– Если вы согласны, мы можем работать параллельно и делится сведениями. Дело находится в вашей юрисдикции и мы не собираемся его забирать. Во всяком случае на данный момент, таких обстоятельств, которые позволили бы нам сделать это не существует. Что скажете?

– Мы что можем отказаться? – с недовольством спросил у него Савьера.

Впервые за день, Боуд улыбнулся.

– Можете, но это вам не поможет.

– А чего тогда спрашивать?!

– Рад что мы так хорошо поладили!

Попрощавшись с детективами, Боуд вышел из здания полиции. Вначале, он отправился в сторону гостиницы, а затем изменил намерение и поехал в аэропорт.

После ухода Боуда, оба детектива долго молчали, осмысливая разговор, а потом оба одновременно вздохнули и принялись за дело Джонатана Парка, которое считали уже закрытым.

На следующий день, не успев даже выспаться как следует, Джеймс Боуд отправился в штаб квартиру ФБР. Буркнув своим сотрудникам нечто похожее на приветствие, он заперся у себя в кабинете и строго настрого запретил себя беспокоить. Совершив всё это, Боуд включил компьютер и начал рыться в архивах ФБР и полиции, пытаясь найти какую либо зацепку, которая поможет ему в деле Джонатана Парка. Время от времени Боуд бормотал себе под нос, а вернее задавал одни и те же вопросы:

– Для кого он просил помощи? И почему употребил это слово «нас»?

Минуты текли одна за другой, превращаясь в часы. Все поиски Боуда были тщетными, но он не прекращал их. У него появилось предчувствие, что он напал на след чего-то очень важного. Предчувствие никогда не подводило Боуда. Поэтому он с упорством продолжал рыться в архивах ФБР и полиции. Он не мог перепоручить эту работу другим агентам, так как боялся, что они могут упустить одну маленькую деталь, которая могла привести хотя бы к косвенным ответам на вопросы, которые он себе задавал. Бесполезно потратив восемь часов своего времени, Боуд с раздражённым видом поднялся из стола.

– Должно же быть что – то, – пробормотал себе под нос Боуд, – русский эмигрант приезжает с семьёй в штаты по совершенно непонятной причине. Живёт очень тихо. Никого не беспокоит. Что, кстати сказать совсем не похоже на русских. Соседи с явным удовольствием общаются с ними, считая их высококультурными людьми. Они не богаты. Но, тем не менее, их кто то находит и по непонятной причине убивает. Во время этого убийства там оказывается священник со своим другом. Друга убивают, а священник остаётся в живых. Живой единственный свидетель. Ах да ещё инвалид с очень короткими ногами, который даже с постели не смог подняться и поэтому попросту ничего не видел, а только слышал. Инвалид указывает на священника как на убийцу, – Боуд подошёл к столу и начертил на чистом листе большой знак вопроса.

– Это первая загадка, – пробормотал Боуд, – потому что этот инвалид наверняка лжёт. Священник не может быть убийцей. А почему он не может быть убийцей? – тут же спросил себя Боуд и сразу же ответил:

– Всё просто. Судя по его прошлой жизни, он просто не мог этого совершить. К тому же там находился единственный близкий ему человек. Кроме этого Айзека у Парка никого не было. Глупо думать, что он мог убить его, даже ради денег. Пусть даже больших денег. Он не сделал бы этого. К тому же Парку скоро исполнится шестьдесят лет. Он почти старик. А в доме находились трое взрослых крепких мужчин. Врят ли они бы молча стояли и смотрели, как Парк вырезает всю их семью. Не сходится. Не сходится. Тогда кто же убийца?

В доме нашли 8 трупов, священника и инвалида. Кто же убийца? Возможно, Парк видел убийцу и опасается его выдавать?

Эта мысль заставила Боуда задуматься. Ведь после того как Парк дал им номер телефона отдела секретных расследований и назвал его имя, он ни с кем больше не разговаривал. А кстати, почему он дал моё имя? И вообще, откуда он может его знать?

На эти вопросы мог ответить сам Парк. Боуд почти пожалел, что во время визита в Нью Джерси, не поговорил с Парком. Но это чувство вскоре прошло. Боуда больше всего заинтриговала надпись на стене. И прежде чем встретиться с Парком, и получить необходимые ему ответы, он должен понять, почему эта надпись появилась? Или по крайней мере выяснить об этом русском эмигранте как можно больше, что являлось весьма нелёгкой задачей.

