Корабль уносило течением, а торговец с выпученными глазами смотрел — то на меня, то на браслет. В его глазах поселились страх и непонимание…

Жители Хандо пошли обратно в деревню. Их не волновал спрыгнувший в воду негожий, этот придурок за последние два дня начудил столько, что удивляться было нечему. Лишь одна Акрота осталась на берегу. Она ещё долго сверлила меня взглядом и хмурила брови, прежде чем уйти.

Дождавшись, когда жрица скроется в лесу, я рухнул в воду. Левая рука горела огнём и болела. Сняв с себя куртку, я увидел, как чёрная кожа с предплечья заползает на локоть и расползается дальше ворсинками, похожими на корни. Я прочитал надпись:

Вы использовали ловушку-браслет Ратхари.

Уровень тёмной энергии повышен до 50.

Тёмная энергия 0/50.

Боль прошла секунд через двадцать, я выполз из воды и внимательно осмотрел руку. Страшно было не столько от того, что чернота расползается по руке, сколько от изменения кожи на предплечье. Она будто покрылась наростом. И этот нарост бороздили жилы, отдалённо похожие на вены, только вместо крови в них бежала тёмная энергия — магический кисель с вкраплениями светящихся звёзд.

Уровень тёмной энергии увеличился до пятидесяти единиц, но понять это можно было не только по полоске состояния, но и просто, посмотрев на руку. Она изменилась. В моём предплечье не осталось почти ничего человеческого. Я использовал артефакт, созданный Ратхари, и позволил тёмной энергии захватить ещё один кусочек моего тела. Если так пойдёт дальше, то я закончу, как те зомби, несущие службу Треулу на Проклятом утёсе.

Возвращаясь в Хандо, я размышлял — стоило ли использовать браслет — и пришёл к выводу, что стоило. Даже если бы я знал заранее, что использование артефакта сильнее зачернит руку, то всё равно подарил бы его Гану. Ублюдок заслужил. Я сделал всё, что было в моих силах, и, надеялся, что смогу спать спокойно.

Удивительно, но жизнь в деревне вернулась на круги своя в течение пары часов: пастухи погнали животину на пастбище, кузнец растопил печь, а жрица собрала совещание с охранниками. Отточенные механизмы вновь закрутились, и я почувствовал себя в Хандо ненужным.

…….

— Помоги мне!

Уставшая после изнурительного рабочего дня, жрица смотрела на меня безразлично. В зале-совещаний горели две керосиновые лампы и пахло табаком, под потолком летала жирная муха.

— Как?

— Как мне получить имя?! — я постучал пальцем по лбу.

— Откуда я знаю?!

— Кто ещё может знать, если не ты?!

— Отра, всемогущая…, - пробубнила Акрота. — Я не знаю ни одного негожего, который получил бы имя. Я, вообще, не знаю ни одного негожего!

— Что на счёт заданий Отры?!

— О чём ты?!

— Ты же видишь надписи?! — я помахал рукой у неё над головой. — Очистить Медную пещеру от маугов — это было дополнительным заданием, а что такое задания Отры?!

— Я не знаю, — Акрота пожала плечами.

— Как это?!

— Я ни разу не получала задания Отры, — она опустила глаза. — Ни я, ни мой покойный отец, который тоже был жрецом.

— Вот как? — я почесал затылок. — Неожиданно.

— Жрецы умеют управлять Митрой, но задания Отры — это нечто большее. Иногда мать всего живого разговаривает с людьми, но такое происходит редко. Отец говорил, что многие жрецы умирают, так и не услышав её голос.

— Она даст мне имя, если я выполню её задание?

— Скорее, она даст мне крылья, чем задание — негожему! — Акрота размяла шею и убрала с лица локон волос. — Извини. Откуда мне знать?

— Ладно, — я поёрзал на стуле. — Но, должно же быть хоть что-то?

— В смысле?

— Есть способы с ней поговорить? Если Отра не хочет разговаривать со жрецом, то как жрецу достучаться до неё?

— Не знаю, — она встала из-за стола. — Попробуй поговорить с Дарпинусом — это наш главный травник. Когда-то давно они ходили с моим отцом к озеру Костров.

— Где живёт этот Дарпинус?

— Спроси у Мина, — улыбнулась Акрота и выпроводила меня из зала-совещаний.

…….

