Наверняка, много людей, которым снятся сны, хотя бы один раз в жизни испытали на себе, что-то, что вам снится, позже повторяется в реальности. Я думаю, здесь нечему удивляться: можно удивиться, если бы сны ни разу не исполнялись, так как соединены с людьми и местами, с которыми мы сталкиваемся в реальности, днём. Конечно, смысл сна бывает частенько затенён любой нелепой или фантастической подробностью, которая не может случиться в реальности, но бывает вполне правдивой, что изредка, случайно, подтверждает даже сны. Не так давно я сама пережила такое и не думаю, что произошедшее со мной является какой-то тайной либо же имеет отношение к психологии. Первый сон был связан с моей хорошей приятельницей, живущей в Салеме. Она часто присылала мне письма: один раз за два, три дня. Когда прошли две недели, а от моей приятельницы было ни слуху, ни духу, я против воли начала, может сознательно либо подсознательно, ждать её писем. Одной такой ночью мне приснился сон, что, выйдя из квартиры и дойдя до своего почтового ящика на лестничной клетке первого этажа, я, вынув из него газеты и журналы, обнаруживаю письмо от моей приятельницы.

Здесь в моём сне появляется фантастический элемент; вскрыв конверт, я обнаруживаю в нём карточную даму пик и надпись, что такие вещи нельзя держать в Салеме. После этого сна я отправилась проверять свой почтовый ящик и дальше всё было, как во сне: я спустилась, ключом открыла замочек, вынула газеты с журналами и среди них обнаружила письмо своей приятельницы. Правда, внутри не было дамы пик; наверное, я не сочла бы это за обычное стечение обстоятельств, если бы нашла её внутри… Не сомневаюсь, что ожидание письма подсказало мне этот сон; приятельница, в свою очередь, не переставала думать, что должна написать мне. Не всегда отыщется причина подобного, как в этом случае. Теперь я хочу рассказать вам о том, что так и осталось для меня тайной: появилась из темноты и исчезла в темноте. На протяжении всей своей жизни я относила себя к людям, которым часто снятся сны; трудно вспоминаю ночи, когда, проснувшись, могла бы уверенно сказать, что мне ничего не приснилось. В снах я бывала в разных приключениях, изредка даже в целых сериалах приключений, довольно простых и в целом спокойных и приятных; исключение составил один случай, о котором я и хочу рассказать. Впервые этот сон приснился мне в 16 лет. Я стояла возле двери мрачного дома; непонятно как я знала, что должна в нём переночевать.

Дверь мне открыла темнокожая служанка и сказала:

— Проходите. Вас уже ждут.

Она проводила меня через прихожую в гостиную. Там, на диванах и креслах сидело несколько человек, которых я совсем не знаю, кроме одной девушки — моей школьной приятельницы Энн Марбург. Как дочь хозяйки дома, она прядставила меня матери и брату. Я немного удивилась, почему очутилась тут, ведь никогда не была с ней в дружеских отношениях и испытывала больше неприязнь, зная о некоторых её поступках. И школу она окончила на год раньше меня. Была жаркая погода, воздух пропитался выматывающей духотой. В окне дома я увидела задний двор и палисадник.

Вдали раскачивались деревья. По дороге проходили люди в таких одеждах, которых я раньше не видела. У меня сложилось чувство, что я попала в средневековье. Мы поговорили в гостиной, потом прошли в кухню, где уже был накрыт обеденный стол.

Спустя некоторое время старшая из семьи Марбург неожиданно обратилась ко мне:

— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.

Не знаю, почему, но от её слов моё сердце забилось тревожнее. Мне померещилось, что я наперёд знаю, что предётся переночевать в спальне в подвале, и меня охватило странное предчувствие опасности. Энн поднялась, и я поняла, что должна следовать за ней. Молча мы прошли прихожую, обошли лестницу, пересекли длинный коридор и начали спускаться вниз, где располагалась одна единственная дверь.