– Чёрт бы побрал это дело. Свалилось на мою голову неизвестно откуда! – в сердцах вырвалось у Боуда, – одни вопросы. Десятки вопросов и ни одного ответа.

Стук в дверь прервал его мысли.

– Кто там ещё? – раздражённо воскликнул Боуд, но несмотря на состояние в котором он пребывал, всё же подошёл и открыл дверь.

– Агент Метсон! – сказал Боуд, увидев в дверях невысокую, женщину с короткими светлыми волосами и приятным лицом, лет тридцати.

– Я хотела предложить помощь. Но…

– Проходите агент Метсон. Проходите вперёд. Вот так, – Боуд провёл её к своему креслу, – а теперь садитесь на моё место … вот так и продолжайте начатое мной дело, а я поеду домой, пока не потерял остатки терпения. Поеду домой. Успокоюсь. Высплюсь. Приду в своё обычное расположение духа, если это конечно возможно, а затем вернусь обратно в этот кабинет, чтобы услышать от вас, что вы ничего не смогли найти, чёрт побрал этого священника. Зачем он мне позвонил?!

Бормоча таким образом, Боуд успел одеться и направился к выходу.

– Агент Боуд! – окликнула его агент Метсон.

– Чего ещё? – раздражённо откликнулся Боуд, – мне что и домой уже нельзя поехать?

– Вы не сказали, что следует сделать!

– Действительно не сказал. Просто удивительно. Я об этом совершенно забыл, – Боуд покачал головой словно осуждая себя самого за невнимательность, вернее сказать за полный выход из обычной колеи.

– Свяжитесь с Интерполом. Меня интересует дело Джонатана Парка. В частности личность Аркадия Мандрыги. И очень интересует надпись на стене, которую он сделал перед смертью. Я имею ввиду слова «Спасите нас».

– Я знаю. Я знакома с делом «кровавого священника»

– Прекрасно. Поройтесь в архивах Интерпола, а я поеду спать и строго настрого накажу жене не будить меня.

Дав поручение и не глядя больше на агента Метсона, Боуд уехал.

Прибыв домой, он без аппетита поужинал. Мисс Боуд, видя что муж не в духе, не стала с ним заговаривать. Она молча проводила взглядом мужа. Тот взял подушку и улёгшись на диване перед телевизором сразу же заснул. Легко улыбаясь, потому что она знала это состояние своего мужа, мисс Боуд накрыло его одеялом и поцеловав на ночь двух дочерей, сама отправилась в спальню.

Боуд проснулся от соблазнительных запахов щекотавших его нос. Запахи доносились из кухни. Боуд сбросил одеяло и как был в помятых брюках и помятой рубашке с босыми ногами – так и отправился на кухня. На кухне, он застал жену хлопочущую над утренним завтраком. Она была в халате, поверх которого был наброшен симпатичный фартук. Боуд обнял жену со спины и поцеловал в шею. Затем он сел за стол. Через мгновение перед ним появилась чашка кофе и несколько бутербродов в тарелочке. Поставив всё это перед мужем, мисс Боуд поинтересовалась, не хочет ли он вначале сходить и привести себя в порядок?

– Нет! – буркнул Боуд, состояние которого за ночь ничуть не изменилось. Он запустил бутерброд целиком в рот и мощно заработал челюстями. При этом он умудрялся ещё и кофе пить. Мисс Боуд только головой укоризненно покачала. Через минуту снова появились соблазнительные запахи. Она начала готовить завтраки для двух дочерей, которые не заставили себя ждать. Обе появились на кухне в пижамах. Обе поцеловали родителей и уселись за стол. Подавая детям завтрак, мисс Боуд словно невзначай бросила мужу, который вообще не обращал на них внимания, погружённый в какие то раздумья.

– Звонила Метсон!

– Она что, не могла дождаться пока я на работу приеду? – буркнул Боуд и отправил последний бутерброд в рот, чем вызвал приглушённый хохот своих дочерей. Боуд покосился на них, но ничего не сказал. По причине того, что у него рот был забит.