Улыбка жрицы показалась мне странной. А ещё я вспомнил, как Мин бредил, когда его вырубил Денам. Он произнёс имя Дарпинус (оно звучит слишком необычно, чтобы его не запомнить), и он просил у него прощения.

— Не думаю, что это хорошая идея! — отставив банку с сушенными стрекозами, ответил Мин. — Может лучше выпьем?

— Мы не будем пить! — ответил я и всмотрелся в его глаза — Ты боишься к нему идти?

— Нет, конечно! — травник снова подвинул к себе банку и начал перебирать стрекоз.

— Тогда почему, ты просил у Дарпинуса прощение, когда я тащил тебя полумёртвого в амбар?

— Я?! — он ткнул себя пальцем в грудь. — Не помню такого.

— Мин? — я улыбнулся и потрещал косточками кулаков. — Мы всё равно пойдём к Дарпинусу.

— Почему это? — травник высыпал на стол сушёных стрекоз и начал по одной закидывать обратно в банку. — У меня сейчас очень много дел. Давай завтра?!

— Нет, — я улыбнулся и сделал шаг вперёд. — Рассказывай!

— Ой! Да нечего там рассказывать! — Мин махнул рукой. — Пустяк. Я случайно разбил одну банку, вот он и разозлился!

— Он разозлился и перестал тебя обучать из-за одной банки?

— Да, всё было именно так! Ты просто не знаешь Дариуса, он — очень непростой учитель!

— Ну, тогда, пошли?! — я показал на дверь.

— Ага, — глазки Мина забегали. — Но всё же я немного выпью!

…….

Дарпинус жил за пределами деревни, но неподалёку. Лет двадцать назад он перенёс свой дом в лес, чтобы местные не отвлекали его от работы. У травника не было друзей, и он ни с кем не общался, а с деревней Дарпинус вёл чисто деловые отношения — они его кормили, он их лечил.

Мы ещё не вышли за ворота, а Мин уже нашёл три причины, чтобы вернуться обратно. И если утечка слезоточивого порошка из подвала и открытая банка со стрекозами — звучали, как нормальные причины, то в последний раз он предлагал мне вернуться домой, просто чтобы ещё немного выпить. За ворота я тащил его под руку.

Дом травника я представлял покосившейся халупой и был неслабо удивлён, когда увидел два ухоженных строения из качественных брёвен и досок. Мин сказал, что в одном доме Дарпинус живёт, а во втором — работает. И он не сомневался, что искать Дарпинуса нужно там, где гремят склянки и что-то шипит. Я постучал в дверь лаборатории, но никто не ответил. Тогда я постучал сильнее и настойчивее. Тишина.

— Ну всё понятно! — Мин развернулся, собираясь уходить. — Наверно, он занят. Зайдём в другой раз!

— Ага, щаз! — я схватил травника за руку и распахнул дверь.

Мы оказались на пороге светлого помещения с множеством керосиновых ламп. Вдоль левой стены на полках стояли банки с порошками, травами и сушеными насекомыми, по центру — стол. За нагромождением колб, пробирок и трубочек я не сразу заметил низенького старикашку — Дарпинус. Уровень Митры — 11. Травник. Он носил очки с толстенными линзами, седые волосы и белый халат. Дарпинус не шелохнулся ни от проникшего в помещение дневного света, ни от скрипа двери, лишь закончив переливать голубую слизь из одной банки в другую, он посмотрел на меня.

— Добрый день! Я стучался, но вы не ответили.

— Негожий — сучье отродье, ты, что — дверью ошибся?! — тонкие бордовые губы старика вытянулись в линию.

— Нет, но… — я на секунду потерял дар речи. — Дарпинус, я пришёл, чтобы задать вам один вопрос.

— Отра, всемогущая, за что ты так с ними поступаешь? — пробормотал старик, глядя в потолок. — Негожий настолько туп, что даже не понимает свою ничтожность. Почему он считает, что может отнимать время у мастера?

— Вы меня не знаете, но я пришёл не один, а с вашим бывшим учеником! — я повернулся к двери. — Мин, зайди!

Мин успел сделать всего один шаг, а Дарпинус за это время метнулся к полке и взял колбу с прозрачной жидкостью. Для худого и сгорбившегося старичка он слишком ловко двигался. Колба разбилась над головой у Мина, и серый дым с шипением поднялся к потолку.

— Не переступай порог! — заорал старик до хрипоты в горле. — УЙДИ, посланник Треула!