– Так наше начальство работает с опережением. Уже нас и подослали научиться уму-разуму. А начнем с того, что загрузим твои ящики, и сопроводим тебя до места. Читай пакет.– С этими словами он протянул мне запечатанный пакет. В пакете был приказ начальника группировки доставить указанный груз на одну из наших засекреченных баз на побережье Тонкинского залива северо – восточнее от Хайфона.

– Нет проблем. По мне, так еще и лучше. А это, я смотрю, пополнение.– сказал я, глядя на старшего лейтенанта.

– Да. Растим молодежь.

– А я и не знал, что у вас некомплект.

– А это на смену Еноту.

– Сережке?! Как? А он где?

– Ушел в дальний морской поход.

– Давно?

– Считай два месяца скоро.

– Жаль. Придем – помянем. Хороший мужик был.

– Был.

– По-крайней мере, ему не грозит дряхлая старость.

– Да. В этом ему повезло.

– Да упокоится его душа в Господе.

– Аминь. Ну, что? Давай грузиться.

– А темноты дожидаться не будем?

– Нет. Приказ выскочить в составе колонны, а потом уйти в автономное плавание.

– Приказ есть приказ. Военные, открывайте бортик. Старшой, помоги. Мы загрузили три ящика с изделиями на УАЗик и прикрыли их брезентом. Следом залезли туда и сами.

– А далеко ехать-то? А то что-то неудобно. Тесно.

– Не дрейфь. ГАЗ-66 уже под парами дожидается нас.

Судя по всему, нас уже ждали. Едва мы заняли свое место в колонне, и старший лейтенант с моряками пересели в ГАЗ-66, колонна тронулась в путь. На скорости семьдесят километров в час пронеслись мимо аэродромного КПП. В нескольких километрах от аэродрома вся колонна ушла налево, а мы – направо, поближе к побережью.

– По-моему, удачно оторвались. Без хвоста. – Сказал мне капитан, когда мы на огромной скорости неслись мимо плантаций, глотая пыль от несущегося впереди нас автомобиля прикрытия ГАЗ-66. Почти сразу тихо зазвучал зуммер радиостанции Р-105.

– Да, первый. Понял. Конец связи.– И чуть позже, но уже мне.– Черт накаркал. Разведка сообщает, что по морю нам наперерез идут бомберы.

– А это значит?

– Это значит, что будет ковровое бомбометание. Не очень приятно. Хотя напалмовые бомбы с Фантомов тоже не хорошо.

– Не накаркай.

– А что здесь каркать. Сам смотри.

– Черт! Второй! Второй! На четыре часа пара Т-28. Набирай скорость! Держись, старлей! Родео начинается. Надеюсь, игрушки позади нас не рванут.

– Нет. Там нечему взрываться.

– И то хорошо.

Самолеты на бреющем полете прошлись над нами. Убедились, что мы – это мы. Развернулись и стали заходить на боевое бомбометание.

– Хреново тем, что у этих истребителей – бомбардировщиков и ракеты, и бомбы, и пулеметы. Никогда не знаешь, чем вдарит на этот раз.

– А это все от задачи зависит. Если нужен груз – будут бить из пулемета. Если хотят уничтожить – сожгут напалмом.

– Значит, будут жечь. На хвосте никого нет.

– Точно. Давай машины в рассыпную.

– Второй, второй, готовься к бомбометанию. Уходи влево с дорого на поля. Действуй.

Только наши машины разъехались, как на нашем предполагаемом месте загремели взрывы, и заполыхали небоскребы огня – это взорвались напалмовые зажигательные бомбы. Убедившись в своей неудаче, американские летчики начали охоту за нами. Они разделились и стали играть с нами в игру на выбивание. Смотреть по телевизору, как фашистские самолеты расстреливали машины на дорогах, было как-то спокойнее. Нам не повезло. Рядом разорвалась бомба, и взрывной волной нас швырнуло далеко вперед.

Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж.

Не знаю почему, но я очнулся, напевая эту песню про танкистов. Оглушенный, я с трудом встал на четвереньки. Смутно увидел уносящийся в даль ГАЗ-66. Хорошо хоть они спаслись. Надеюсь. Невдалеке заворочался капитан. В десятке метров от нас на боку лежал наш УАЗик. За ним метрах в пяти бушевало море огня. Нестерпимый жар чувствовался даже здесь. С моря заходила армада бомбардировщиков, и уходила туда, куда унеслись наши товарищи.

