Большой Билл Томпсон стал олицетворением политических традиций Чикаго. Билли очень любил устраивать с друзьями (такими же сыновьями богачей) гонки на пони по крутым берегам реки Чикаго, а-ля ковбои против индейцев. В апреле 1881 года во время разлива реки мосты были непрочными. Операторы моста предупредили ребят, что лучше ехать медленнее. Они, конечно, проигнорировали предостережение. Находившийся в конце моста оператор не выдержал и схватил поводья пони Билли. Билли начал драку. Приехавшая полиция забрала его в тюрьму. Отец вызволил Билли в 2 часа ночи. Этим все могло закончиться, но не в Чикаго. Утром начальник полиции города стоял в офисе мэра и просил прощения, пытаясь отговорить мистера Томпсона от изначального требования уволить всех полицейских, касавшихся его сына. Билли увидел, что означает власть в Чикаго.

Власть у Томпсона-старшего действительно была. История семьи в США начинается в 1700 году, когда Роберт Томпсон перебрался в Нью-Гэмпшир из Англии.

Прапрадед Большого Билла командовал революционными войсками Нью-Гэмпшира; дед воевал против англичан на море во время Англо-американской войны. Отец служил флотским казначеем у адмирала Фаррагута[33] во времена Гражданской войны. Он женился на Медоре Истам Гейл, девушке из влиятельной чикагской семьи: ее отец принимал первый городской устав. До начала войны Уильям Томпсон-старший перебрался в Бостон, где к наследству добавил доход от брокерства. К 1867 году, когда на свет появился Уильям-младший, старший Томпсон устал от бостонской расчетливой скуки. В следующем году семья переехала в шумный, грохочущий Чикаго.

Аль Капоне на рыбалке у острова Палм-Айленд, штат Флорида. 1931.

Первый биограф Большого Билла называл его неугомонным парнем. Он рвался из школы, мечтал податься на запад и стать ковбоем. После истории на мосту отец согласился. Он поставил сыну два условия.

Во-первых, Билл мог отправляться на все четыре стороны, если будет путешествовать на деньги, заработанные в продуктовом магазине.

Во-вторых, он должен возвращаться каждую зиму, чтобы получить образование.

В пятнадцать лет Билл отправился в Вайоминг. На протяжении шести лет он каждую зиму возвращался в Чикаго. Билл окончил старшую школу и проучился некоторое время в Чикагском бизнес-колледже. Остальное время он проводил на Западе. К совершеннолетию Билл скопил $30 000, торгуя скотом. Отец был впечатлен и купил сыну долю в ранчо в Небраске. В 1891 году Уильям-старший умер, и Томпсон, вняв слезным уговорам матери, вернулся в Чикаго. Он продолжил крайне успешный семейный бизнес по торговле недвижимостью.

Бывшие страсти не оставили бизнесмена в покое – спорт в полной мере заменил детские ковбойские утехи. На самом деле бизнесом руководил бывший счетовод Уильяма, а неугомонный парень занялся спортом. Томпсон вступил в Спортивный клуб Чикаго.

Под его началом команда по водному поло и футбольная команда дошли до чемпионата страны. В команде по водному поло он был капитаном, в футбольной – капитаном и тренером одновременно. Когда накануне матча выяснилось, что один из членов клуба регулярно покупал обеды для шести игроков (что являлось грубым нарушением принципов любительского спорта), Томпсон прямо заявил директорам Спортивной ассоциации Чикаго: «В этой ситуации мы можем сделать только одно. Мы в любом случае выступим на чемпионате, но этих людей дисквалифицируем». Клуб победил. Чикаго превозносил Томпсона.

По ночам он периодически появлялся в заведениях Дамбы с Джином Пайком, старым другом, с которым вместе гонялся на пони.

