— Я хочу знать о тех незначительных вещах, которые делают тебя тобой.

— Например?

— На что у тебя аллергия?

— На орехи, — усмехнулся он. — Я не люблю виноград и сливки. Курятина проигрывает телятине, и виски — лучшее изобретение человечества.

Я отодвинулась от Брайана и приняла сидячие положение опираясь на спинку дивана. Рано или поздно мы со всем столкнемся. С выбором профессии, одежды на вручение диплома, непониманием собственной души и с надеждой понять сердце. В конечном итоге каждый человек чувствует боль, злость и разочарование. Но после или бросает все к черту, или надевает улыбку и идет дальше. Но я выбрала третий вариант — я забросила свои чувства к миру и направилась без малейшего проблеска улыбки куда глаза глядят. До недавнего времени.

— Знаешь, порой случаются вещи, которые совсем не сочетаются.

— О чем бы ты сейчас не думала, Эм, ты гораздо смелее и умнее, чем может быть одинокий человек.

— Одиночество преследует меня всю мою жизнь.

— Но больше не будет, я тебе обещаю, — взял меня Брайан за руку.

— Есть вещи, о которых ты сожалеешь? — поджала я под себя колени, все еще смотря на него.

— А о чем сожалеешь ты?

Когда последний раз вы наслаждались общением? Задумайтесь, сколько вещей в своей жизни мы делаем зря. Наверняка вы подумали о курении, алкоголе или наркотиках. Но есть и мысли, которые отравляют нашу жизнь не меньше этого дерьма. Наши мысли и самокопание убивают нас быстрее, чем вышеперечисленное. Возможно, в жизни было бы больше радости, будь мы немного сильнее любимы и менее критичны? Наши мысли, действия и поведение формируют окружающий мир. Порой, даже когда все хорошо, мы не ощущаем счастья, которого, как нам кажется, заслуживаем. И встретив правильного человека, начинаем мыслить по-другому. Мы меняемся за считанные часы настолько, что потом не узнаем сами себя именно в этих самых мыслях.

— О том, что редко позволяю отдаться этому миру и путешествовать.

— Знаешь, а давай проведем эту жизнь в приключениях? — провел Брайан ладонью по моей щеке, на что я закрыла я глаза. — Вырежем инициалы на каком-то дереве и будем фотографировать моменты счастья, чтобы потом, сидя в старости в качалке, могли пересматривать.

— Ты ставишь перед собой слишком сложные цели, — покачала я головой.

— А ты меняешь свои взгляды каждый раз, находясь рядом со мной.

— Как и ты.

— Ты права, Эмили.

— Эмили, дорогая, мы в город, — сказала мама, постучав в комнату. — Вам что-то купить?

Мне стало неловко, стыдно и даже чуть тошно. Все мы понимаем, что дети вырастают в конечном итоге, но я не могла перестать хотеть Брайана в доме родителей и наслаждаться им практически каждый вечер. Мама все понимала, а отец просто молчал. Но с тех пор, как я приехала, каждую минуту проводила с ним, а не с теми людьми, которых не вижу порой годами.

— Привет, мамуль, — ответила я. — Нет, мы будем ждать вас. Проведем этот день вместе?

— Конечно, дорогая, — услышала я улыбку в ее голосе.

— Доброе утро, — сказал Брайан. — Простите.

— За что? Я видела, как несколько минут назад Эмили входила в твою комнату.

Затем я услышала стук маминых каблуков и щелчок входной двери. Тишина была отвратительно-удушающей, но Брайана это словно совсем не заботило.

— Мы ужасны, — прошептала я.

Он встал с постели, надевая шорты на свое совершенное обнаженное тело. Мышцы играли на его спине, и этот человек был как свет уходящего солнца. Он поцеловал меня в лоб, а затем вышел из комнаты на несколько минут и, снова войдя, одел меня в сарафан, который взял из моего шкафа.

— Открой глаза, дорогая, — шептал он, застегивая его на моей спине. —Удали все, что тебе больше не понадобится в жизни и то, что не имеет значения. Это будут люди, эмоции, воспоминания или музыка. Не уничтожай пространство вокруг себя. Ты чудесная, — присел он напротив меня, беря мои руки в свои ладони. — Ты чиста. Просто уничтожь все то, что было ранее, и живи. Наслаждайся этой жизнью, а я буду наслаждаться тобой.

