– Были захвачены бурей и погибли? Это фантастика!..

– Я уверен в этом.

– Ну хорошо, а при чем тут занавески?

– Это должно подтвердить мое предположение, что где-то рядом есть радиопередатчик.

– И все же я не понимаю… – Дед Артур явно разволновался.

– Лучшее время для того, чтобы затопить корабль, – момент равновесия между приливом и отливом. Тогда корабль затонет именно в том месте, где запланировано. Сегодня это произойдет около часа ночи. Значит, мы можем ожидать делегацию только к полуночи. Но если они сломя голову примчатся сюда уже через несколько минут, значит, за «Огненным крестом» следят и, значит, радиопередатчик находится где-то рядом, на суше или на море.

– Ну и что с того? – Когда дед Артур чего-то не «схватывал» с первого раза, он начинал злиться. – Зачем им мчаться сломя голову?

– Проследите за ходом моих мыслей. Дэвис у них в руках, вернее, я надеюсь, что он у них в руках, и не хочу думать о других возможных причинах его отсутствия. Я мертв. Но моего трупа они не видели. И вот они видят свет из нашего иллюминатора. «Кэлверт воскрес, – решают они, – или на борту „Огненного креста“ находятся его друзья, которых мы не знаем. Их нужно немедленно ликвидировать». Естественно, они сразу же ринутся сюда. Сломя голову.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– Никогда не подозревал в вас подобной доверчивости, адмирал, – возвратил я недавнюю реплику командира.

– Вы должны были спросить у меня разрешения. Я ведь предупредил вас, что беру дело в свои руки.

Дед Артур заерзал в кресле. Его лицо ничего не выражало, но я мог себе представить, какие борения происходят под маской невозмутимости. Адмирал был непревзойденным организатором, но исполнительская работа – удары по голове, выламывание рук или, например, карабканье по отвесным скалам с риском поскользнуться и сломать себе шею – была не его стихия.

– Прошу прощения, адмирал, – продолжал я ехидничать. – По возвращении в Лондон мы вместе подкорректируем характеристику в моем личном деле. Особенно в той части, где говорится о лучшем агенте Европы.

– Ну-ну, спокойнее, – пробормотал он. – Значит, ваши приятели нападут на нас внезапно и с вполне определенными целями. Скорее всего, они уже в пути. И, естественно, они вооружены до зубов. И, судя по вашим рассказам, они – профессиональные убийцы. Может быть, мы… Может быть, нам следует как-то подготовиться к их визиту? Черт возьми, у меня ведь даже нет оружия! – Он вскочил.

Я протянул ему свой люгер. Он сжал пистолет в руке, проверил магазин, щелкнул предохранителем и снова вернулся в кресло. Даже с оружием в руках он не очень походил на уверенного в своих силах ковбоя из голливудских вестернов.

– Послушайте, Кэлверт, вам не кажется, что лучше было бы уплыть? Они же перестреляют нас как куропаток.

– У нас еще есть время, адмирал. Ближайший дом или корабль находится в полутора километрах к востоку. Это значит, что нашим гостям нужно проплыть тысячу пятьсот метров против ветра. Я бы на их месте не рискнул шуметь мотором, следовательно, они пойдут на веслах. Вернемся, однако, к озеру Гурон. Оксфордские геологи-биологи, на мой взгляд, вне подозрений – они неспособны защитить свою посудину, не говоря уж о том, чтобы захватить пять больших кораблей. Идем дальше. Сэмюэль Мак-Горн вел себя довольно подозрительно, у него были все условия, чтобы принять участие в преступлениях, кроме того, он слишком нервничал. С другой стороны, у меня сложилось впечатление, что, когда он грозил мне своим дробовиком, его спину держали на прицеле как минимум десяток карабинов. Меня смущает только то, что все это слишком очевидно. Непохоже на профессионалов.

– А может быть, они как раз и рассчитывали на профессиональных детективов, которые сочтут все слишком очевидным? Вы говорите, что этот Мак-Горн был чем-то явно озабочен?

– Возможно, он замешан в этом деле, но непосредственного участия наверняка не принимает. Переходим к ловцам акул. Весь антураж: лодки, акулы, экипировка – был слишком сложным, чтобы не быть настоящим. Кроме того, общественное мнение хоть что-нибудь да значит. Местные жители знают и уважают этих людей. Остается лорд Кирксайд и симпатичная Сью.

