– Спасибо тебе. – Шепчу я и перевожу взгляд на дорогу, перед тем как заметить мимолётную улыбку на лице Луи.

Мы останавливаемся около кафе со множеством неоновых вывесок. Предполагаю, что мы уже приехали, и расстёгиваю ремень безопасности, но Луи перехватывает его и застёгивает меня снова, давая понять, что это не конечная остановка нашего маршрута.

Томлинсон выбегает буквально на секунду, здоровается с каким-то парнем на пороге кафе, и тот передаёт Луи бумажный пакет с едой. Как только Томлинсон садится обратно, машину заполняет запах вишневого пирога и картошки фри, и я тянусь к пакету с едой, на что Луи только бьёт меня по рукам и убирает пакет на заднее сидение.

– Но я жутко голодная!

– Мы поедим не здесь. Господи, где вообще твоё терпение? – Усмехается Луи.

Ещё через пятнадцать минут мы оказываемся у входа в парк. Томлинсон паркует машину и говорит, что сейчас мы можем выходить.

Из багажника Луи достаёт два пледа, а затем аккуратно берёт меня за руку, слегка сжимая ладонь, и от этого жеста я готова упасть в обморок – настолько это приятно.

Мы проходим вглубь парка, оставляя позади мраморный фонтан, мощёные дорожки и непонятные скульптуры современного искусства, и оказываемся около кинотеатра под открытым небом.

– Я провёл кое-какое исследование и понял, что за время, пока мы с тобой знакомы, у нас могло бы быть примерно шесть свиданий. – Начинает говорить Луи, расстилая плед позади всех людей прямо под огромным деревом, ветви которого раскинулись в разные стороны, больше напоминая большой зонт. Ветки обмотаны желтой гирляндой, и это напоминает мне те самые пальмы на крыше Луи. – С учётом того, если бы мы были самой обыкновенной парой, разумеется. Так что, первым делом я бы пригласил тебя обыкновенно поужинать.

Луи достаёт из-за спины тот самый пакет с едой, а я улыбаюсь, как полная идиотка.

– Второе свидание было бы в обыкновенном кинотеатре? – Уточняю я, смотря на огромный экран прямо перед нами.

– Ты такая догадливая. Как будто общаюсь с Шерлоком.

Мы принимаемся есть, и Томлинсон искренне не понимает, почему я начала со сладкого пирога, а не с рёбрышек, но это то, что я не могу объяснить. Кино давно началось, но мы только лишь болтаем и кидаемся друг в друга картошкой, как маленькие дети.

– Как дела в больнице?

– Нормально? – Скорее, я спрашиваю это сама у себя. – Помнишь я говорила тебе, что теперь веду мальчика с пороком сердца? – Луи кивает. – Никак не могу найти с ним общий язык.

– Это сложно. Не знаю, как ты справляешься с этим, я бы давно сошёл с ума.

– Каждый раз смотрю на него и думаю о том, что ему не место в больнице. – Качаю головой я. – Ленни любит футбол – он должен в него играть, ходить на вечеринки, путешествовать, а не лежать на больничной койке дни напролёт.

– Ему назначена операция?

– Ещё нет. Пока только смотрим за его состоянием и ждём сердце от донора.

– Ты молодец, Хейлс. – Нежно улыбается Луи, и по моему телу пробегают мурашки. – Всё будет хорошо.

Я киваю, потому что я хочу, чтобы это в действительности было так, а ещё потому, что это говорит Томлинсон. Я хочу верить во всё, что произносит Луи.

– Как там дела в баре?

– Отлично. – Усмехается Луи, поднося к моему рту клубнику. – Найл всё также бубнит целыми днями, а Зейн недоволен, что я не закончил песню.

– Ты так и не написал её?

– Предпочитаю говорить, что я написал её, но не до конца.

– Сложно писать песни?

– Нет, если тебя что-то вдохновляет.

– И что же вдохновляет тебя?

Луи долго смотрит на меня, сдерживая улыбку, а затем опускает голову, слегка ей качая. Я знаю, как он хотел ответить на мой вопрос, и от этого тепло медленно разливается по моему телу, и возникает ощущение, что я превращаюсь в растаявшее мороженое.

– Как там твои родители? – Неожиданно спрашивает Луи.

– Грейс звонила на днях, – нехотя начинаю я, – они улетели на благотворительный вечер во Франкфурт. Забавно, что этот благотворительный вечер рассчитан на один день, но их нет дома уже почти неделю. – Усмехаюсь я. – А как… как твоя семья?