Открыв её, Энн пропустила меня в помещение; сама не зашла следом, а закрыла дверь за мной. Предчувствие не обмануло меня: страх затаился в спальне, превращая мой сон в реальный ужас. Я почувствовала нарастающий страх, потом проснулась в ледяном поту. В следующие десять лет этот сон посещал меня в разных вариантах, совпадая в общей схеме: приезд в мрачный дом; разговор в гостиной; переход в столовую, где одна фраза звучит как могильный стон среди гробовой тишины. Затем мы с Энн шли в спальню в подвале, где прятался ужас, и сон заканчивался чувством приближающейся опасности, хотя я не могла понять, что меня пугает в том подвале.

Временами мне снились совсем разные варианты этой схемы. Допустим, все садились за столом в гостиной, и я смотрела в окно, то самое, которое вело в палисадник, когда впервые была в этом сне. Где бы мы не сидели, за столом царила такая же тишина, и меня охватывало предчувствие чего-то недоброго.

Я заранее знала, что старшая из семьи Марбург обязательно нарушит тишину и обратится ко мне:

— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.

Затем я должна была подниматься и следовать за Энн по длинному коридору, который пугал меня всё сильнее и сильнее. Изредка выходило, что мы, собираясь за столом, играли в карты в гостиной, ярко освещённой свечами в золотых канделябрах, но играли мы в молчании. В гостиной постоянно было ярко, чем в других спальнях, где был мрак и тени. Но даже при хорошем свете я с трудом разбирала карты, всматриваясь в каждую масть. Понятия не имею, во что мы играли, но в колоде не было красной масти, а среди чёрной попадались одни дамы пик, которые меня пугали больше всего.

Сон повторялся и я знакомилась с расположением мрачного дома. За гостиной шёл кабинет. Там царила темнота и какой-то мальчишка часто выходил оттуда, хотя я так и не разглядела его. Интересно было то, что персонажи этого сериала менялись, как и люди в реальности.

Та же старшая из семьи Марбург была темноволосой, когда приснилась мне в первый раз, но со временем её внешность портилась, но она всё так же поднималась из-за стола и обращалась ко мне:

— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.

Энн изменилась и из молодой девушки превратилась в беременную замужнюю даму, а её брат перестал появляться за столом, что я решила, что парень, возможно, женился. Как-то сон не приходил ко мне где-то шесть месяцев или дольше, и я уже надеялась, что больше никогда не увижу мрачный дом и не испытаю страха, связанного с ним. Когда прошёл этот срок, я опять сидела в столовой, только на сей раз не было старшей из семьи Марбург; члены семьи были одеты в траурные вещи. Не могу сказать, что утрата меня сильно опечалила, наверное, мне больше не придётся ночевать в спальне в подвале. С души упал невысказанный груз и я, не обращая внимания на молчание семьи Марбург, начала говорить и хихикать, чего себе до сего мига не позволяла. Но моё раскованное поведение не повлияло на настроение собравшихся, продолжавших молчать и изредка переглядываться между собой. Вскоре моё красноречие исчерпалось и меня опять охватило предчувствие чего-то страшного — сильное, нежели раньше.

Вдруг тишину нарушил очень хорошо знакомый мне голос старшей Марбург, произносящий:

— Энн покажет тебе спальню, которую я приготовила для тебя в подвале.

Мне померещилось, что низкий тембр голоса доносится под полом, где мы сидели в гостиной. Опустив глаза, я посмотрела на пол и заметила большой провал, уходящий в пустоту.

Я наклонилась над дырой в полу и сумела рассмотреть там подобие длинного ящика, похожего на гроб.

Поверхность была изрисована странными символами, а на крышке была вигравирована надпись:

ВЕЧНОСТЬ ИНГРИД-ПАЛАНТИНЫ ФОН МАРБУРГ.

Энн, как всегда, встала из-за стола, и я последовала за ней через прихожую и лестницу по длинному коридору. На сей раз в спальне было темно, и мне с трудом угадалось рассмотреть очертания мебели, расстановку которой я уже знала по предыдущим визитам.

Едва я зашла, как в нос стукнул аромат трупного разложения, и заорав, я проснулась.