– А может, для них это было не так уж и сложно? – размышлял вслух Шпиндель. – Раз плюнуть!

– Тогда не важно, враждебны они или нет. В этом случае перед нами цивилизация, которая по уровню технического развития на голову выше человечества. Если так, нам точно не стоит к ним торопиться.

Сарасти вернулся к бурлящим диаграммам.

– И?

Бейтс тискала в пальцах добытый мячик.

– Сыр достается второй мыши. Пусть наша супероснащенная разведка в поясе Койпера пошла коту под хвост, но ломиться вслепую необязательно. Надо отправить дронов по разным векторам, а с тесным контактом обождать, по крайней мере, до того момента, когда выясним, насколько враждебный прием нас ждет.

Джеймс мотнула головой:

– Если бы они были настроены враждебно, то могли бы зарядить светлячки антиматерией. Или вместо шестидесяти тысяч крошечных объектов послать один большой. Нас вынесло бы при столкновении.

– Светлячки не говорят ни о чем, кроме изначального любопытства, – парировала Бейтс. – Понравилось им увиденное или нет, кто знает?

– А что если теория отвлекающего маневра – дерьмо собачье?

Я обернулся, вздрогнув. Звуки доносились изо рта Джеймс, но говорила Саша.

– Если хочешь остаться незамеченным, не устраиваешь фейерверк в полнеба, – продолжила она. – Если тебя никто не ищет, нет смысла прятаться, а никто не станет искать, если о тебе не знают. Если им было просто интересно, могли снять все по-тихому.

– Риск обнаружения, – вполголоса напомнил вампир.

– Не хочу вас расстраивать, Юкка, но светлячки тоже не на цыпочках…

Сарасти открыл рот. И закрыл. Мелькнули и отчетливо щелкнули, смыкаясь, едва видные острые зубы. В очках вампира отражались диаграммы с рабочего стола – корчащаяся многоцветная полоса на месте глаз.

Саша заткнулась.

– Они платят скрытностью за скорость, – продолжил Сарасти. – К тому времени, как вы среагируете, они уже получат своё.

Он говорил терпеливо и негромко: сытый хищник, объясняющий добыче правила игры, которые та должна бы знать сама: «Чем дольше я буду тебя выслеживать, тем легче тебе уйти от погони».

Но Саша уже исчезла. Ее грани разлетелись как стая испуганных скворцов, и на следующем слове голосом Сьюзен Джеймс заговорила сама Сьюзен.

– Юкка, Саша знакома с текущей парадигмой. Она просто беспокоится, что парадигма может оказаться неправильной.

– У вас есть другая? – поинтересовался Шпиндель. – Основательнее? Шире?

– Не знаю, – Джеймс вздохнула. – Нет, пожалуй. Просто… странно, если они действительно решили отправить нас по ложному следу. Я надеялась, они просто… ладно, – она развела руками. – Думаю, ничего страшного… Уверена, если мы правильно представимся, они пойдут на контакт. Возможно, нам следует быть немного осторожнее…

Сарасти встал из кресла, выпрямившись во весь рост, и навис над нами:

– Мы идем на сближение. Последние данные не оставляют времени для проволочек.

Бейтс нахмурилась и вновь отправила мячик на орбиту.

– Сэр, все, что мы знаем с уверенностью, – это то, что объект Оаса находится прямо по курсу. Нам даже неизвестно, есть ли там кто-нибудь.

– Есть, – отозвался Сарасти. – И они нас ждут.

Несколько секунд все молчали. В тишине хрустнули чьи-то суставы.

– Э… – начал Шпиндель.

Сарасти, не глядя, поднял руку и поймал в воздухе вернувшийся мячик Бейтс.

– «Тезей» отпингован [16] лидаром [17] четыре часа сорок восемь минут назад. Мы отвечаем идентичным сигналом. Реакции нет. Зонды отправлены за полчаса до нашего пробуждения. Вслепую ломиться мы не станем, но ждать нельзя. Нас уже видят, и чем дольше мы медлим, тем выше риск противодействия.

