По каменным замковым коридорам она следовала за удаляющимися тяжёлыми шагами так неотвратимо, как если бы была связана с Сандором невидимой, но очень крепкой нитью. Так, петляя, она выбралась на наружную стену Закатного; свежий ветер, налетавший с моря, трепал её плащ, разметал по плечам рыжие волосы, до этого сплетённые в сложную, но не крепкую причёску. Санса старалась двигаться тихо, но Сандор Клиган не был бы тем воином, которым был, если бы позволил кому-то к себе подкрасться. Даже ей.

- А, миледи, - даже не оборачиваясь, не слишком почтительно пробормотал он.

Сансу задело такое равнодушие – оно причиняло тем больше боли, что с момента их встречи в Королевской Гавани Сандор всегда говорил с ней тепло.

- Вы не поздравляете будущих жениха и невесту. Вы не рады за леди Бриенну?

Клиган лишь фыркнул.

- Рад, если это действительно то, чего она хочет. Видят Семеро, Цареубийца – не тот человек, с которым бы большинство женщин связало свою судьбу, но если леди Тарт он по душе – почему бы и нет? Мы все слишком долго были на волосок от смерти, чтобы отказывать себе в удовольствиях, которые у нас ещё остались.

- Полагаю, что моя сестра решила следовать тем же путём, - разговор принимал неожиданный и странный оборот, и Сансе эта светская болтовня казалась глупой – о, только не с Сандором! Но впервые в жизни она не могла найти подходящих слов.

- Очень раз за неё, - сдержанно ответил он. Похоже, ему эта тема тоже не была по душе, и не удивительно.

Санса помолчала и подобралась ближе к мужчине, стала рядом. Как когда-то на корабле, они стояли совсем близко друг к другу, и их руки, лежащие на каменном зубце древней крепости Тартов, почти соприкасались.

- Поскольку ни одна из них со мной не останется, я очень рада, что вы будете со мной. С вами мне будет не так одиноко и не так страшно, - доверительно проговорила Санса.

Тут он впервые взглянул на неё, и в его тёмных глазах девушка увидела что-то, что совсем ей не понравилось.

- Боюсь вас ранить, миледи, но я тоже буду вынужден покинуть вас.

Если бы Сансу исподтишка ударили ножом, это не было бы для неё большей неожиданностью. И более болезненной. Девушка несколько раз быстро моргнула, словно этот Сандор Клиган – нелюдимый, злой, жестокий – был лишь видением, которое может исчезнуть. И она бы хотела, чтобы это оказалось сном, неправдой, чьей-то злой шуткой – она бы простила и это! Но слова его продолжали звучать в ушах девушки, а страх одиночества, вновь разбуженный этими словами, опутывал её своими липкими щупальцами.

- Вы шутите! Вы… вы не можете так поступить, сир… - она не знала, чего было больше в её голосе: мольбы или возмущения.

Но, так или иначе, её слова разозлили Клигана. Он повернулся к ней лицом, склонился над ней, оказавшись так близко, что Санса без труда разглядела каждую нить в уродливой вязи шрамов на его лице.

- Вот как?! Не могу – в самом деле?! Разве я ваш знаменосец, разве я принадлежу тебе, Пташка? – глаза его угрожающе сверкнули, когда он вернулся к её старому прозвищу и отбросил всякое почтение. - Я уйду, как только захочу. Если Цареубийца, помня долгие дни, что мы провели в одной комнатушке, предложит мне место стражника здесь, на Тарте, я, быть может, соглашусь. А если нет – отправлюсь в Спорные земли, думаю, отряды наёмников перегрызут друг другу глотки за такого красавца, как я, - с этими словами он хрипло – и горько – рассмеялся.

Но Сансе было не до смеха. Губы её дрожали, в уголках глаз скопились предательские слёзы.

- Я вовсе не это… Но вы же обещали! Обещали, что будете оберегать меня, защищать, что не покинете! Вы дали слово!

Казалось, вспышка минула, и Сандор немного смягчился. Уцелевший уголок его губы дёрнулся в печальной усмешке.

- Дал и могу забрать его, когда захочу. Я не рыцарь, помнишь, Пташка? И все рыцарские обеты мне нипочём.

- Почему? – тихо, одними губами шепнула она.

Какое-то время Сандор молчал. И, когда ей показалось, что он так и не ответит или отругает и велит убираться прочь, он заговорил:

- Я не могу допустить кровопролития, за которое возненавижу сам себя потом.