Все кто там был, получили увечья. Лишь только те, кто в гробу – ничего.

Опять хриплым голосом пропел я.

– Эй, капитан, живой, как посмотрю.

– А ты думал. Боевые пловцы – не сухопутные крысы. Мы погибаем только в море.

– И это хорошо. А то, как мне пришлось бы тащить эти ящики одному.

– Ну, ты загнул. Я – моряк, а не верблюд.

– И это правильно, потому как приказ есть приказ.

– Ё-мое. Но как мы дотащим все три?

– Понятия не имею. Но один ящик, по-моему, разбит.

– Хорошо бы.

Очевидно, мы достаточно долго лежали , так как бушующее пламя еще гудело, но жар уже был не такой. Действительно, два ящика были разбиты, и их содержимое было покорежено. Зато один ящик был совершенно цел. Посоветовавшись, мы швырнули два поломанных ящика в пламя, чтобы секреты нашей оборонной промышленности не стали достоянием американцев до того, как мы сами испытаем это в бою.

– Старлей, что думаешь? Предложения.

– Судя по карте, недалеко побережье залива. А там должны быть деревни или еще что-нибудь.

– Правильно думаешь. Где-то здесь должен быть рыбсовхоз. Если мы его не проскочили, конечно.

– Тихо. слышишь?

– Да. Нашим братишкам коврик стелят. Они думают, что эти ящики в большой машине. Простите, братишки.

– Война есть война. Здесь всегда кто-то гибнет за другого.

– Ты прав. Пошли. Минут через пятнадцать будет совсем темно, а идти еще далеко. Не будем терять времени.

С трех метров трудно не попасть в дом. Так и нам километр влево, километр вправо, но все равно выйдем к заливу. К утру дошли до воды, но признаков жилья не было абсолютно никаких. Решили поспать и идти дальше. Минут через двадцать после рассвета, чуть в стороне он нас пролетели два “Хьюи“– американские турбореактивные вертолеты Ю-21Б.

– Ой, не нравится мне это. Не к добру эти геликоптеры здесь летают. Ой, не к добру. Пошли. Дойдем до леса. Там поспокойнее будет. Взявшись за ручки ящика, мы быстрым шагом пошли вперед. Добравшись до опушки, решили передохнуть. Рокот моторов привлек наше внимание. Примерно в месте нашего последнего отдыха сел вертолет, и с него посыпались солдаты.

– Вот так дела. Оборзели, янки. Война еще когда закончилась, а они…. Старлей, это по нашу душу.

– Не по душу, а по тело. У американцев нет выражения “по душу“. Они говорят “no body“, то есть по телу.

– Нам от этого не легче.

– Наверное. Побежали?

– Бегом быстро выдохнемся. Пойдем быстрым шагом.

– Хорошо хоть ящик не очень тяжелый.

– Как думаешь, они по нашим следам идут?

– А то.

– Тогда я им растяжки оставлю.

– Ты что? Откуда у тебя граната?! Ты ее с большой земли, что ли притащил?

– Что я, ненормальный что ли. У тебя из бардачка стащил. Хотел рыбу глушануть. Люблю жареную рыбу.

– Ну, ты даешь, маэстро. Надо же. Салага, морская рыба не всплывает после глушения. А почему – ты узнаешь у учительницы по биологии. Ладно, тогда и я им сюрприз оставлю. Работаем. Минут через семь мы опять превратились во вьючных животных, надеясь, что наши сюрпризы хоть немного их задержат, и “мы успеем добежать до канадской границы, хотя силы наши уже не те“. Бежать с ящиком по лесу, в котором полно кустарников, крупных лиан и змей, свисающих с ветвей, будто ветки и веточки, не лучший вариант. Но так была хоть какая-то надежда, что наши следы затеряются. Мы надеялись на отсутствие следопыта в этом отряде. Где-то в этих местах находился дивизион БМ-13, знаменитых Катюш, который прикрывал эту часть побережья от вторжения с моря. Но где же вы, хлопчики наши вьетнамские? Нас достаточно быстро и верно догоняли.

– Наверное, придется уничтожить изделие, так как принимать бой нечем. Да и их с десяток будет.

– Девять.

– В смысле, ты посчитал их что ли?

– Само собою.

– Молодец, но рыть девять могил для них в джунглях накладно. Проще – две и для себя. Оружия-то нет.

– Пистолет и две обоймы.