– Мисс Сьюзан Кирксайд, – поправил дед. Я, кажется, снова наступил ему на мозоль. – Я знаю лорда Кирксайда. – В голосе адмирала появились торжественные нотки. – Если я могу ошибаться относительно сэра Антони (хотя я ни в коем случае не сомневаюсь в его честности), то, что касается лорда Кирксайда, я абсолютно уверен: он неспособен совершить подлый поступок и тем более вступить в конфликт с законом.

– Не волнуйтесь, адмирал. Я тоже в этом уверен.

– Я не знаком с его дочерью. Что вы о ней думаете?

– Модная девчонка. Говорит современным языком, одевается так же. Она всячески демонстрирует, что знает, чего хочет от жизни, и умеет за себя постоять. На самом деле она гораздо мягче и серьезнее одновременно. Я думаю, эта девушка воспитана в духе добрых старых традиций, разве что одета в модные тряпки.

– В таком случае Кирксайды вне игры. – В голосе командира прозвучало явное облегчение. – Следовательно, остаются Мак-Горн, ловцы акул и, несмотря на вашу уверенность в них, люди из Оксфорда. Я могу поспорить, что это наши уважаемые рыбаки. Что же касается общественного мнения…

Он мог спорить о чем угодно и с кем угодно, но сейчас пора было заняться обороной. Словно услышав мои мысли, дед Артур прервал фразу на полуслове и озабоченно осведомился:

– Как вы думаете, сколько у нас осталось времени?

– Пора, адмирал. Давайте погасим свет в кают-компании, чтобы они, заглянув через иллюминатор, не удивились, что там никого нет. Свет мы зажжем в двух каютах для команды, а самое главное – в кормовой каюте. Таким образом кормовая часть будет хорошо освещена, а значит, на баке будет совершенно темно. Именно там мы и спрячемся.

– Где?

– Вы останетесь в рулевой рубке. Двери в рулевых рубках всегда открываются наружу. Я попрошу вас слегка дотронуться до дверной ручки. Когда вы почувствуете, что ручка шевельнулась, приготовьтесь, дайте двери открыться на сантиметр, а потом толкните ее изо всех сил чуть пониже ручки. Если после этого ваш клиент не упадет за борт со сломанным носом, то во всяком случае ему придется обратиться к дантисту за новой челюстью. Я займусь остальными.

– Каким образом?

– Я расположусь на крыше кубрика и буду действовать по обстановке. Надеюсь, мне поможет самый большой гаечный ключ из корабельной коллекции. Чтобы вы не обвинили меня в отсутствии гуманности, я оберну его мягкой тряпочкой.

– А почему бы нам просто не ослепить их лучами фонариков и не крикнуть: «Руки вверх!»? – Было очевидно, что дед Артур не слишком восхищен моим планом действий.

– Видите ли, адмирал, это опасные преступники, профессиональные убийцы, и на них нужно нападать без предупреждения. Может быть, это не совсем корректно в смысле высокой этики, но дает шансы выжить людям нашей профессии. Кроме того, звук очень хорошо распространяется по воде, а ветер дует в сторону острова, так что не должно быть никакого шума, а тем более криков и выстрелов.

Дед Артур, смирившись, умолк. Мы разошлись по местам. Проливной дождь все еще продолжался, но теперь можно было укрыться от него под брезентом. Я лежал на крыше, время от времени разжимая и снова сжимая затекшие пальцы. В правой руке я держал внушительных размеров гаечный ключ, в левой – нож.

Они заставили ждать себя пятнадцать минут. Услышав тихий удар резиновой лодки о кранец на левом борту, я потянул за тонкий шнур, который через открытый иллюминатор рубки соединял меня с рукой деда Артура.

Они прибыли вдвоем. Привыкшие к темноте глаза позволили мне сразу же увидеть первого визитера, бесшумно влезающего на борт совсем рядом со мной. Он привязал веревку, подождал своего коллегу, после чего они направились в сторону бака.

Пора было начинать сцену из гангстерского фильма. Тот, который шел впереди, издал глухой крик, когда дверь, как и было запланировано, ударила его по лицу. Адмирал блестяще справился с заданием. Мне повезло меньше. Второй пират моментально среагировал и в тот момент, когда я занес правую руку, чтобы ударить, бросился ничком на палубу, так что удар пришелся по касательной. Я попал по голове или плечу, но в любом случае работа, к сожалению, не была закончена. Я прыгнул на него, наверное, первый раз в жизни жалея о том, что моя туша не весит сто пятьдесят килограммов. Он держал в руке пистолет или нож, точно не знаю, то если бы я потратил хоть долю секунды на выяснение этого обстоятельства, это стало бы последней ценной информацией в моей жизни. Я ударил левой рукой, и мой враг перестал двигаться.