Я ещё раньше обратил внимание, не пугает ли яркая белизна глазных белков, как у кафельных плиток. Другой раз рассматривал его голубой зрачок, похожий на колючую звёздочку на погоне. Но и у моей мамы-красавицы голубые зрачки. В ответ он спросил, из какой я камеры. Угрожающий намёк я понял.

Конечно, глаза самое важное, но вместе с жестами, движениями тела и интонацией голоса, и обязательно, чтобы рядом был еврей, – вот тогда видно, что это двуногое, которое работает на уничтожение еврея, – нацист.

Когда дверь за мной и ещё одним сокамерником захлопнулась, увидел необычное. В камерах постели двухэтажные. Нижняя – каменное возвышение над полом – начинается узкой стороной от стены; верхняя – тоже каменная и тоже начинается от стены, а второй конец опирается на две трубы, торчащие из нижней постели.

Третий сокамерник, Аси, сидел на нижней постели спиной к трубе, руки вывернуты за спину и наручниками пристёгнуты к трубе. Измученные тело и голова клонятся к протянутым ногам, подобно лебедям из балета Чайковского, которые, присев, вытягивают одну ножку вперёд, тонкие ручки отводят за спину и склоняют головку на длинной шейке к коленке, срывая бурные овации.

Аси стонал. Я дал ему высосать вкусной сладкой воды из стакана, приставив к вытянутым губам; второй стакан он так же жадно высосал. Он искал облегчения, клонясь к ногам, но тело тянуло руки, в которые врезались наручники. На одной кисти были два кровавых следа, на другой – два вспухших бугра.

Превозмогая боль, он рассказал, что нацист и ещё трое, взятые им в помощь, скрутили его за то, что он стоял возле синагоги, не успев войти, и хотел вместе с нашим миньяном молиться рядом у двери, и не подчинился, когда нацист потащил его оттуда.

Мы тоже устроили Аси бурную овацию: стучали в дверь и кричали, чтобы его освободили. Пришёл нацист, и ему сказали и показали, что несчастный не разгибается. Нацист ответил, что пусть разогнётся. И ушёл. А мы продолжили стучать в дверь и кричать.

Пришли вертухаи и один из них перестегнул несчастного. Теперь он лежал лицом к трубе, обняв её руками, как родную. Попросил положить одеяло под лицо, чтобы было повыше, и закрыл глаза.

Неожиданно пришло избавление: эту камеру от нас освободили и нами уплотнили другую камеру, как обычно, с симпатичными людьми.

С ними читали мой протокол вслух, я комментировал, было весело.

Утром рано меня отправили в судебный предбанник. Долго ждал до того часа, когда «будет переведён с помощью сил сопровождения в психиатрическую больницу с целью наблюдения». Потом было далеко после этого часа, и меня вывели из предбанника, стоял возле лестницы в ожидании следующей команды.

А по лестнице величаво спускается подруга «защиты», одна рука выставлена вперёд, держит лист, повёрнутый в мою сторону, на листе несколько рукописных строк – заинтриговать меня. «Михаэль! – обращается ко мне, а я подался от неё, и она уже обращается к спине: – Ты не хочешь говорить со мной?» Несколько шагов от неё и ещё шаг за угол, здесь тоже можно ждать вертухая, они мне доверяют.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.