Помните фразу Жана Лабрюйера: «Женщина, которую все считают холодной, просто еще не встретила человека, который пробудил бы в ней любовь»? Я думала, что любовь — это слишком сложно для меня. Но в итоге всему в жизни приходит конец, и сейчас я предпочитаю быть счастливой. До конца.

Я сильно прижала Брайана к себе, обнимая. Закрыв глаза, чувствовала невозможное. Внезапно это случается. Любовь. Она щелкает внутри тебя, и больше ничего не будет так, как было прежде. Я словно спала все эти годы. Чувствовала боль, отчаяние, иногда проблеск надежды, но никому не могла об этом рассказать. Просто не сумела. Но жизнь предназначена для чего-то еще, кроме постоянной попытки перестать чувствовать. Я хочу найти себя и больше не искать ничего.

Брайан поднял меня на руки и направился в кухню. Порой он напоминает мне меня. Скрытный, но добрый. Защитник, но колючий. Редко говорит о своей боли, но я всегда вижу ее в его глазах. В конце концов, именно мое отражение в нем погубит меня.

— Брайан, я боюсь упасть, — прошептала я, смотря ему в глаза и держа руку на его щеке.

— Я всегда тебя поймаю, — ответил он, садя меня на стол.

Брайан насыпал немного кофе в кофеварку и поставил на газ.

— И правда, зачем людям кофемашина, — улыбнулась я.

— Они не понимают его настоящего вкуса, — поцеловал он мою ладонь.

Я взяла чашку с его рук, смотря в окно. Брайан стал рядом. Любовь важна для женщины. Ее глаза светятся по-другому, но самое главное — все-таки чувствовать, что ты вселенная человека, стоящего рядом с тобой.

— За то время, что мы вместе, между нами произошло что-то важное, — сказала я тихо. — Но ты мне не открываешься, а в этом случае все бессмысленно. Я не смогу без правды. Начать отношения — самое простое, что может быть.

— Ты неправильная, — обнял меня Брайан за плечи, целуя в щеку. — Нельзя руководиться здравым смыслом в любви. В этом и смысл — невозможность объяснить то, что чувствуешь. Невозможность расчета. Невозможность выбора. Нам не обойтись без ошибок, но ты будешь со мной.

Я сильно обняла его, а он прижал меня к себе, сплетая наши пальцы. Так странно. Как быстро человек может засесть у тебя в мозгу и в сердце. В один момент ты жила и наслаждалась жизнью, не зная его, а в другой не представляешь следующего мгновение без его участия.

— Как звали твою первую собаку? — спросила я у Брайана, поворачиваясь к нему.

— Мербер, — ответил он, улыбнувшись. — Не смотри на меня так, я любил роботов. Почему ты любишь именно красный цвет?

— Мне кажется, он самый независимо-сексуальный. И когда я впервые увидела рубин, поняла, что любимый цвет и камень очень многое говорят о нас.

Зазвонил мой телефон. Я поставила чашку и направилась наверх. Увидев на экране фото Стивена, была готова к его очередному выговору.

— Здравствуйте, Эмили. Есть какие-то сдвиги по делу?

— Ничего, — ответила я. — Но я работаю над этим. Ваших следов там не оставили, и я попрошу вас помолчать. Если что-то всплывет, предоставьте это мне.

— Хорошо, спасибо. Кстати, ваша подруга, Эбби Кэмбел, как она?

— В смысле, как она?

— Скоро я буду проверять каждого человека, и ее отделение стоит в первых рядах. Что вы можете сказать о ней?

— Мистер Максфилд, она не только моя подруга, — ответила я, немного жестче. — Эбби — прекрасный человек и хороший руководитель.

— Я вас понял, Эмили. До связи.

Я не знала прошлого Максфилда, но каким-то восьмым чувством знала, что ему можно верить. Сейчас я вспоминаю себя несколько лет назад, когда только приехала в НьюЙорк. Там трудно выжить без связей, огромных денег и, тем более, работы. Стартовый капитал на жизнь нам с Донной предоставлял мой отец. Он заботился о нас, даже пребывая за тысячи километров. Я не боялась все бросить и просто сделала следующий шаг в жизни. Не понимаю, почему люди боятся изменений? Почему они сами зачастую не хотят что-то изменить? Что было бы, если бы я осталась тут? Моя жизнь сложилась бы совсем по-другому. Я повстречала Брайана, и все перевернулось с ног на голову. Мы бы не придумали друг друга и не сложили, словно оригами. Я обычно предугадывала следующую карту своей судьбы, но Брайан был тем, кто сам ее клал на стол.