Решаю сменить тему, потому что говорить о моих родителях всегда неприятно.

– Лотти собирается приехать в гости. – Я удивлённо смотрю на Луи, и он лишь кивает в подтверждение своих же слов. – Хочет посмотреть на американских дизайнеров. Ей всегда кажется, что британцы недостаточно просвещённые.

– Ей точно нужно познакомиться с Флинном - он просветит её во всех областях. – Луи смеется, вероятно, вспомнив манеру общения Ройса. – До сих пор не могу поверить, что ты из Англии.

– Можешь считать меня американцем в полной мере. Благодаря тебе я даже выучил гимн Америки.

Я пихаю Томлинсона в бок, но смеюсь, вспоминая тот ужасный вечер, когда я напилась и творила всё, что взбредёт в мою пьяную извращённую алкоголем голову.

Луи хлопает ладонью по месту рядом с собой, и я подползаю к нему. Он хватает меня в охапку, тянет на себя под мой громкий смех и усаживает между ног, крепко прислоняя мою спину к своей груди, поглаживая плечо под свитером.

- На третьем свидании я бы обязательно выпендрился перед тобой и отвёл бы в обыкновенный планетарий. – Кладу затылок на его плечо, и Томлинсон ловит мой непонимающий взгляд. – Посмотри на небо.

Я поднимаю глаза вверх, и дыхание буквально останавливается, потому что настолько звёздной и ясной ночи я прежде никогда не видела в жизни. У меня вообще не хватает времени, чтобы просто остановиться и посмотреть на небо, поэтому сейчас я словно делаю это первый раз в своей жизни.

– Да ты романтик, Луи Томлинсон. Это и выдаёт в тебе англичанина.

– Разве во мне выдаёт англичанина не моё потрясающее тонкое чувство юмора?

– Да, а ещё временами проскальзывающий снобизм и раздутое самомнение.

Луи тихо смеётся мне в шею, и по моему телу проходит тысяча электрических разрядов. Мы досматриваем фильм, так и не удосужившись узнать его название, и Томлинсон говорит, что это ещё не конец нашего обыкновенного свидания.

– Я бы пригласил тебя просто погулять. – Рассказывает он, когда мы покидаем парк. – Ночной Нью-Йорк, набережная - ты бы точно отдалась мне.

– Да что ты? – Смеюсь я. – Откуда ты знаешь, может это, – поднимаю правую руку, показывая кольцо, – кольцо непорочности?

Луи останавливается, хмурит брови, а затем издаёт смешок.

– Знаешь, если бы я тебя не знал, то вполне мог бы поверить. – Луи кладет пледы обратно в машину и закрывает её.

– Мы не поедем на машине? – Спрашиваю я.

– Нет, Зейн заберёт её. Наше четвёртое свидание – прогулка по набережной.

До причала оказывается идти меньше пятнадцати минут, и я снова удивляюсь тому, что Томлинсон даже тут умудрился всё продумать до мелочей.

Дует прохладный солёный воздух, огни небоскрёбов отражаются в воде, а к причалу пришвартованы небольшие яхты. Я точно попала в кино.

Весь вечер я хочу спросить у Луи, почему именно я. Ведь я точно последний человек, который заслуживает такого отношения Томлинсона, и решаю, что сейчас для этого самый подходящий момент.

– Можно спросить у тебя кое-что?

– Разве у меня есть выбор? – Усмехается Луи.

– Почему я? – Он останавливается передо мной и поднимает бровь вверх. – Почему ты познакомился именно со мной? В баре каждый вечер полно девушек.

Томлинсон продолжает идти, засунув руки в задние карманы джинсов. Тишину разрезают только крики чаек и шум воды.

– Просто ты понравилась мне сразу же, как только я тебя увидел. А когда мы придумывали на ходу ту легенду, чтобы отшить парня, то я понял, что с тобой будет весело и… не просто.

– Значит, любишь сложности?

– Я же англичанин. Мы склонны к мазохизму, ты не знала?

Луи в который раз за этот вечер заставляет меня смеяться, и я понимаю, что это именно то, чего мне не хватало так долго. Сейчас находиться рядом с Томлинсоном мне намного легче скорее всего потому, что теперь между нами нет никакой стены и построенных мной барьеров. Я не могу вспомнить, что я делала до встречи с Луи, чем занималась, как обходилась без его шуток, и окончательно понимаю, что он нужен мне.