Они устраивали лихие холостяцкие попойки в отеле Metropole. Именно Пайк привел Томпсона в политику. В 1900 году, когда республиканцам нужно было сместить демократа Гантера, он предложил Томпсону баллотироваться. Томпсон, проигравший прошлой весной на выборах президента спортивной ассоциации, отказался. «Я не хочу больше участвовать в каких-либо выборах, – сказал он. – Если побеждаешь, – это одно, а проигрывать не хочу». Пайк стоял на своем. Как-то раз один из членов клуба бросил на стол $50, предложив Пайку спор. Член клуба сказал, что товарищ Пайка слишком труслив, чтобы баллотироваться. Неугомонный парень не устоял перед брошенным вызовом и прикрыл купюру рукой. Он принял спор вместо Пайка.

Олдермены Кофлин и Кенна были вне себя от счастья. Население Второго административного района скорее отдаст предпочтение Томпсону. Это позволило бы Кофлину и Кенне вернуть контроль над Дамбой. Богатые люди селились восточнее Второго административного района, ближе к озеру Мичиган. Бедняки жили на западе от Мичиган-авеню. Так называемый Черный пояс, афроамериканское гетто Чикаго, расположился к югу от Второго административного района.

Томпсона считали человеком серым, невзрачным. При этом его кампании всегда проходили блестяще. Состоятельные избиратели Второго административного района относились к выборам олдерменов с безразличием, неприязненно воспринимая и городской совет, и Дамбу. Многие на протяжении двух сроков, так или иначе, поддерживали демократа Гантера, будучи республиканцами. Он был реформатором и был богат. Бедняки Второго административного района, склонявшиеся к демократам, и воротилы Дамбы не вызывали у Гантера симпатии. Томпсон рассудил, что вполне может рассчитывать на поддержку зажиточных жителей района, ведь сам был одним из них. Томпсон активно занялся работой по привлечению жителей Дамбы на свою сторону.

Он изо всех сил старался угодить посетителям всех 270 питейных заведений района, тратя по $175 в день на организацию выпивки. Он работал в афроамериканском гетто. В те дни темнокожее население голосовало за партию Линкольна. Нужно было суметь привлечь их к выборам. Томпсон наносил визиты и уверял – ему не все равно. Незавидная участь угнетенных людей возбудила чувство справедливости неугомонного парня.

Томпсон победил. За него проголосовали 2516 избирателей, за Гантера – 2113.

Кофлин и Кенна осыпали Томпсона лестными благодарственными словами и всевозможными почестями. Он проголосовал за передел границ, что гарантировало переход на второй срок. Томпсон не остался в долгу перед жителями Черного пояса: добился разрешения построить там первый городской парк развлечений.

Этот шаг принесет ему выгоду несколько позже.

В 1902 году он получил должность федерального комиссионера, со вторым по величине относительным множеством голосов[34]. Позже Томпсон несколько отошел от дел.

Тем временем Большой Джим Колозимо добился успеха и разбогател. В 1905 году он добавил ресторан и два борделя к уже имеющимся у них с Викторией. Колозимо организовал прибыльную оптовую торговлю проститутками. Средний возраст девушек составлял 23–24 года. Они не задерживались в крупных борделях больше чем на пять лет. После уходили в мелкие бордели, затем – на улицы. Потребность в свежих поставках была стабильно высокой. Колозимо объединил усилия с Морисом Ван Бевером, элегантным сутенером, передвигавшимся в экипаже, управляемом кучером в цилиндре и ливрее с золотыми пуговицами.

Организованную ими систему обслуживания клиентов называли «кругом белых рабынь».

Эта сенсационная формулировка прикрывала страшную действительность. В первое десятилетие XX века газеты с мельчайшими подробностями муссировали, как порядочные на вид прохожие заманивали отравленным лимонадом пятнадцатилетних деревенских девушек, появлявшихся в городе. Они вели разговоры о браке, а в итоге девушки попадали в бордели, где их многократно насиловали (этот процесс назывался «введением»), избивали, не давая одеться. В бульварных газетах любили писать про бегло нацарапанные послания на обрывках бумаги, выброшенные из окна, когда никто не видит.

Социолог из Чикаго детально изучил вопрос и пришел к заключению, что зверства таких масштабов были редкими. Но даже то, что они вообще имели место, красноречиво говорит о бесчеловечности сутенеров. Подмешивание наркотиков в напитки, избиения и изнасилования были явными излишествами.