Я смотрел на темное, безликое пятно над столом: оно было больше Юпитера, и все же мы до сих пор его не видели. Скрываясь в тени этой громады, что-то с невероятной и непринужденной точностью щелкнуло нас по носу лазерным лучом.

Не получится у нас диалога на равных.

– Вы знали об этом с самого начала? – озвучил общее мнение Шпиндель. – И говорите только сейчас?

Сарасти широко и зубасто улыбнулся, будто располосовал себе нижнюю половину лица.

Возможно, хищник просто не мог не играть с едой.

Дело не во внешнем виде. Удлиненные конечности, бледная кожа, клыки, выпирающая челюсть, конечно, заметны и непривычны, но они не отпугивают, не устрашают. Дело не в глазах: у кошек и собак они светятся в темноте, но у нас это не вызывает дрожь.

Вся загвоздка в движениях. Что-то на уровне рефлексов. Он держал конечности так, что походил на богомола, и ты постоянно думал только об одном: эти длинные суставчатые штуки могут протянуться и схватить тебя на другом конце комнаты в любой момент, когда заблагорассудится хозяину. Стоило Сарасти взглянуть на меня – по-настоящему, невооруженным глазом, без очков, – полмиллиона лет куда-то испарялись. То, что он вымер, ничего не значило. Как и то, что мы прошли долгий путь, набрали достаточно сил и воскресили собственные кошмары себе на потребу. Гены не обманешь, они знают, чего бояться.

Конечно, испытать такое надо самому и вживую. Роберт Паглиньо знал вампиров до последней молекулы – теоретически, но так и не понял их, хотя держал в голове все биотехнические параметры. Он позвонил мне перед отлетом, чем немало меня удивил. Когда объявили состав экспедиции, надсмотрщики блокировали все личные вызовы, кроме внесенных в «белый список». Я забыл, что Паг в него входит. После Челси мы не общались, и я уже оставил надежду когда-нибудь снова с ним встретиться. Но он позвонил.

– Стручок, – Паг неуверенно улыбнулся, вызывая на разговор.

– Рад тебя видеть, – ответил я. Ведь в подобных ситуациях принято так говорить.

– Ну… я видел твое имя на плахе. Для исходника ты здорово поднялся.

– Не слишком.

– Твою мать, да ты теперь – авангард человечества! Наша первая, последняя и единственная надежда перед лицом неведомого. Ты их всех сделал! – Паг с постановочным восторгом вскинул сжатый кулак.

Краеугольным камнем в жизни Роберта Паглиньо стало желание всех сделать, и, надо сказать, оно пошло ему на пользу, а недостатки естественного происхождения он преодолел с помощью модификаций, хирургических улучшений и невероятной безжалостности. В мире, где человечество беспрецедентными темпами становилось излишним, мы оба хранили статус другой эпохи: профессиональных работников.

– Теперь тобой будет командовать вамп, – прокомментировал он. – Как говорится, клин клином вышибают.

– Наверное, хотят, чтобы мы попрактиковались. Ну, чтобы с настоящими чужаками было полегче.

Паг рассмеялся. Понятия не имею почему. Но на всякий случай я улыбнулся в ответ. Мне было приятно снова его видеть.

– Ну, и какие они в жизни? – спросил Паг.

– Вампиры? Не знаю. Вчера первого увидел.

– И?

– Трудно читается. Порой кажется, что он не осознает происходящее вокруг, словно… уходит в свой воображаемый мирок.

– Еще как осознает! Эти твари такие сообразительные, что дрожь пробирает. Ты знаешь, что они могут одновременно удерживать в сознании оба аспекта кубов Неккера?

Термин показался знакомым. Я запросил подсказку и увидел миниатюру знакомой проволочной рамки.

Теперь я вспомнил: классическая зрительная иллюзия. Иногда заштрихованной кажется передняя сторона, иногда – задняя. Куб переворачивается в зависимости от взгляда.

– Мы с тобой видим куб или так, или иначе, – продолжил Паг. – Упыри видят его обоими способами одновременно. Представляешь, какое это им дает преимущество?

– Недостаточное.

– Туше! Но, послушай, они не виноваты, что в малых популяциях нейтральные признаки фиксируются.

– Я бы не назвал крестовый глюк нейтральным признаком.