- Крово… Что?! О чём вы говорите?! – непонимающе пролепетала она; слова Клигана внушили ей страх.

Мужчина рассмеялся тихим и горьким, безрадостным смехом.

- Я говорю о том, что был бы счастлив избавить тебя, Пташка, от муженька, подобного Рамси Болтону. Но едва ли миледи, - теперь он нарочито поклонился, - вновь достанется такой супруг – Боги и брат-король сохранят вас от этого. Значит, возможно, вы даже полюбите своего мужа, ну а тогда уж тогда я едва ли смогу сдержаться и не натворить бед; видите ли, я настолько груб и дурно воспитан, что не смогу не ревновать и спокойно смотреть, как другой сидит по правую руку от вас и еженощно ведёт вас в постель. Я не рыцарь из песни, Пташка, - докончил он.

Сандор замолчал и отвернулся. Сердце стучало у Сансы в горле, воздуха не хватало, и она глупо открывала и закрывала рот, силясь вдохнуть. Раздосадовано она подумала о том, что наверняка похожа сейчас на вытащенную из воды рыбёшку и выглядит смешно. Она не была уже юной глупышкой, успела побывать в кошмарном замужестве, но всё ещё не верила, что кто-то кому-то способен говорить подобные вещи. И, уж тем более, не Сандор Клиган. Не ей.

- Си… Сандор, что вы такое говорите? – поняв, насколько глупо прозвучали её слова, Санса добавила: - я вовсе не собираюсь…

Но он её перебил:

- Я люблю вас, миледи, с той поры, как вы были испуганной одинокой пичугой в Королевской Гавани. Тогда я думал, что мне просто нравится быть кому-то защитником, но после… Я не перестал любить вас, и когда вы стали почти королевой, - он снова смотрел на неё, и его лицо было свирепым и замкнутым – Санса никогда не думала, что любовное признание может быть так похоже на настоящую угрозу, - и был счастлив, когда оказалось, что вам снова нужна моя защита. Я не собирался вас обманывать – просто понял, что не смогу вас ни с кем делить, а придётся, ведь я – просто солдат домашней гвардии, и в женихи вам не гожусь, - для пущей убедительности он ткнул пальцем в изуродованную щёку.

Движение его было таким резким, что Санса отшатнулась. Сандор, похоже, расценил это по-своему и горько усмехнулся.

- Вот видите, - подытожил он.

- Нет-нет, я вовсе не…

- Довольно щебета, Пташка, - он сдвинул брови. – Я всё прекрасно понимаю и не нуждаюсь в утешении и красивой лжи.

Санса была в отчаянии. Она чувствовала, что теряет Сандора, и, желая помешать ему уйти, стиснула широченное мускулистое плечо. Она надеялась, что это промедление поможете подыскать правильные слова, которые убедят Сандора… в чём? Она не понимала своё сердце, не понимала, что должна сказать, как поступить. Санса знала, что должна сказать всё правильно и красиво, ну, может, не как в песнях, ведь в ней никогда не было таланта сочинителей и менестрелей, но уж точно должна объяснить ему всё. Но вместо всяких слов в её мозгу, сердце, каждой крошечной вене бился страх, что Сандор уйдёт навсегда.

Клиган отреагировал на её прикосновение самым неожиданным образом: сперва его тело напряглось до последнего мускула, но затем его губы обрушились на губы Сансы затмевающим рассудок поцелуем. Девушка почувствовала изувеченную кожу его губ, и его язык, коснувшийся её губ, зубов… Чувствуя, как слабеют колени, и изнутри поднимается волна жара, грозящая затопить её, Санса ухватилась за плечи Сандора и ответила на его поцелуй. Всё окончилось так же быстро, как и началось. Сандор отстранился от неё, его глаза, ещё мгновение назад горящие жарко и страстно, словно подёрнулись пеплом. Санса прекрасно понимала, что у неё остались считанные мгновения, чтобы спасти ситуацию, но она была слишком ошеломлена и не могла произнести ни слова.

- Передайте мои поздравления Цареубийце и леди Бриенне. Не думаю, что они огорчатся, если меня не будет на свадьбе.

И он ушёл. Сансе и хотелось бы броситься за ним, но ноги словно приросли к каменному полу. Так она стояла и слушала, как удаляются тяжёлые шаги, проклиная собственную нерешительность и силясь удержать готовые вот-вот пролиться слёзы.