и снова шагнул к девушке.

- Мама, позволь представить тебе Сибил, - бесконечная нежность светилась в его взгляде, когда он смотрел на девушку, и никаких «леди» больше не было. Она посмотрела на него так же мягко и ласково и улыбнулась Тому так, словно они были в этой комнате совершенно одни. Молли почувствовала себя лишней, и от этого в высшей степени неприятного ощущения ей стало зябко.

Наконец, взгляд Сибил оторвался от лица Тома, и она несмело шагнула к Молли.

- Мне очень приятно с вами познакомиться, - Сибил протянула женщине маленькую ладошку в перчатке. – Том очень много о вас рассказывал. Он очень вас любит, - она на миг оглянулась на парня, и губы её снова тронула улыбка. – Я очень рада и благодарна вам, что вы приняли меня… несмотря ни на что, - твёрдо проговорила она.

Молли нахмурилась. Она не была уверена, что это можно так назвать. Несмотря на всю миловидность Сибил и её приятные, обходительные манеры, этот дом был не для неё. Молли казалось, что её и без того небольшое жилище стало ещё меньше, словно непринуждённое величие этой девушки и её титул заполнили собой каждый уголок. Женщина взглянула на сына, чтобы понять, как он оценивает ситуацию, но увидела лишь, как Том с любовью смотрит на свою невесту. Ей тотчас стало понятно, что её сын был не способен трезво оценивать сложившуюся ситуацию. Если бы только Кирен был здесь, он смог бы вразумить брата. Но её старший сын был ещё упрямее и своенравнее Тома, и, будь он сейчас с ними, атмосфера в доме стала бы только более натянутой.

- Вы устали с дороги, - разбивая затянувшуюся паузу, проговорила Молли. – Приведите себя в порядок и будем ужинать.

Сибил бросила вопросительный взгляд на Тома. Тот коротко и тихо хохотнул.

- Переодеваться не надо, - шепнул он. Молли ничего не поняла, но, по всей видимости, это должно было быть шуткой, потому что девушка тихонько засмеялась, прикрыв рот ладонью.

Предоставив их самих себе, она отправилась на кухню, чтобы убедиться, что всё готово. В честь возвращения сына домой Молли оставила приличную сумму в лавке мясника и у бакалейщика, делясь с ними радостью от скорого приезда Тома, но никому не рассказывая о том, что он собирается жениться на англичанке. Зато теперь по дому плыл аромат отменной тушёной говядины, на сковороде подрумянивались боксти*, в горшке под полотенцем томился коддл**, а в духовке поднимался кекс, на который у неё ушло не меньше, чем полфунта изюма. Её блюда, конечно, не могли соперничать с кухней графского дома, но женщина знала, что не ударит в грязь лицом перед своей будущей невесткой и, в то же время, даст ей понять, что её новая жизнь – не сон и не игра, которую можно прекратить по первому же желанию. Из гостиной, где Молли по случаю приезда Тома накрыла стол, доносились приглушённые голоса и тихий смех. Когда женщина вошла в комнату, неся блюдо с мясом, увидела, что Том и Сибил, примостившись на диване, держатся за руки. Оба они подняли взгляд на Молли, но рук не разомкнули. Это был своего рода вызов, ей, так же, как и родителям девушки, оставшимся в далёкой Англии, всему миру. И их лица выражали одинаковую решимость, заставившую её встревожиться не на шутку. Девушка сняла пальто и шляпку, но, по-видимому, осталась в том же платье, и Молли казалось, что по каким-то причинам она чувствует себя неловко. Она задержала на ней взгляд, и Сибил расценила его по-своему.

- У меня дома, - она пожала плечами, - всегда переодеваются к обеду. Сегодня я впервые в жизни не делаю этого, и, хоть это непривычно, мне нравится.

Похоже, именно в этом и заключалась их с Томом шутка. Молли же не нашла ничего смешного. В ателье, где она работала, богатые клиентки, не стесняясь суетящихся вокруг них швей, обсуждали с миссис Брайтли курьёзные случаи из своей домашней жизни, и это давало женщинам возможность составить представление о жизни дворян. Конечно, необходимость иметь столько туалетов, чтобы переодеваться несколько раз в день, давала им, швеям, больше возможностей заработать, но ничего подобного в своём доме Молли Бренсон терпеть не собиралась. Свыкнется ли с новым порядком Сибил, если ей уже сейчас не по себе?

Между ними повисло молчание. Сибил чувствовала, что её слова не понравились матери Тома, хотя в них не было ничего, кроме желания немного разрядить слишком наэлектризованную обстановку. Положение спас Том, смешно потянув носом, а затем поднявшись с места и заглянув в блюдо, которое его мать поставила на стол. Как только он выпустил из ладони руку Сибил, девушка почувствовала, как страх снова захлёстывает её.

- О, мама, как изумительно пахнет! Я голодный, как волк!

Женщина только улыбнулась его словам и, покачав головой, снова скрылась в кухне. Через четверть часа стол был накрыт, и они расселись по своим местам. Этот ужин не имел ничего общего с тем, к чему Сибил привыкла в Даунтоне, но ей действительно нравилось быть свободной от всего того, что её бабушка, отец, мать, сёстры не представляли своей жизни. Правда, она не знала, как дать понять это миссис Бренсон, которая смотрела на неё, как на какую-то туземку.

Мать Тома пристально наблюдала за девушкой. Манеры Сибил были безупречны, и от этого ей было словно бы тесно под этой низенькой крышей. Коддл девушка ела так же изящно, как, должно быть, лакомилась каким-нибудь изысканным десертом под крышей родного великолепного имения. С каждой минутой Молли всё больше мрачнела. Ей, конечно, не улыбалось видеть за своим столом какую-нибудь неряху, но это непринуждённое изящество Сибил Кроули создавало неуютное ощущение того, что Молли вдруг попала на какой-то великосветский приём. Пока Том, не давая комнате погрузиться в неловкую тишину, болтал о том, как они добрались, – что было, кстати, очень на него не похоже – Сибил почтительно молчала. Это молчание отнюдь не вязалось в уме миссис Бренсон с образом девушки, столь дерзко отвергнувшей всё, что могли ей предложить богатые и титулованные родители, ради шофёра. Когда Том, наконец, смолк, она поняла, что пора поговорить о том, что для неё было действительно важным.